Александр Слепаков - Вся история Фролова, советского вампира

– Вы можете рассчитывать на мою сдержанность, – заверила Иевлева.

– Я знаю, о чем говорю, – сказал майор Ершов, – во время нашей прошлой встречи я был как раз в эпицентре этих событий. Если моё поведение показалось вам странным, то прошу извинить. Но это было необходимо. Да… по поводу вашей знакомой, о которой вы хотели спросить. Я бы давно решил этот вопрос по-своему, вы понимаете. Но есть основания считать, что он решится другим образом, причём в самое близкое время. Иначе я не стал бы рисковать.

Он вышел перед автовокзалом. Дверца такси захлопнулась. Иевлева подумала, что камень, который свалился с её сердца, и должен упасть именно с таким звуком. Радостным, слегка напоминающим туш в исполнении духового оркестра. А камень свалился очень большой. На самом деле камни сваливаются с сердец со звуками совершенно разными, иногда совершенно неожиданными, вовсе не каменными.

Самолёт задержался. Максим повёл Иевлеву в ресторан. Они ели какие-то котлеты по-киевски. Иевлева, выбрав удобный момент, спросила, можно ли ей помочь с обменом, чтобы перевезти родителей из Новосибирска. Максим всё записал и сказал по-комсомольски:

– Мы вы́решим ваш вопрос.

Потом они летели через темноту. В Москве Максим отвёз её в гостиницу, а утром на дачу к пациенту. На этот раз визит носил профилактический характер. Пациент чувствовал себя неплохо, но предстояли ноябрьские праздники, стояние на трибуне мавзолея и так далее, и надо было немного подлечить его, дать ему энергию, чтобы у него были силы и чтобы он не заболел во время долгого пребывания на холодном ветру.

На этот раз он сам заговорил с ней:

– Видела бы моя мама, во что я превратился…

– Ничего страшного она бы не увидела, – ответила Иевлева. – Кстати, у вас сердце получше по сравнению с прошлым разом.

– Нет, увидела бы, – ответил он, – женщины не рожают стариков. Они рожают мальчиков. Когда мальчики превращаются в стариков, лучше мамам этого не видеть… У вас есть муж?

– Нет, – сказала Иевлева, – я разведена.

– Значит, у вас есть любимый, – сказал первый секретарь. – И, по-моему, будет мальчик, месяцев через семь. Я угадал?

– Через шесть с половиной, – призналась Иевлева. – А как вы узнали, что будет мальчик?

– Интуиция, – сказал генеральный секретарь. – А как вы его назовёте?

– Борисом, в честь моего отца, – ответила Иевлева.

– Вы добрая женщина, – заметил генеральный секретарь, – красивые редко бывают добрые. Особенно брюнетки. Если у вас вопросы возникнут, скажите помощнику референта. Вас никто не обижает?

– Нет, – ответила Иевлева, – большое спасибо.

– Если кто-то будет обижать, – сказал генеральный секретарь, – сообщите помощнику референта, будем вас защищать. Посидите ещё со мной. Я хорошо себя чувствую. А ваш любимый – он не военный?

– Нет, – сказала Иевлева.

– Странно, – сказал генеральный секретарь. – Я думал, что военный. Старше вас. В больших чинах. Но… ошибся. Но женатый. Опять ошибся?

– Нет, к сожалению, не ошиблись, – призналась Иевлева.

– Нехорошо разбивать семью, но если нет другого выхода… – Генеральный секретарь помолчал. – На работе познакомились?

– На работе, – согласилась с ним Иевлева.

– А что-то мне кажется, – сказал генеральный секретарь, – что ребёнок не от него.

– Нет, не от него, – подтвердила Иевлева тихо, – от другого человека.

– Да, – задумался генеральный секретарь, – умер?

– Умер, – подтвердила Иевлева.

– Ничего, – заметил генеральный секретарь, – сын родится, а ваш новый муж его примет и будет любить, как своего. Только я не понимаю, чего мне этот военный в голову залез? Но, оказывается, я ошибся. Ну, бывает… Я ночью мало спал, посплю до обеда. Спасибо за процедуру. И смотрите, если будут обижать, сразу скажите помощнику референта.

Все знакомые Иевлевой в университете, в своём кругу, поругивали советскую власть. Рассказывали действительно очень смешные анекдоты, в том числе и про её пациента. Это было частью субкультуры молодых городских образованных людей.

С некоторых пор Иевлева стала смотреть на это по-другому. Для того чтобы понять человека, нужно посидеть с ним рядом, посмотреть на него. И может оказаться, что не такой уж он дебил, и не такое уж он ничтожество, и не так уж он смешон, как образ из анекдотов.

Итак, подполковник Пушкарёв действительно увлёкся идеей перемещать танки под землёй. Шутили с Пальчиковым, шутили и дошутились. Пальчиков устроил ему встречу со Степаном, и Степан рассказал, как выглядит подземный мир. По рассказам Степана выходило, что там глубоко текут реки, там есть огромные полости – пещеры. Идут они в разных направлениях очень далеко. Если хорошо разведать, можно выбрать маршрут. Только это всё довольно глубоко. Там огромные камни и нет, конечно, дорог. То есть, чтобы подготовить операцию, нужно выровнять покрытие до такой степени, чтобы танки, пусть и медленно, но могли пройти. Ну и возникает, естественно, проблема спуска и подъёма, ремонтного обслуживания, эвакуации в случае неисправностей, которые нет возможности устранить на месте.

Степан сказал, что, по его мнению, самым эффективным способом спуска являются пещеры, которые выходят на дно водоёма и спускаются глубоко вниз. Как в случае с Дарьинским озером. Но в Дарьинское озеро лезть Пальчиков категорически запретил. Он сказал, что об этом узнает Снегирёв назавтра, и это совершенно не нужно. Да и опасно для аквалангистов, которых, конечно, Пальчиков по-тихому и организовал. Но сама идея входить под землю через водоём показалась Пушкарёву наиболее привлекательной. Вместо четырёхметровой трубы, снабжающей танк воздухом во время движения по дну водоёма, он сконструировал короткую раздваивающуюся трубу, к которой крепились два резиновых шланга с поплавками на конце. Шланги эти, достаточно длинные, должны были действовать таким образом: когда танк по дну водоёма приближается ко входу в пещеру, находящуюся под водой, приданные танковому подразделению аквалангисты герметизируют один из шлангов, чтобы в него не попадала вода, ныряют с ним, вводят его в пещеру и внутри пещеры выводят над поверхностью воды, закрепляют на поплавке и открывают доступ воздуха. Другой шланг в это время продолжает снабжать танк воздухом. Потом и его аквалангисты герметизируют и переводят на поверхность воды внутри пещеры. При выходе танка из пещеры в водоём эта же процедура повторяется в обратном порядке. Если глубина больше четырёх метров, можно использовать компрессор, нагнетающий воздух в специальный баллон, закреплённый на танке. И такой баллон обеспечивает танку метров десять-пятнадцать движения в автономном подводном режиме. Достаточно, чтобы войти в подводную пещеру и выехать там из воды на поверхность.