Дафна Дю Морье - Французов ручей - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Дафна Дю Морье - Французов ручей - английский и русский параллельные тексты - бесплатно полную версию книги (целиком) без сокращений. Жанр: Исторические любовные романы. Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Французов ручей - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Дафна Дю Морье
Жанр:

Исторические любовные романы
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Дафна Дю Морье - Французов ручей - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Французов ручей - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Дафна Дю Морье, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

На пороге тридцатилетия красавица Дона Сент-Коламб отчетливо осознает пустоту и никчемность великосветской жизни и, подчиняясь порыву, уезжает из Лондона в уединенный замок Наврон на побережье Корнуолла. Там она встречает неуловимого предводителя пиратов, которого все зовут просто Французом...

Французов ручей - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Французов ручей - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно, автор Дафна Дю Морье

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

She was obeying an impulse, of course, as she always had done, from the beginning, throughout her life, following a whisper, a suggestion, that sprang into being from nowhere and mocked at her afterwards.	Конечно, это был всего лишь порыв, временный наплыв чувств, она всегда действовала, подчиняясь порыву, всегда, с самого детства, прислушивалась к внутреннему голосу, который нашептывал ей что-то, манил за собой, а потом неизменно обманывал.
She had married Harry on impulse, because of his laugh - its funny lazy quality had attracted her - and because she had thought that the expression in his blue eyes meant much more than it did - and now she realised that after all... but then those were things one did not admit, not even to oneself, and what was the use, the thing was done, and here she was with her two great children, and next month anyway she would be thirty.	Она и за Г арри вышла по первому порыву, поддавшись обаянию его ленивой, загадочной улыбки и тому странному выражению, которое, как ей казалось, таилось в глубине его голубых глаз. Теперь-то она знает, что в них ничего нет, ровным счетом ничего - одна пустота, но тогда... тогда она никому не призналась бы в этом, даже себе самой. Да и что толку - дело сделано, она мать двоих детей и через месяц ей исполняется тридцать.
No, it was not poor Harry who was to blame, nor even the senseless life they led, nor the foolish escapades, nor their friends, nor the stifling atmosphere of a too early summer falling upon the caked mud and dust of London, nor the silly chatter in the playhouse, the froth, the frivolity, the bawdy nonsense Rockingham whispered in her ear.	Нет, Г арри здесь, конечно, ни при чем, так же как и их никчемная жизнь, и их приятели, их нелепые развлечения, и удушающая жара слишком рано наступившего лета, и пыль на подсохших улицах, и глупые шуточки, которые нашептывал ей в театре Рокингем, - все это ни при чем.
It was herself who was at fault.	Виновата она одна.
She had played too long a part unworthy of her.	Она слишком долго играла неподходящую для себя роль.
She had consented to be the Dona her world had demanded - a superficial, lovely creature, who walked, and talked, and laughed, accepting praise and admiration with a shrug of the shoulder as natural homage to her beauty, careless, insolent, deliberately indifferent, and all the while another Dona, a strange, phantom Dona, peered at her from a dark mirror and was ashamed.	Слишком легко согласилась стать такой, какой хотели видеть ее окружающие: пустенькой, красивой куклой, умеющей говорить, смеяться, пожимать плечами в ответ на комплименты, принимать похвалу как должное, быть беспечной, дерзкой, подчеркнуто равнодушной, в то время как другая, незнакомая, непривычная Дона смотрела на нее из темного зеркала и морщилась от стыда.
This other self knew that life need not be bitter, nor worthless, nor bounded by a narrow casement, but could be limitless, infinite - that it meant suffering, and love, and danger, and sweetness, and more than this even, much more.	Эта другая Дона знала, что жизнь бывает не только горькой, пустой и никчемной - она бывает еще и огромной и безграничной, в ней есть место и для страдания, и для любви, и для опасности, и для нежности, и для многого, многого другого.

Yes, the full force of her self-loathing had come upon her that Friday evening, so that even now, sitting in the coach, with the soft country air bathing her face, she could conjure up once more the hot street smell that came up from the London gutters, a smell of exhaustion and decay, that had merged in some inexplicable way with the heavy, sultry sky, with Harry's yawn as he dusted the skirt of his coat, with Rockingham's pointed smile - as though they all typified a weary, dying world from which she must free herself and escape, before the sky fell in upon her and she was trapped.	В ту пятницу она впервые осознала всю глупость и бессмысленность своей жизни, осознала так остро и ясно, что даже сейчас, сидя в карете и вдыхая свежий воздух, врывающийся в окно, могла бы воскресить в памяти пышущие жаром улицы, вонь, поднимающуюся из сточных канав, запах гнили и разложения, витающий над городом, запах, который почему-то всегда связывался для нее с низким раскаленным небом, с сонной физиономией Гарри, отряхивающего полы камзола, с колючей улыбкой Рокингема - со всем этим скучным, погибающим миром, от которого она должна была освободиться, убежать, пока низкое небо не обрушилось ей на голову и клетка не захлопнулась.
She remembered the blind hawker at the corner, his eyes pricked for the tinkle of a coin, and the apprentice boy from the Haymarket who ambled along with his tray on his head, shouting his wares in a shrill, disconsolate voice, and how he had fallen over some garbage in the gutter and spilled the contents on the dusty cobbled stones.	Ей вспомнился слепой лоточник на углу, на слух определяющий, сколько монет упало в миску, и подмастерье из Хеймаркета, бегущий мимо с подносом на голове, вспомнились его пронзительные, заунывные выкрики и то, как он поскользнулся на груде отбросов и вывалил весь свой скарб на пыльную булыжную мостовую.
And oh, heaven - the crowded playhouse, the stench of perfume upon heated bodies, the silly laughter and the clatter, the party in the Royal box - the King himself present - the impatient crowd in the cheap seats stamping and shouting for the play to begin while they threw orange peel onto the stage.	Вспомнился - о Господи, в который раз! - переполненный театр, крепкий запах духов, смешанный с запахом распаренных тел, глупая болтовня и смешки знакомых, придворные, толпящиеся в королевской ложе, и среди них - сам король, нетерпеливый шум на галерке, топот, крики, требования начинать, апельсиновые корки, летящие вниз.
Then Harry, laughing at nothing in particular as was his custom, became fuddled with the wit of the play, or possibly he had drunk too much before they had set out. Anyway he had started snoring in his seat, and Rockingham, seizing his chance to make a diversion, pressed against her with his foot and whispered in her ear.	И Гарри, хохочущий, как всегда, без причины размякший - то ли от острот, несущихся со сцены, то ли от выпитого перед отъездом вина - и в конце концов захрапевший прямо в кресле, к величайшему удовольствию Рокингема, который никогда не упускал возможности поразвлечься и тут же подсел к ней поближе и начал нашептывать на ухо непристойные шуточки.
Damn his impudence, his air of possession, of familiarity, all because she had permitted him to kiss her once, in an idle moment, because the night was fine.	Боже мой, до чего же она ненавидит эту его наглую, бесцеремонную манеру, эти замашки собственника! И ведь все это только потому, что однажды, когда она буквально умирала от скуки, а ночь была такой ласковой, такой прелестной, она дала себя поцеловать.

