Евгений Стаховский - Третий эпизод. Роман

Препараты принял.

19 июля 2014.

01:05

М: Я переночую дома.

– Хорошо

20 июля 2014.

02:30

М: Я подумал, что мне стоит побыть одному/одиноким.

– Твоё право, раз я такой отвратительный. Может, в кино пойдём?

М: Ты не оценил, да?

– Что я должен оценить? Ты сказал, что хочешь побыть один. Твоё право, но мне это не нравится.

22:27

М: Ты дома? Я хотел взять кое-какие вещи.

– Дома. Когда?

М: Подумал, удобно, когда тебя не будет.

– Отлично. Я прям чувствую себя прокажённым.

21 июля 2014.

17:09

М: Я так разозлился и расстроился после нашей дурацкой беседы о самолёте, что подумал о большом нездоровье.

– Не знаю что тебя расстроило.

М: Меня очень сильно выбила из колеи (это стало любимым выражением) эта история. А ты растёр её пальцем.

– А я знал, что она выбила? И я ничего не растирал, а только сказал, что идёт война, и что меня это не слишком беспокоит. Может, люди, наконец, проснутся. Но вряди ли.

М: Мы не будет к этому возвращаться.

– Почему? Тебе не важно что я думаю?

М: Я знаю что ты думаешь. Ты довольно чётко обрисовал свою позицию. И я её понял.

– Ok.

М: Ok?

– Что? Ты понял. Это хорошо.

М: Хорошо.

– Что ты предлагаешь? Где выход?

М: Я тебе написал. Ты тоже можешь что-нибудь написать.

– Я думаю, что тебе надо приходить домой, спокойно ужинать, и решать проблемы по мере их поступления. И уж точно не посредством sms. Это вопрос желания.

М: Проблемы не решаются, понимаешь?

– Потому что они не чётко определены. Я спрашивал сто раз – что не так? Ты говоришь: у меня обида.

М: Это я один раз говорил.

– Спрошу ещё раз: что сейчас произошло?

М: Я написал: история с самолётом снова обнажила все наши проблемы.

– Что страшного в истории с самолётом? Что она обнажила?

М: То, как мы её обсудили. Я разозлился. И расстроился.

– Мы ничего не обсудили. Это был сиюминутный обмен репликами.

М: Женя, ты правда не понимаешь?

– Да. Я правда не понимаю.

М: Ты не видишь, что так не может быть? Чтобы человек (я) 80% времени был в отношениях в таком состоянии?

– В каком?

М: Раздражённом.

– Почему ты раздражён?

М: Потому что обида. Потому что я всё время недоволен.

– Это так. Что делать с обидой? Что я должен сделать, чтоб её не было?

М: И я не буду доволен. Потому что тебе 35, а мне 27. Мы взрослые. И не меняемся. Я никогда не добьюсь от тебя понимания и «чуткости», которая нужна мне возможно больше, чем другим людям.

– Вопрос чуткости крайне размыт. Довольно трудно понимать степень чуткости. Соотношение. В каждом конкретном случае. И если ты не видишь чуткости в том объёме, в каком тебе хочется – это не значит, что её нет.

М: Ну, мы не видим свободы слова в той степени, в какой нам бы хотелось, но это не значит, что её нет. И это не спасает.

– Это не имеет значения. Это просто обида. И я спрашиваю: что я должен сделать, чтобы обиды не было? Может, надо просто сесть и понять что делать. Составить план, если хочешь, что конкретно надо решить. Договориться по существующим моментам. А не копить в себе чёрт знает что.

М: Я давно ничего не коплю. Я каждые два месяца выясняю с тобой отношения.

– Потому что я не соответствую ожиданиям.

М: Называй это как хочешь.

– Хорошо. Побудь дома. Подумай. На бумажку выпиши вопросы. Встретимся – обсудим. Что ещё я могу предложить? А там будет видно. Мы не в кино, это не решить за десять минут.

М: Здесь я, видимо, тоже виновник проблемы, поэтому всё должно исходить от меня, так?

– Что – всё?

М: Вопросы на бумажке и прочее.

– Ну, у меня к тебе вопросов почти нет. За два с лишним года я свыкся. Во всяком случае, у меня нет таких вопросов, чтобы предъявлять.

М: Отлично.

– Неплохо, да.

М: В общем, я не понял до чего мы договорились. Но, видимо, мне надо забрать вещи.

– Очень жаль.

М: Сейчас у тебя есть уникальная возможность включиться и предложить другую версию финала нашего разговора. Который при этом не отменял бы всех написанных слов.

– Особенно когда Маэль, как обычно, брызжет сарказмом. Я уже всё сказал. Или надо упрашивать? Уговаривать? Умолять? Мы все обижены. Пусть обида хоть немного увянет.

М: Меня совершенно выносит, когда ты включаешь пассивное неучастие. И по три раза переспрашиваешь одно и то же. Чем ты обижен?

– Бесконечными обвинениями и подозрениями. Если последние два часа это пассивное неучастие, то я вообще не понимаю о чём мы говорим.

М: Я не про последние два часа. Я про то, как ты поступаешь обычно. И это как причина сарказма. В общем, если все обижены – мне нужна одежда.

– Все кругом такие охрененные, один я – говно на палке. Так уж повелось. Значит, так тому и быть.

М: Ты хочешь поговорить об обвинениях и подозрениях? Ok. Давай вернёмся к Арсению. Это самое главное подозрение, которое, видимо, тебя не обижает. Я не знаю что я должен сказать по этому поводу.

– Снова к истокам. Если я не включаюсь во что-то в той степени, какую хочет другая сторона, это не значит что я не включаюсь вообще. Я, видимо, по-другому не умею. С Арсением тоже всё понятно. Это главный камень преткновения. Но мы обсудили это сто раз!

М: Персонаж, и всё такое. Но это довольно важный камень преткновения. Если ты вдруг не заметил.

– Повторюсь. Если он кажется тебе таким огромным, и ты не можешь его переступить – ни о каком счастье не может быть и речи. Потому что камень всегда будет мешать. Всегда.

М: Ты знаешь, он такой большой не столько потому, что вся та история имела место, а потому как ты тогда отреагировал. Что я снова сделал из мухи слона, и вообще – это ok. Приятели и не то творят. Особенно если секс с конкретным человеком для них не так важен.

– И я не изменил позиции. Я всё объяснил. Мы обо всём поговорили. Я помню свою реакцию – я рассмеялся тогда. Что ещё ты хочешь?

М: С кем-то другим это может быть очень любопытно.

– Что сейчас ты хочешь?

М: Ничего я не хочу. Ты пишешь про обидные подозрения – я отвечаю.

– Задело всё-таки.

М: Это новость?

– И сразу отвечать. Мы разговариваем, и я не вижу в тебе желания помириться. Сделать шаг, так чтобы этот шаг ещё и сработал.

М: Что до шага – я не понимаю что я должен сделать. Я с тобой разговариваю. Ты говоришь, что тебе 35 и ты не изменишься, что я требую от тебя того, что ты не можешь дать. А я не могу перестать этого хотеть.

– Так брось меня. Найди того, в ком обнаружишь все необходимые качества.