Александр Слепаков - Вся история Фролова, советского вампира

– По поводу меню, – сказал Снегирёв, – мой вам совет. Возьмите бефстроганов. Это единственное, что тут умеют готовить по-настоящему хорошо.

Был приглашён официант, сделан заказ. И, когда они наконец остались одни, генерал заговорил о деле:

– Я нахожусь под глубоким впечатлением от вашего долгого пребывания под землёй, – начал генерал. – Мы строим здесь объект, именно поэтому всё, что происходит под землёй, для нас очень важно. Не скрою от вас, что мои подчинённые встречались с другими членами вашей, так сказать, экспедиции. Однако майор Ершов произвёл впечатление человека выносливого физически, но недалёкого и довольно простоватого. Со спелеологом вообще разговор не сложился, поскольку он ничего, кроме общих моментов, не может вспомнить, и у него какое-то психическое расстройство. Интереснее всего сотрудничество намечалось с милиционером товарищем Микрюковым. Но он, представьте себе, куда-то исчез. Такое впечатление, что у него возникли проблемы. Вроде бы какие-то бандиты, которых он когда-то помогал задержать, нашли его и пытались ему угрожать. Но ничего более конкретного наши сотрудники установить не смогли. По крайней мере, у него неприятности, и его нет на месте. Очень, конечно, жаль.

В интонации Снегирёва Иевлева уловила ожидание реакции с её стороны на это последнее сообщение. И немедленно отреагировала:

– Я ничего про это не знала. Честно говоря, меня это беспокоит. Игорь Степанович очень помогал мне в этой трудной ситуации. Я и до этого хорошо знала Игоря Степановича. Он звонил мне примерно 10–12 сентября, но ни о каких проблемах не говорил.

– В любом случае из источников ценной для нас информации остались только вы, – продолжил Снегирёв. – Скажите мне откровенно, как вы вообще очутились под землёй?

– Очень просто, – ответила Иевлева. – Вы ведь десантник и, следовательно, не ханжа.

Снегирёв внимательно смотрел на неё, не комментируя замечание про ханжу, как нечто само собой разумеющееся.

– Я увлеклась одним мужчиной, – рассказывала Иевлева. – Мы были вместе ночью, поссорились. Вы позволите не сообщать подробностей?

– Да, конечно, всё и так ясно, – сказал Снегирёв, а про себя подумал: «Поэтому мент и полез, хотя Ершов не хотел его брать!»

– Я шла одна и куда-то провалилась. Потом, когда меня нашли, – продолжала Иевлева, – они сами потеряли ориентиры, и мы стали искать выход. У спелеолога произошёл нервный срыв. Он нёс какую-то чепуху, что это странные пещеры, что они меняются и из них нельзя попасть наверх. Что мы всё время оказываемся в одном и том же коридоре, но он каждый раз выглядит по-другому. Но ведь это же невозможно, правда? Мы вышли на берег подземного озера, кажется, очень большого. Потом проверяли каждую пещеру, которую находили, и в одной из них совершенно случайно наткнулись на подземных строителей. Когда мы оказались на поверхности и нам сказали, что мы провели под землёй двенадцать дней – меня это поразило. Мои субъективные впечатления были совершенно другими. Ну никак не больше трёх-четырёх дней. Причём нашли меня в первый из них. Я долго думала, чем это можно объяснить. И мне кажется, нашла разгадку. Там очень тяжёлые условия под землёй. И ощущение замкнутого пространства ужасно давит на психику. Останься я одна ещё какое-то время, я бы, наверное, сошла с ума. Мы делали привалы и ложились спать. И мне кажется, мы спали намного дольше, чем предполагали, может, и по тридцать часов. Может, и ещё больше. Мы впадали в какое-то состояние между сном и бодрствованием. И у нас было что-то вроде галлюцинаций. А может быть, это были просто сны.

Она отчётливо понимала, что Снегирёв её рассказом заинтересован, как только может быть заинтересован человек, много лет искавший что-то и наконец напавший на след.

– Какие галлюцинации? Что вы конкретно видели? – спросил он.

– Ну, даже не знаю, как вам сказать, мне показалось, что я видела своего ангела-хранителя, – начала она.

Снегирёв всячески выражал заинтересованность словами Иевлевой, но реакцию на ангела-хранителя проницательная Иевлева прочла как досадливое «не то».

– Один раз мне привиделась моя бабушка. Она умерла десять лет назад.

– Она говорила что-нибудь? – спросил Снегирёв с поддельным любопытством.

– Нет, она ничего не говорила, она просто смотрела. Впрочем, я уверена, что она мне просто приснилась. Очень часто снились кошмары. – В этот момент по реакции Снегирёва Иевлева почувствовала, что она на правильном пути.

Снегирёв смотрел на неё, не мигая.

«Мама, тепло-тепло, горячо!» – крикнул мальчик.

– У меня было такое чувство, что на меня кто-то смотрит из темноты, – сказала Иевлева. – И на поверхности подземного озера, мне показалось, в какой-то момент всплыла голова ящера. Характерные выпуклые глаза. Но это что-то было очень большое. Голова размером с лодку. Это было очень страшно.

– Вот это для меня очень важно, – встрепенулся Снегирёв. – Пожалуйста, вспомните как можно более подробно.

– Я видела только голову, – вспоминала Иевлева, – показавшуюся на поверхности воды. Если только это не была галлюцинация.

– Да, – сказал Снегирёв, – это может быть очень-очень важно. А вам известно, что во вторник на хуторе Усьман пропала корова, и пастух утверждает, что её утащила рептилия, огромная, похожая на крокодила. Мы строим объект под землёй, а там что-то живёт. И что это – мы не знаем. Я, конечно, не должен вам этого говорить, и даже не имею права. Но вы вызываете у меня доверие, и я знаю, что уж кто-кто, а вы болтать направо и налево не станете.

– Мы там были в июле на уборке овощей, представить себе невозможно, что там что-то такое могло случиться. Честно говоря, для меня это звучит как сказка, – поразилась Иевлева.

– Данные ещё не проверили, – сказал Снегирёв, – но много очень странной информации. Нам, конечно, понадобится ваша помощь, Тамара Борисовна. Но у меня к вам есть ещё одна личная просьба. Такая красивая женщина, как вы, не может не любить балет. Мне бы очень хотелось пригласить вас на спектакль в Большой театр. Разумеется, самолёт и гостиница… я всё организую. Пожалуйста, не отказывайте мне.

– Разве вы любите балет? – удивилась Иевлева.

– Я, честно говоря, предпочитаю бокс, – ответил Снегирёв.

– А знаете, – сказала Иевлева, – я тоже ничего не имею против бокса. И мне будет приятно, если вы, посвятив мне вечер, не будете приносить себя в жертву.

– Вот мой телефон, – протянул листок бумаги Снегирёв. – На всякий случай. Я всегда буду рад вашему звонку.

Чёрная «Волга», проехав по улице Энгельса к переулку Кировский и свернув вправо, довезла Иевлеву домой.

Дома Иевлева сразу пошла в душ, чтобы смыть с себя неприятное ощущение, оставленное встречей. «Я очень боюсь этого человека, – думала она, – я ему подхожу, как новый экземпляр для его гарема. Но точно не беременная. А мне совершенно не улыбается перестать быть беременной. Ну… до срока, разумеется. И мне совсем не нравится перспектива однажды прийти в себя в больнице и услышать: не расстраивайтесь, пожалуйста, у вас был выкидыш. А он мог бы устроить что-то подобное. И это меня очень беспокоит».