Галина Чередий - Оригинал

— Никаких шуток, Эдна! — пожал Грегордиан плечами и кивнул, предлагая усесться. — Обряд полного супружеского слияния, через который мы пройдем, подразумевает создание нерушимой вечной связи. В этой жизни и вне ее наши души будут пребывать в единстве. Этого нельзя изменить, расторгнуть, сходив к адвокату или священнику, как в мире Младших, нельзя разрушить никакой магией или аннулировать смертью одного из супругов.

Сказать, что я оказалась ошарашена этими словами, — бесконечно преуменьшить. У меня аж в голове поплыло от усилий справиться с потоком новостей, что обрушил на меня Грегордиан. Еще чуть-чуть, и в мозгу короткое замыкание случится!

— Супружеское слияние? — от перехватившего дыхания и неразберихи в эмоциях вышел какой-то почти панический визг. — Ты только минуту назад сообщил, что мы официально пара, придерживающаяся моногамии, и тут же делаешь предложение? Не находишь это слегка поспешным?

— Делаю предложение, Эдна? — деспот посмотрел на меня недоуменно, будто я чушь сморозила полнейшую. — Ты хотела меня целиком, я от тебя тоже потребую не меньшего. Я не беру частями, только все и сразу. Так что нет, я не делаю предложения, я сообщаю, что ты станешь моей супругой. Сегодня.

Выражение лица Грегордиана абсолютно не оставляло сомнений — это уже, что называется, высечено в камне и никакому обсуждению не подлежит, так что вступать с ним в спор я не стала, решив оставить это на потом. За последние минуты он обрушил на меня чрезмерно много информации об изменениях в наших отношениях, а при всем моем замешательстве не это сейчас был главный вопрос меня волнующий.

— Насчет того, что эти самые дварфы могут тебя убить, тоже не шутка? — потребовала я ответа.

— Исход любого сражения может быть непредсказуем, Эдна, — невозмутимо ответил деспот и хотел добавить что-то еще, но в этот момент двери открылись, и я с некоторым недоумением уставилась на незнакомого человека, вошедшего к нам в сопровождении Алево.

Мужчина был низкорослым, даже ниже меня, из того типа, который называли бы в мире Младших невзрачным. Причем в самом что ни на есть прямом смысле. Лицо с мелкими, невыразительными чертами и уже отчетливо наметившимися морщинами, почти болезненно-бледная кожа, глубоко посаженные небольшие глаза, цвет которых я разобрать не могла. Жиденькие серовато-русые волосы, гладко зачесанные назад, открывали отчетливо наметившиеся залысины. Немного оплывшая фигура, маленькие руки с короткими пальцами. Даже одежда на нем была какой-то коричневато-серой и висела мешком, хотя и не выглядела неопрятной или с чужого плеча. И при этом, едва он вошел, я ощутила нечто похожее на мощный толчок в грудь, от которого дыхание вдруг стало действом, требующим усилий, а не совершенно рефлекторным как раньше. Я посмотрела на Грегордиана, потом на Алево. У них, похоже, не было тех же проблем, что у меня.

— Это гоет Остадар, Эдна.

— Он быстро проверит тебя и сделает кое-что необходимое, а потом сразу же покинет нас, — представил мне незнакомца деспот, и я едва сдержала себя от нервного ерзания, настолько мне претила мысль, что этот странный человек до меня дотронется.

Нет, он не выглядел отталкивающе, просто непривычно после того, как я столько дней имела возможность лицезреть только великолепных фейри, но дело было даже совсем не во внешности. Этот Остадар стоял в десятке метров, а мне казалось, его присутствие медленно, но беспощадно выдавливает воздух из моих легких, постепенно стискивая их в невидимом кулаке. Страшно подумать, что будет, если он приблизится.

— Рад наконец видеть ту загадочную особу, ради изучения которой и прибыл сюда, — бесцветные глаза гоета цепко впились в меня, еще больше усиливая общий дискомфорт. Настолько, что я, не сдержавшись, бросила на Грегордиана короткий взгляд, выглядящий наверняка паническим. Этот человек смотрел на меня с несомненным, и даже сказала бы, слегка ненормальным интересом, вот только от этого я ощущала себя чем-то неодушевленным, не имеющим значения сама по себе.

— Ты не будешь ее изучать! — раздраженно ответил деспот, реагируя на мой молчаливый призыв. — Сделаешь лишь то, что приказано, возьмешь причитающуюся плату и отправишься туда, откуда явился.

Лицо Остадара исказилось, изображая обиду и даже ярость… вот только у меня создалось такое ощущение, что именно изображая, словно эти эмоции не руководили им на самом деле.

— Разве я сказал, что меня интересует плата, когда соглашался приехать сюда? — низкорослый гоет с неожиданным упрямством посмотрел на деспота, даже и не думая пугаться угрожающехищного выражения, появившегося на лице Грегордиана. — Я покинул дом, заинтересовавшись озвученными требованиями — архонт Приграничья хотел переместить из взрослого голема в свою невесту часть ранее похищенной у нее души, не повредив при этом никак ни одной из женщин. Приехав, узнаю, что данное действо больше не нужно и все, что ты от меня хочешь, это примитивных манипуляций, которые под силу даже любому криворукому ученику у мага!

— Гоет, не зарывайся! — рыкнул Алево, подступая ближе к Остадару. — Не забывай, с кем говоришь!

— Я ни в коем случае не стремлюсь проявить неуважение к архонту Приграничья, — огрызнулся мужчина без малейшего намека на испуг или раскаянье, мне даже грешным делом послышался отзвук тончайшей насмешки в его голосе. — Когда ты просил меня при встрече проверить амулет и целостность твоей печати, я было решил, что это испытание моего мастерства. Но по пути сюда твой помощник мне сообщил: все, что от меня требуется, это узнать, понесла ли эта женщина, и иссушить навсегда ее чрево! Сделать подобное мог кто угодно, незачем было привлекать меня по столь незначительному поводу! Возможность получить доступ к взрослому голему и узнать о ней все, в том числе и погрузиться в устройство ее сознания и души, вот ради чего я приехал! Это так же и единственная плата, которой я хотел.

— Ты смеешь отказаться выполнять мой приказ? — глухо зарычал Грегордиан, в то время как я шокированно уставилась на него.

«Иссушить навсегда ее чрево» грохотало у меня в голове раз за разом, с каждым повторением, кажется, разбивая меня на все более мелкие осколки.

— Ты не сказал мне… даже не собирался, — потрясенно прошептала я практически беззвучно, одними губами, но деспот услышал, резко повернул голову, мгновенно концентрируясь на мне.

— Архонт Грегордиан, я, в отличие от большинства гоетов этого мира, не ремесленник, промышляющий лишь мелкими обрядами и магическими действами прикладного свойства, а ученый, стремящийся постигнуть саму суть и структуру волшебства, открыть все его глубинные возможности и создать новые методы воздействия на материю вокруг. Поэтому я…