Тереза Ромейн - Страсть выбирает отважных [litres]

– Это мог сделать и мистер Килинг, – заметил сыщик. – А вы, как я успел заметить, кричите о том, что не способны испортить вино, но почему-то не говорите о том, что не способны совершить кражу.

Сэр Фредерик смертельно побледнел, и казалось, вот-вот лишится чувств.

Кто бы мог счесть преступником этого упитанного и преуспевающего добряка? Но Килинг, которого держали под замком в отдельной комнате, валил все на хозяина.

– Это он все придумал! – кричал фермер. – Он знал меня с детства! Я только выполнял его приказы!

– Я не преступник, – твердил сэр Фредерик. – Краденые деньги?.. Они предназначались не мне. Я сделал это ради своих фермеров. Медицинская помощь и все прочее… В общем, я хотел, чтобы им легче жилось.

– И никакие деньги не были потрачены на эту прекрасную мебель? – поинтересовался Дженкс. – Или на бочку с мадерой, куда потом засунули монеты? И в любом случае, как ни крути, преступление во имя благой цели все равно остается преступлением.

– Мы не собирались никого убивать, – заявил баронет. – Послушайте, ведь если бы никто не пострадал… – С трудом дотянувшись рукой в наручнике до кармана, он вытащил карандаш и записную книжку, нацарапал несколько строк и убрал книжку и карандаш обратно в карман. А затем вдруг выдернул из кармана пистолет и дрожащей рукой приставил дуло к собственному виску.

– Не думал, что дело обернется подобным образом, – пробормотал баронет.

– Я, возможно, неплохой доктор, но собрать воедино разлетевшиеся по полу мозги не смогу, – тут же проговорил Хьюго.

– Скажите, сэр Фредерик, а как должно было все обернуться? – спросил Дженкс.

Рука, державшая пистолет, задрожала еще сильнее, и сэр Фредерик начал свой рассказ.

Он начал планировать кражу еще несколько месяцев назад, когда унаследовал титул. Его мучила мысль, что в далеком Нортумберленде, даже став баронетом, он будет жить ничуть не лучше, чем в Лондоне, а возможно, даже хуже.

Долгие годы Фредди давал деньги на школу для бедняков – так сказать, на образование для детей улицы. Добрый поступок, полагал он: образование пойдет детям на пользу. И действительно, десятки мальчишек становились весьма достойными юношами, которые обучались всевозможным ремеслам, а затем поступали в услужение в респектабельные дома и вступали в выгодный брак.

Но, увы, из некоторых получались не самые достойные люди. Конечно, жили они впослествии в самых разных местах, но сэр Фредерик знал, где их найти, и как-то раз собрал всех вместе. Двое были из Лондона, один – из Дербишира, и еще один – из Нортумберленда. Причем они не были знакомы друг с другом, знали только хозяина. И потом называли друг друга «Джон Смит». Все четверо предложили Фредди, и было решено: они похитят деньги, следуя его указаниям, а потом поделят между собой.

Но все пошло не так, как планировалось. Во-первых, не вышло ускользнуть от охранников, которых пришлось застрелить. А потом – новая беда: оказалось, что Джоны Смиты украли монеты нового образца, которые еще не были выпущены в обращение. И, наконец, они не смогли удержаться от того, чтобы не похвастать деньгами. В Строфилде Смит номер один сначала подарил золотой соверен своей любовнице, а затем убил ее, как он утверждал – случайно. И его арестовали.

Смит второй подарил браслет из переплавленного золота своей возлюбленной, горничной из Донкастера. И его убил Смит номер три, то есть Килинг, который в свою очередь дал золото девице Линтон.

– Я думал, что они начнут подозревать друг друга. – Сэр Фредерик со вздохом прикрыл глаза, не выпуская пистолет из дрожащей руки. – Я очень на это рассчитывал, но не предполагал, что они способны меня предать. А они предали. Они все предали меня из-за женщин.

«Печальная и в то же время ужасная история!» – подумал Хьюго и понял, что это еще не конец истории.

– А как же Смит номер четыре? – спросил он. – Вы сказали, что он живет в Лондоне. Выходит, он еще на свободе?

– Я сказал вполне достаточно. – Баронет снова прижал дуло к виску и тяжело вздохнул.

– Вы ведь тоже из Лондона, сэр Фредерик, – заметил Дженкс. – Может быть, вы и есть Смит четвертый? Кто-то здесь стрелял из такого же пистолета, как у вас, в лорда Хьюго. А-а… так вы не знали, что он лорд? Да, он сын герцога Уиллингем.

– Не стоит об этом, Дженкс, – пробормотал Хьюго, опасливо взглянув на сэра Фредерика.

Палец баронета уже лежал на спусковом крючке, и если бы тот нажал на него…

– У меня и так достаточно оснований, чтобы вас арестовать, сэр Фредерик, – заявил Дженкс. – Даже если вы и не стреляли в лорда Хьюго.

– Но я ведь шериф графства, – пробормотал баронет. – И в этих краях закон представляю я…

Полицейский едва заметно улыбнулся.

– Зато у меня имеется ордер Королевского суда, поэтому вы обязаны мне подчиняться: если, конечно, вы не король, – но даже в этом случае вас могут объявить умалишенным и тогда трон займет ваш сын. Нет таких прочных стен, которые не могут пасть.

Баронет по-прежнему держал пистолет у виска, и Хьюго тихо сказал:

– Опустите пистолет, сэр Фредерик. Это золото уже и так забрало много жизней.

– Но ведь я погиб… – прошептал баронет.

– Смотря какую гибель иметь в виду, – заметил Дженкс. – Я могу сказать, что мой брат погиб, когда его застрелили. Но это всего лишь мое мнение.

– Modo liceat vivere, est spes, – внезапно процитировал Хьюго.

Дженкс насупился и пробурчал:

– Вы же знаете, что мы не говорим по-гречески. Выражайтесь яснее, милорд.

– Это латынь, – сказал Хьюго. – Публий Теренций Афр. «Покуда жив человек, есть надежда».

– Надежда? – переспросил сэр Фредерик. – Вы думаете, у меня еще может быть надежда? – Но эта мысль, похоже, его приободрила. Дрожащая рука опустила пистолет, и Дженкс в него тотчас же вцепился.

– Я уже дал знать ближайшему констеблю, – сообщил он Хьюго. – Он пришлет людей, чтобы охраняли наших узников. Преступников ждет судебное разбирательство.

– А что с ними будет? – спросил Хьюго.

– Килинга повесят, в этом у меня нет сомнений, а сэра Фредерика поместят под арест для дальнейшего расследования его дела. Он ведь не крал денег и никого не убивал… если только наш баронет не является четвертым Джоном Смитом. Однако он вполне может закончить свои дни в тюрьме Ньюгейт.

– А мистер Лоу? – Хьюго затаил дыхание.

Дженкс, казалось, задумался и ответил:

– Он ведь лишился пальцев… К тому же ему угрожали и нанесли увечье. Полагаю, он был их подручным только по жестокому принуждению.

Такой ответ показался Хьюго вполне удовлетворительным. Он молча кивнул, но тут же спросил:

– А миссис Килинг? Кто о ней позаботится?

– Эта миссис Килинг очень говорлива, – вмешался сэр Фредерик. – Если вы ее хоть о чем-нибудь спросите, то эта дама начнет жаловаться на жизнь до скончания веков.