Тереза Ромейн - Страсть выбирает отважных [litres]

И теперь ее уже не отягощали воспоминания и сердечная боль, вернее – почти не отягощали… Ох, конечно же, она не могла забыть Хьюго – слишком уж напоминал маркиз своего младшего брата. Когда же дети задавали ей вопрос, на который она не знала ответа, Джорджетта невольно вспоминала Хьюго…

Что ж, зато теперь она занималась тем, чем ей давно уже следовало заняться: начала новую жизнь, в которой полагалась только на себя.

Разумеется, это было не совсем то, чего она хотела, но Джорджетта не унывала – в конце концов, ей и сейчас жилось очень даже неплохо. А маркиз с маркизой… О, эти люди очень многое значили для нее. Любовь, которую она к ним испытывала, заставляла солнце светить ярче, когда поутру она вставала и одевалась, чтобы приступить к дневным трудам.

А сегодня вдобавок Джорджетта была свободна целых полдня. Самое время пройтись по магазинам, чтобы купить новое платье. Что же до золотых соверенов, полученных от маркизы… Это были самые обычные монеты – точно такие же, как и все прочие, имевшие ныне хождение в королевстве. Погоня за наградой Королевского монетного двора завершилась, и теперь такие золотые соверены можно было встретить в любом уголке Англии.

Имя лорда Хьюго Старлинга появилось во всех газетах. Он стал героем еще до того, как вернулся в Лондон вместе с Каллумом Дженксом, полицейским с Боу-стрит (тот не желал привлекать к себе внимание, и вскоре все забыли о его участии в этом деле). Хьюго же хотел известности, и он ее получил. Джорджетта очень радовалась за него, хотя и пыталась лишний раз о нем не думать. Увы, у нее это не очень-то получалось…

Собираясь покинуть закуток, служивший ей спальней в детской, Джорджетта повернулась – и замерла. На миг ей подумалось, что она вызвала его сюда силой мысли. Неужели это он… собственной персоной? Неужели Хьюго Старлинг стоял в дверях детской? Джорджетта вскрикнула, когда его огромная фигура шевельнулась. Да-да, это был живой Хьюго, вовсе не видение, возникшее в дверях.

– Хью… Хьюго? – Ее сердце гулко забилось. – Ох, как вы меня напугали. Но что вы здесь делаете?..

– Я живу в Лондоне. Сожалею только, что так долго не возвращался. Видите ли, Дженксу нужно было дождаться, когда прибудет охрана, высланная Монетным двором. А я обещал, что поеду вместе с ним. К тому же швы мистера Лоу…

– Ничего страшного. – Джорджетта взяла сумочку. – Если это все, о чем вы можете мне сообщить, тогда примите мои поздравления. Однако мне пора. Пожалуйста, позвольте мне пройти.

– У вас, кажется, выходной? – Он приподнял брови. – Нельзя ли мне выйти с вами?

Она не могла ему отказать, хотя ее последние слова, обращенные к нему, были признанием в любви, а он только и ответил, что ему жаль.

– Да, выходной. Но лишь после того, как придет горничная, чтобы меня сменить.

Хьюго осмотрелся. Детская находилась на четвертом этаже, под самым скатом крыши кирпичного особняка маркиза. Скошенный потолок, уютная комнатка со свежими обоями на стенах и новыми, до блеска начищенными сосновыми досками пола. Центр же комнаты был застлан небольшим ковром с геометрическим рисунком.

– Ваш отец только что сделал здесь ремонт, – пояснила Джорджетта. – А до этого крыша протекала. И вообще многое здесь требовало починки, но теперь стало красиво, не правда ли?

Хьюго опять окинул взглядом детскую.

– Вас не смущает, что пришлось принять помощь моей семьи?

– Я зарабатываю себе на хлеб – чего же тут стыдиться? – Джорджетта улыбнулась детям, игравшим в дальнем углу комнаты. Они еще не заметили, что к ним пришел гость. – Видите, у меня все-таки была цель. Я люблю искать то, что пропало, а еще люблю помогать людям. Особенно тем, которые меня любят. Ох, Лотти! – воскликнула девушка. – Да вот же твой платок!

– Мисс Фрост! – Маленькая девочка вскочила на ноги, подбежала к Джорджетте и обняла ее колени.

– Вот видите… – улыбнулась Джорджетта. – Это даже лучше всяких слов.

– А обнять меня? – спросил Хьюго.

– Дядя Хьюго! – Лотти бросилась в объятия гостя.

– Дорогая, я имел в виду твою гувернантку, – пояснил Хьюго. – Но и это неплохо.

По двери осторожно постучала горничная.

– Мисс Фрост, можно?

– Да, конечно. Спасибо, Элизабет. Оставляю детей на вас. А я уже ухожу и вернусь к шести.

– Но, мисс Фрост… лорд Хьюго!.. – Горничная присела в реверансе. – Только что приехал его светлость герцог Уиллингем, и он желает видеть вас обоих.

– Какая честь, – буркнул Хьюго. – Я безмерно счастлив.

Джорджетта приложила палец к губам, велев ему замолчать.

– Спасибо, мы сейчас спустимся, – сказала она.

Когда они спускались по лестнице, Джорджетта спросила:

– Да, действительно, чем мы обязаны такой честью? Почему отец решил разыскать вас здесь?

– Думаю, это оттого, что я прожужжал ему все уши, рассказывая про вас. С того самого дня, как вернулся в Лондон. Да и Тэсс с Лофтусом только и делают, что поют вам дифирамбы – с того самого дня, как вы появились в их доме. У вас, случайно, нет нимба и крылышек? Я слышал, что вы – просто ангел!

– Низкая лесть, – пробормотала Джорджетта. – А я-то думала, что хорошо с ними поладила…

– Ха-ха!.. – Хьюго остановился перед дверью, за которой находилась парадная гостиная дома. – Имейте в виду: я на вашей стороне, что бы ни сказал герцог.

Девушка не успела ответить, так как Хьюго распахнул перед ней дверь.

Джорджетта никогда не встречалась с герцогом, но узнала бы его сразу.

В его позе была уверенность поколений благородных предков, а линией подбородка он очень напоминал своего младшего сына.

– Добрый день, ваша светлость. – Джорджетта присела в реверансе.

Их с герцогом представили друг другу, после чего тот проговорил:

– Я хотел с вами познакомиться, мисс Фрост. И хотел встретиться с тобой, Хьюго. Мне надо кое-что тебе передать.

Болезненно морщась, герцог сделал несколько шагов в сторону сына.

– Донимает подагра? – спросил Хьюго.

– Не так сильно, как раньше. Кажется, лимонный сок действительно помогает.

Лимонный сок! Джорджетта бросила на Хьюго язвительный взгляд. Но тут герцог протянул к сыну руку, и на ладони его были часы. Когда Хьюго их увидел, лицо его преобразилось – казалось, он вот-вот расплачется.

– Часы Мэтью, – прошептал он. – Значит, ты их сохранил.

– Да, сохранил, – кивнул герцог. – Они мне были нужны. Но тебе нужнее, так что можешь их взять.

Хьюго несколько секунд колебался. Затем накрыл отцовскую ладонь своей и тихо сказал:

– Нет, храни их и дальше, отец. Я всегда буду его помнить, и для этого мне не нужны часы.

Герцог так и остался стоять с вытянутой рукой. Наконец медленно убрал часы обратно в карман и проговорил:

– Прояви сдержанность, Хьюго, не устраивай спектакль. Не забывай о том, как ты выглядишь со стороны. – Он покачал головой с львиной гривой волос. – Впрочем, не всегда подобный совет имеет смысл, не так ли?