Дафна Дю Морье - Французов ручей - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Дафна Дю Морье - Французов ручей - английский и русский параллельные тексты - бесплатно полную версию книги (целиком) без сокращений. Жанр: Исторические любовные романы. Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Французов ручей - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Дафна Дю Морье
Жанр:

Исторические любовные романы
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Дафна Дю Морье - Французов ручей - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Французов ручей - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Дафна Дю Морье, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

На пороге тридцатилетия красавица Дона Сент-Коламб отчетливо осознает пустоту и никчемность великосветской жизни и, подчиняясь порыву, уезжает из Лондона в уединенный замок Наврон на побережье Корнуолла. Там она встречает неуловимого предводителя пиратов, которого все зовут просто Французом...

Французов ручей - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Французов ручей - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно, автор Дафна Дю Морье

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

The farm kitchen of Navron House is a dining-hall once more, and someone crouches on the stairs, a knife in his hand, while from above there rings suddenly the startled cry of a child, and down upon the crouching figure a shield crashes from the walls of the gallery, and two little King Charles spaniels, perfumed and curled, run yapping and screaming to the body on the floor.	Кухня фермерского дома снова превращается в обеденный зал; кто-то осторожно крадется по лестнице, зажав в руке нож; сверху доносится испуганный детский крик; тяжелый щит обрушивается с галереи на крадущегося, и два надушенных, завитых спаниеля с рычанием и визгом накидываются на распростертое тело.
On Midsummer Eve a wood fire burns on a deserted quay, and a man and a woman look at one another and smile and acknowledge their secret, and at dawn a ship sails with the tide, and the sun shines fiercely from a bright blue sky, and the sea-gulls cry.	В ночь летнего солнцестояния кто-то разводит костер на пустынном берегу и двое - мужчина и женщина - смотрят, улыбаясь, в глаза друг другу, соединенные общей тайной; а на рассвете, с первым приливом, из бухты выплывает корабль -солнце яростно сияет с пронзительно-голубого неба, над морем с криком носятся чайки.
All the whispers and echoes from a past that is gone teem into the sleeper's brain, and he is with them, and part of them; part of the sea, the ship, the walls of Navron House, part of a carriage that rumbles and lurches in the rough roads of Cornwall, part even of that lost forgotten London, artificial, painted, where link-boys carried flares, and tipsy gallants laughed at the corner of a cobbled mud-splashed street.	Тени минувших времен теснятся над спящим, он узнает их, они становятся ему близки и понятны, как близко и понятно ему теперь и это море, и этот корабль, и стены Нэврона, и карета, тарахтящая по ухабистым дорогам Корнуолла, и тот, далекий, нереальный, похожий на декорацию Лондон, где по грязным булыжным мостовым разгуливают мальчики-факельщики, а пьяные гогочущие щеголи толпятся на углу у таверны.
He sees Harry in his satin coat, his spaniels at his heels, blundering into Dona's bedroom, as she places the rubies in her ears.	Он видит Гарри в атласном камзоле, который бредет наверх в сопровождении двух спаниелей, и Дону, вдевающую в уши серьги с рубинами.
He sees William with his button mouth, his small inscrutable face.	Видит Уильяма с его крошечным ротиком на узком неподвижном лице и
And last he sees La Mouette at anchor in a narrow twisting stream, he sees the trees at the water's edge, he hears the heron and the curlew cry, and lying on his back asleep he breathes and lives the lovely folly of that lost midsummer which first made the creek a refuge, and a symbol of escape.	"Ла Муэтт", стоящую на якоре в тесной извилистой протоке, среди густых зарослей, наполненных криками цапель и кроншнепов. Путешественник спит, мирно раскинувшись на кровати, и во сне его снова воскресают те сладкие, безумные летние дни, когда ручей впервые предоставил убежище изгнанникам и беглецам.
CHAPTER II	Глава 2
The church clock struck the half-hour just as the coach clattered into Launceston and drew up at the Inn.	Когда, протарахтев по Лонсестону, карета подкатила к постоялому двору, часы на церкви пробили ровно половину.
The driver grunted, and his companion swung himself to the ground and ran to the horses' heads.	Кучер что-то буркнул груму, и тот, спрыгнув на землю, побежал вперед, к лошадям.
The driver put two fingers to his mouth and whistled.	Кучер тем временем заложил два пальца в рот и свистнул.
Presently an ostler came from the Inn on to the square, rubbing his sleepy eyes in astonishment.	Из постоялого двора на площадь тут же выскочил конюх и начал растерянно протирать заспанные глаза.
"No time to linger.	- Поторапливайся, малый, - приказал кучер, - нам стоять некогда.

