Мэдлин Хантер - Герцог-упрямец [litres]

– А я не знала про женщину…

Бриджит кивнула.

– Да, его гостья. Они с герцогом – конечно, тогда он еще был не герцогом, а маркизом или что-то в этом роде – провели там две недели, и вдруг пожар! Его видели за много миль. Не отдельные языки пламени, а все небо в той стороне окрасилось красным и оранжевым. Моя мать говорила, что это выглядело так, будто сам ад разверзся. Те, кто спасся, говорили, что так и ощущалось. – Бриджит положила перед Девиной еще одно печенье. – Так приятно узнать, что эти развалины наконец-то снесут. Прямо как шрам на земле – вот на что это похоже.

Девина делала героические усилия, пытаясь съесть второе печенье. Наконец, все же сумев проглотить его, она попрощалась и забралась в фаэтон рядом с Руфусом. По дороге домой она не произнесла ни слова. И, конечно же, думала только о том, что услышала от Бриджит.

«Они с герцогом провели там две недели». И погибла женщина. Но не просто какая-то женщина, не служанка, как она предполагала раньше. Хорошенькая женщина. Красавица.

Ничего удивительного, что Брентворт ненавидел этот дом и эти земли. Здесь погибла его возлюбленная.

Он нигде не мог найти Девину. Эрик видел, как она вернулась после сегодняшней благородной миссии, но потом словно испарилась. В конце концов он пошел на поиски в сад, хотя резкий ветер вряд ли мог заманить кого-нибудь туда для прогулки.

Из-за разросшихся кустов и травы, заполонившей все вокруг, бо́льшую часть сада с террасы видно не было. Но Эрик, высматривая жену среди ветвей, все же заметил в отдалении белокурую макушку. Но минуту спустя он обнаружил в зарослях не Девину, а Робертса. Скрестив на груди руки и нахмурив лоб, управляющий рассматривал запущенный сад.

– До чего неприглядно, – проворчал он. – Впрочем, хороший садовник за несколько сезонов может совершить тут чудеса.

Эрик не мог не согласиться – сад действительно находился в ужасном состоянии. Опять халатность с его стороны… Он лишал это поместье денег, словно надеялся, что оно зачахнет и исчезнет с лица земли.

– Значит, нужно нанять садовника. Добавьте это в смету.

Робертс осмотрелся и вновь заговорил:

– Сад довольно большой. Так что нужно двоих. Если вы будете приезжать сюда регулярно, то захотите видеть красивый сад.

– Что заставило вас думать, что я буду приезжать регулярно?

Робертс пожал плечами.

– Герцогиня происхождением и сердцем шотландка. Кроме того, она привязалась к людям в здешних краях. Думаю, она захочет приезжать сюда почаще.

– Она вам так сказала?

– Просто намекнула, когда остановилась поболтать со мной. Сказала, нужно что-то сделать, чтобы привести сад в порядок, так как скоро здесь будет много посетителей. Наверное, имела в виду званые приемы и все такое…

«Она имела в виду посетителей аптеки и пациентов лазарета», – со вздохом подумал Эрик.

– А куда она пошла, поговорив с вами?

– Назад. – Робертс ткнул пальцем себе за спину.

Эрик направился к дому. Жену он так и не нашел, но увидел распахнутую заднюю калитку. Он прошел в нее и, остановившись, осмотрелся. По эту сторону стены никто не сажал деревья и кусты, и все вокруг заросло не только травой, но и полевыми цветами, все еще отважно пробивавшимися из земли. Чуть поодаль дощатый забор отделял большой участок, где паслись несколько лошадей из его конюшни, а справа, на невысоком холме, среди деревьев раскинулось старое кладбище.

Вдруг Эрик заметил среди надгробий что-то голубое… Направившись туда, он увидел Девину. Та стояла, скрестив на груди руки, и разглядывала надгробный камень почти так же, как Робертс – дикую поросль.

Внезапно Эрик сообразил, какая именно могила привлекла ее внимание.

Девина его заметила и тут же снова перевела взгляд на могилу. Он подошел к ней, и она тихо проговорила:

– Жаннет О’Мэлли. Необычное имя…

– Не думаю, что Жаннет было ее настоящим именем. Подозреваю, что она назвалась так, когда стала актрисой.

– Актрисой или певицей?

– Актрисой.

– Значит – неприемлемая?

– Абсолютно.

– Мне жаль, что она умерла, оставив тебя с таким горем и чувством вины. Мне бы следовало догадаться, что существует важная причина, по которой ты никогда не приезжаешь сюда и делаешь вид, что этого места не существует.

Ох, Девина не понимала. Эрик вздохнул. Впрочем, и он тоже ничего не понимал. Он никогда не говорил об этом, никогда не думал об этом, если мог этого избежать, но прямо сейчас… Ему не хотелось, чтобы она делала какие-то новые предположения взамен старых, но объяснения могли погубить всю ту радость, что он испытывал в последние дни…

– Ты ее любил? – Вопрос прозвучал едва слышным шепотом.

– Я был ею покорен, даже порабощен, но это не было зрелой любовью.

– Только чувственной, да?

Эрик невольно улыбнулся своей герцогине.

– Да, верно. И она была… необузданной. – Как такое можно объяснить порядочной женщине? – Понимаешь, не было никаких правил. Вообще никаких. А мне так долго пришлось жить, подчиняясь множеству ограничений… Вот свобода и опьянила меня. Как пьяница, я забыл о себе, о своем долге, о прошлом и будущем… Выскользнул из своей упряжи, вырвался из паддока – и помчался галопом.

Девина тоже улыбнулась, и эта ее улыбка приободрила Эрика.

– Что ж, ничего удивительного, что ты больше никогда не теряешь над собой контроль, если тот единственный раз, когда это случилось, закончился так ужасно. – Она осмотрелась. – А зачем ты привез ее сюда? Чтобы никто не знал?

Вот они и подошли к этому… Эрик снова вздохнул. Как глупо и со стороны короля, и с его собственной думать, что такую умную женщину, как Девина, можно купить. Конечно, он мог бы сейчас солгать, мог бы о многом умолчать, но рано или поздно она все равно узнает… Возможно, уже сама догадалась.

– Наш роман был тайным, это правда. Но мы приехали сюда, потому что я собирался на ней жениться.

Девина не ожидала такое услышать и ошибалась, думая, что сможет принять подобные откровения как должное. Ох, вероятно, с ее стороны было ошибкой требовать всей правды…

Он не назвал это любовью, но все же хотел на ней жениться. Почему же? Он ведь не лишил Жаннет девственности…

– Ах да… – пробормотала она. – То единственное, что хорошо в Шотландии… Ни оглашения, ни ожидания, ничего лишнего, верно? Я имею в виду – совсем никакой огласки…

Эрик крепко сжал руку жены.

– Видишь ли, мой отец узнал о нашем романе. Я никому не рассказывал, но она вела себя неосмотрительно. Отец же приказал мне порвать с ней. Я притворился, что послушался, но не расстался. Содержал ее в Лондоне почти год. Думаю, он подозревал, что она… У нее было очень переменчивое настроение. В высшей степени. Радуясь, она доходила до исступления, грустя, впадала в меланхолию и уныние, а когда сердилась, приходила в бешенство.