And they had proceeded to supper at the Swan, which she had grown to detest, her amusement at its novelty having ceased - for it was no longer a stimulant to be the only wife amongst a crowd of mistresses. Once it had held a certain attraction, it had sharpened her sense of fun to sup with Harry in these places where no other husband took his wife, to sit cheek by jowl with the ladies of the town and to see Harry's friends first scandalised, then fascinated, and finally whipped into a fever, like curious schoolboys who tread forbidden ground.	После спектакля они отправились в "Лебедь", хотя, по правде говоря, ей там совсем разонравилось, особенно теперь, когда стерлось ощущение новизны, а вместе с ним и радостное возбуждение при мысли, что она, знатная дама, законная супруга владетельного лорда, сидит бок о бок с продажными девками в грязном кабаке, куда ни один порядочный мужчина не рискнет привести свою жену. Когда-то она находила в этом своеобразное очарование, ей нравилось смотреть, как приятелей Г арри, сначала шокированных, а затем восхищенных, охватывает лихорадочное веселье, будто любопытных школяров, забравшихся в чужой сад.
And yet even then, even at the beginning, she had felt a little prick of shame, a curious sense of degradation, as though she had dressed up for a masquerade and the clothes had not fitted her well.	Но даже тогда, в самом начале, она испытывала время от времени какое-то непонятное смущение, словно по ошибке надела чужой маскарадный костюм, плохо сидящий на ней.
While Harry's lovable and slightly stupid laugh, his expression of half-shocked dismay:	Заразительный, глуповатый смех Г арри и притворно испуганный тон, каким он произносил:
"You've made yourself the talk of the town, you know, the fellows are gossiping about you in the taverns," had not served as a rebuke but as an irritant.	"О тебе толкует весь город. В тавернах ходят самые невероятные слухи" - нисколько не трогали ее, а, скорей, раздражали.
She had wished that he would be angry, would shout at her, insult her even - but he only laughed, shrugging his shoulders, and fondled her in heavy, clumsy fashion, so that she knew her folly had not touched him, that inwardly he was really quite pleased that men were gossiping about his wife and admiring her, because it made him a person of importance in their eyes.	Ей хотелось, чтобы он разозлился, накричал на нее, может быть, даже ударил, но он лишь смеялся, пожимал плечами и неуклюже, по-медвежьи, обнимал ее, и она видела, что ее поведение ничуть не задевает его, наоборот, ему приятно, что его женой интересуются, восхищаются, а значит, и его считают не лишенным достоинств.
The coach lurched over a deep rut in the road, and James stirred in his sleep.	Карета качнулась, провалившись в глубокую рытвину.
His little face puckered as though to cry, and Dona reached for the toy that had slipped from his grasp, and he cuddled it to his mouth, and so slept once more.	Джеймс зашевелился во сне и надул губы, словно собираясь заплакать. Дона вложила ему в руку выпавшую игрушку, и он тут же заснул, прижимая ее к себе.
He looked like Harry did when demanding a reassurance of her affection, and she wondered why it was that a quality so attractive and touching in James should seem to her, in Harry, more than a little absurd and a secret source of irritation.	Он был сейчас очень похож на Гарри, когда тот, соскучившись, приходит за очередной порцией ласк. "Удивительно, - подумала она, - почему одна и та же черта способна умилить меня в Джеймсе и вызывает всего лишь досаду и раздражение, когда речь идет о Гарри?"
Dressing that Friday night, placing the rubies in her ears to match the pendant round her throat, she had been reminded suddenly of James snatching the pendant, and stuffing it in his mouth, and she had smiled to herself, thinking of him, and Harry, standing beside her, dusting the lace at his wrists, had caught the smile and turned it into an invitation.	В ту пятницу, вдевая в уши рубиновые серьги, чудесно сочетавшиеся с рубиновым ожерельем, она вдруг вспомнила, как Джеймс недавно схватил это ожерелье и попробовал запихнуть себе в рот. "Какой он смешной", - подумала она, не удержавшись от улыбки. И тут же с ужасом увидела, что Г арри, который стоял рядом и поправлял кружево на манжетах, принял ее улыбку на свой счет.