Bring water at once, and a feed for the horses," said the driver, and he rose in his seat, and stretched himself, glancing sourly about him, while his companion stamped his numbed feet on the ground and grinned back at him in sympathy.	Живо напои лошадей и задай им корма. Он привстал на козлах, потянулся и угрюмо огляделся по сторонам. Грум, шлепая по земле босыми пятками, прохаживался вокруг лошадей и с сочувственной улыбкой посматривал на него.
"Their backs are not yet broken, that's one blessing," he called softly; "perhaps they are worth all the guineas Sir Harry paid for them after all."	- Лошади в порядке, - негромко доложил он. -Просто удивительно, как это они до сих пор не выдохлись. Наверное, не зря все-таки сэр Гарри выложил за них целую кучу гиней.
The driver shrugged his shoulders. He was too tired and too stiff to argue.	Кучер пожал плечами, ему было не до разговоров: спину ломило, ноги затекли.
The roads were damnation, and if the wheels were broken and the horses destroyed he would be to blame, not his companion.	Дороги вокруг - сущее наказанье, а случись что с лошадьми или с каретой, отвечать придется ему, а не груму.
If they could have travelled quietly, taking a week over the journey, but this devilish break-neck speed, sparing neither man nor beast, all because of my lady's damned ill-humour.	Ехали бы себе тихо-мирно, за неделю, глядишь, и добрались бы. Так нет - непременно надо гнать как на пожар, ни лошадям покою, ни людям. А все потому, что у хозяйки, видите ли, плохое настроение.
Anyway, thank God, she was asleep for the moment, and all was quiet within the coach.	Слава Богу, что хоть сейчас она молчит - должно быть, заснула.
His wishes had misled him, however, for as the ostler returned, bearing a pail of water in either hand, and the horses began to drink greedily, the window of the coach was flung open and his mistress leant out, no trace of sleep about her, her eyes wide and clear, and that cool, imperious voice, which he had grown to dread during these last days, as commanding as ever.	Однако надежды его не оправдались: как только конюх вернулся, неся в каждой руке по ведру, и лошади принялись жадно пить, окно кареты распахнулось и из него выглянула его хозяйка -лицо ясное и бодрое, сна ни в одном глазу, голос холодный, повелительный, нагоняющий страх.
"Why the devil this delay?" she said. "Did you not stop to water the horses three hours ago?"	- Почему мы стоим? - осведомилась она. - Ты, кажется, уже поил лошадей три часа назад?
The driver muttered a prayer for patience, and climbing down from his seat he approached the open window of the coach.	Взмолившись, чтобы Г осподь послал ему терпения, кучер сполз с козел и приблизился к распахнутому окну.
"The horses are not accustomed to the pace, my lady," he said; "you forget that during the last two days we have covered nearly two hundred miles - besides, these roads are not fit for animals so highly bred as yours."	- Лошади загнаны, миледи, - проговорил он. - За последние два дня они проделали добрых две сотни миль. Для таких породистых лошадей это немалое расстояние. Да и дороги здесь для них совсем неподходящие...
"Nonsense," came the reply, "the higher the breeding the greater the endurance.	- Глупости, - последовал ответ, - чем лучше порода, тем крепче организм.
In future you will halt the horses only when I give the command.	Впредь останавливайся только тогда, когда я разрешу.
Pay the fellow here what we owe him, and continue the journey."	Расплатись с конюхом и трогай.
"Yes, my lady."	- Слушаюсь, миледи.

