Julianne von Petras - Сон Атлантиды. Прокати меня на сфинксе

В баре они пили коктейль из виски JackDaniels с кока-колой. Он считал, правда, что это не слишком дамский напиток, а она жалела, что находится в такой приличной стране, и таком приличном месте, что нельзя хряпнуть этот напиток залпом, а было бы очень кстати для её взволнованных нервов. Но, естественно, внешне она продолжала вести себя благовоспитанно, не спеша ведя беседу, достаточно холодно благодаря за вежливые любезности, своего кавалера.

С каждым выпиваемым глотком он нравился ей всё больше и больше. От этих мыслей она нервничала, краснела, смущалась, обливаясь предательским желанием, обвиняла себя в недозволенном поведении и начинала пить неприлично быстро. Она сама не заметила, как опьянела. Настроение у неё было возвышенное, ей казалось, что миллионы ярких звёздочек искрятся вокруг неё, радость и счастье отражались в них, а её глаза гасли в тёмных глазах её спутника, наполненных нежностью. Единственное, что она усиленно и отчетливо ощущала сквозь пелену алкоголя – было жуткое желание отдаться ему прямо в баре, за столиком. Она прилагала поистине титанические усилия, чтобы ничем не выдать страстей, кипевших в её теле так сильно, что она сама была уверена, что от неё исходит вполне видимый пар. Её спутник, казалось, ничего не замечал, только в глазах его иногда вспыхивали маленькие игривые бесёнки желаний.

Сама не понимая, каким образом она очутилась вдруг в своем номере, покрываемая нежными жаждущими поцелуями, властными и страстными. Волны энергии накатывали на неё, она вся дрожала, она вся горела, её тело, нежное и покорное, прижималось все сильнее к телу Алэна. Она страстно желала его, не веря ни в эту возможность, ни в реальность происходящего. Но он никуда не торопился. Он продолжал целовать её жаркие губы, щёки, уши и шею. Его руки, как две вездесущие змеи, проникали повсюду. Она чувствовала их на каждом сантиметре своего тела, которое отвечало им, как инструмент рукам маэстро. Она уже ничего не понимала, дыхание её стало частым и прерывистым, голова кружилась. Её руки гладили его тело, мягко идущее навстречу её ласкам, язык все страстнее сплетался с его языком. Член его поднялся и впился ей в живот, неся захватывающую волну нового, еще большего возбуждения. Так же, обнявшись, они дошли до большой и широкой кровати. Он нежно уложил её и начал медленно раздевать, целуя каждый участок вновь обнаженного тела. Она постанывала от удовольствия, истекая от нестерпимого желания. Он долго и нежно целовал, губами и языком, сосок каждой груди, набухший и вздыбившийся от его ласк. Его руки медленно скользнули между её ног и начали мягко массировать затвердевший клитор. Она вскрикнула от наслаждения. Тогда он припал к нему губами и начал, нежно посасывая, лизать клитор. Она громко стонала, нижние губы её набухли и раскрылись под его языком, как лепестки. Прозрачная роса, возбуждающе свежая и ароматная, стекала по ним, он слизывал её, продолжая гладить рукой её тело. Она нашла ртом его член и начала медленно водить языком вокруг головки. Член дернулся, напрягся, достигая максимальных размеров. Он был прекрасен, она жадно и ненасытно всасывала его внутрь. Это было божественно, их ритм гармонизировался, а стоны становились все громче. Внезапно он остановился, нежно высвободил член из её рта, плавно и медленно ввёл его в её горящую плоть. Она извивалась, кричала, стонала и плакала в его объятиях, освобождаясь от пяти месяцев мук, думая, что не выдержит, что сейчас умрет от этого безмерного наслаждения. Волны спадали с криком, поднимались снова, достигали апогея, сходили на нет. Бесчисленное число раз, пока он, не издав крик облегчения, оросил её нутро горячим фонтаном.

Они лежали, обнявшись, наслаждаясь радостью близости, не в силах шевельнуться, не смея посмотреть друг на друга. Потом он встал, не говоря ни слова, подошел к мини-бару, достал оттуда бутылку шампанского и два бокала, разлил пенящуюся жидкость и принес ей. Она, поблагодарив, взяла из его горячей руки холодный бокал и начала медленно пить. Холодный искрящийся напиток леденил её разгоряченную гортань и успокаивал её тело, столь жарко горевшее еще несколько минут тому назад. Он присел на кровать рядом со своей любовницей, нежно скользя рукой по ней, обнаженной.

«Как ты прекрасна, как мне хорошо с тобой», – нежно шептал он, не зная, разделяет ли она его чувства или нет.

Она промолчала, не желая иметь поспешных привязанностей. Опыт прожитых лет и прошлых романов навевал на неё глубокий пессимизм, запрещающий даже думать о возможной взаимности. К сожалению, они оба одинаково не верили в счастье, поэтому не могли быть счастливы, тем более вместе. Надежды их таяли от мыслей о грустной неизбежности расставания, которое каждый из них уже неоднократно пережил, поэтому старался не повторить горечи разочарования.

Судьба подарила им эту встречу и эту ночь для того, чтобы их жизнь не была лишена приятных сюрпризов.

Они мирно проспали вместе, обнявшись как можно крепче, словно боясь, что другой исчезнет, если разомкнуть объятия. Еще один приятный сюрприз она получила сразу при пробуждении. Ей, ещё не проснувшейся, казалось, что множество губ и рук стремительно и нежно приводят её чувства в состояние бодрости, пробуждая каждую эрогенную зону до тех пор, пока её дыхание не стало возбужденно перемешиваться со стонами, а горячая влага вновь не оросила её плоть. Тогда он снова нежно и неспешно вошел в неё, уже животно-рычащую от нестерпимого возбуждения, и, закружив её тело вокруг своего, был в ней, меняя ритм и позы, доводя её почти до полного изнеможения, снова и снова лаская её руками и языком, отчего оргазмы её учащались, а крики усиливались. Сознание её помутилось, сконцентрировавшись на точке между ног, откуда шла волна величайшего в её жизни наслаждения. Даже когда все это кончилось, замерев победным криком где-то под потолком, она продолжала чувствовать его как часть себя, больше всего желая, чтобы это длилось вечно, и меньше всего веря в это.

После, уже за завтраком, они весело щебетали, как две нежные птички о каких-то пустяках, не решаясь затронуть главную тему: их будущего. Обоим было страшно от мысли, что это может никогда не повториться, однако сделать шаг первым тоже никто не решался.

После завтрака он ушел, хотя особо важных дел у него не было. Он просто боялся помешать.

«Позвоню, я обязательно тебе позвоню», – страстно шептал он ей в коридоре, осыпая её жадными поцелуями.

Лена ему не верила.

«Смазливый самец, – думала она, – который к тому же отличный в постели, а значит, не может не нравиться самкам, а это обозначает только то, что у него их наверняка немало, то есть я – скорее правило, чем исключение, а это, скорее всего, значит только одно: сегодняшний случай для нас уникален и вряд ли повторим, а поэтому жаль, конечно, но стоит побыстрее вычеркнуть его из жизни по типу „мавр сделал свое дело, мавр может уходить“. И все-таки раз в пять месяцев лучше, чем раз в пять лет», – именно на этой оптимистической ноте и решила Ленка закончить свой едва начавшийся роман.