The man turned away, his mouth set in weary obstinate lines, and with a nod to his companion, and muttering under his breath, he climbed back again to his seat.	Слуга отвернулся, упрямо поджав губы, кивнул груму и, бормоча что-то себе под нос, снова забрался на козлы.
The pails of water were removed, the thick-headed ostler gaped without understanding, and once more the horses pawed at the ground and snorted, the steam rising from their hot flesh, and so away out of the cobbled square and the little sleepy town and out again on to the rough and jolting road.	Ведра убрали, бестолковый конюх остался стоять разинув рот, а лошади уже, пофыркивая, неслись прочь. Копыта их звонко цокали по мостовой, от разгоряченных боков поднимался пар, и они летели все дальше и дальше из этого сонного городка, с этой вымощенной булыжником площади, туда, где виднелась вдали разбитая, ухабистая дорога.
Dona stared moodily out of the window, her chin cupped in her hands.	Уткнувшись подбородком в ладони, Дона уныло смотрела в окно.
The children were still asleep, that was one blessing, and even Prue, their nurse, her mouth open and her face flushed, had not stirred for two hours or more.	Дети, слава Богу, спали, рядом примостилась Пру, их няня, - рот открыт, щеки порозовели, за два часа не пошевелилась ни разу.
Poor Henrietta had been sick for the fourth time, and now lay pale and wan, a tiny edition of Harry, her golden head against the nurse's shoulder.	Бледная, изможденная Генриетта - маленькая копия Г арри - дремала, прислонившись золотистой головкой к плечу няни. Бедняжка, опять она разболелась - четвертый раз за последнее время.
James never stirred; his was the true deep sleep of babyhood, he would not wake perhaps until they reached their destination.	Джеймс спит спокойно, крепким, здоровым сном и, похоже, не проснется до самого приезда.
And then - what pitiful anti-climax awaited them!	А там... Страшно представить!
Damp beds no doubt, and closed shutters, the mouldy, stifling smell of unused rooms, the irritation of surprised, disgruntled servants.	Постели наверняка сырые, ставни заперты, в комнатах нежилой, затхлый запах, слуги напуганы и растерянны.
And all because of an impulse blindly obeyed, a sudden boiling up of resentment against the futility of her life, those endless suppers, dinners, card-parties, those foolish pranks worthy only of an apprentice boy on holiday, that stupid flirtation with Rockingham, and Harry himself, so lazy, so easygoing, fulfilling too well the part of perfect husband with his tolerance, his yawn before midnight, his placid and sleepy adoration.	А все потому, что она слепо поддалась первому порыву, решив раз и навсегда покончить со своим бессмысленным существованием: с этими бесконечными обедами и приемами, с этими глупыми забавами, достойными расшалившихся школяров, с этим омерзительным Рокингемом и его ухаживаниями, с беспечностью и легкомыслием Г арри, старательно играющего роль идеального мужа, с его неизменным ленивым обожанием и противной привычкой зевать перед сном.
This sense of futility had been growing upon her for many months, nagging at her now and again like dormant toothache, but it had taken Friday night to rouse in her that full sense of self-loathing and exasperation, and because of Friday night she was jolting backwards and forwards now in this damnable coach, bound on a ridiculous journey to a house she had seen once in her life and knew nothing about, carrying with her, in anger and irritation, the two surprised children and their reluctant nurse.	Чувство это зрело в ней давно, накатывая время от времени, как застарелая зубная боль, и в эту пятницу наконец прорвалось - гневом и отвращением к себе самой. И вот теперь она едет в этой ужасной тряской карете, направляясь к дому, который видела всего лишь раз в жизни, едет, прихватив с собой сгоряча двух перепуганных детей и раздосадованную няньку.