Айлин Вульф - Лорд и леди Шервуда. Том 3

– Что ты сейчас опрокинешь все столы, если не угомонишься, – хмыкнул Вилл, но в его глазах мелькнула тайная гордость, не ускользнувшая от Дэниса.

Мальчик рассмеялся и, ловко управляя конем, провел вороного между столами, не задев никого из стрелков, и умчался к конюшне. Расседлав жеребца, он со всех ног вернулся на поляну и плюхнулся за стол рядом с Виллом, который ласково потрепал сына по волосам.

– Ты у меня молодец, сынок! – негромко сказал Вилл, и теперь уже янтарные глаза Дэниса засветились гордостью.

К Робину подошла Кэтрин, взяла его под руку и повела к столу.

– Соскучилась по мне, мой дружок? – стрельнув взглядом в сторону Джона, спросил Робин, обнимая Кэтрин и целуя в щеку.

– Что за вольности, мой лорд?! – с притворным негодованием воскликнула Кэтрин, отталкивая Робина, и тоже посмотрела на Джона. Она с удивлением заметила, что Джон вовсе не собирается протестовать, и уже с искренним возмущением спросила: – Почему же ты молчишь, Джон?

– Боюсь охрипнуть, отгоняя его от тебя! – под общий смех ухмыльнулся Джон и пренебрежительно махнул рукой: – Пусть потешится своим правом первой ночи!

– Я не опоздал?! – расхохотался Робин и, крепко сжав в объятиях Кэтрин, онемевшую от щедрости всегда ревнивого мужа, шепнул ей на ухо: – Жаркое из оленины удалось, Кэт?

К несчастью для Кэтрин ветер донес от костров запах жареного мяса, и она поспешно закрыла нос ладонью. Отвернувшись от подсмеивавшегося над ней Робина, Кэтрин обернулась к Джону и с негодованием топнула ногой:

– Джон! Да ты, кажется, не против уступить меня Робину!

– Кэт! Да это ты, кажется, не против уступить ему, а не я! И мне это кажется уже давно! – язвительно ответил Джон.

Внезапно он скроил свирепую физиономию, перегнулся через стол и, ухватив Кэтрин за талию, легко, как травинку, оторвал ее от земли. Когда она с веселым визгом оказалась сидящей рядом с Джоном, он громко рявкнул, вызвав общий восторг:

– Жена! До каких пор мне придется вытаскивать тебя из объятий то Робина, то Вилла?!

– Неужели у короля Ричарда оказался такой скудный стол? – осведомился отец Тук, наблюдая за Робином, который поглощал жаркое из оленины с завидным аппетитом.

– Нет, святой отец! – рассмеялся Робин. – Столы в Ноттингеме ломились от всевозможных яств, но под грозным взглядом короля у меня просто кусок не лез в горло! Сначала он не мог наиграться мной, потом раскусил мой нрав, – Робин с усмешкой неопределенно махнул рукой, – и так расстроился, что почти решил развести меня с Марианной. Но передумал и вознамерился взять ее в заложницы, чтобы держать меня в повиновении. А в конце обеда не нашел ничего лучшего, чем попытаться помирить меня с Гаем!

– Да, тебе нелегко пришлось! – ухмыльнулся Джон.

На плечо Робина легла ладонь Мэта. Робин обернулся, и Мэт с улыбкой сказал:

– Меня послали к тебе просителем от всего Шервуда! Сегодня последний день августа, Робин, и день нашего расставания с Шервудом. Спой нам напоследок! Спой прощальную песню и еще, что сам захочешь!

Его просьбу подхватили все стрелки. Робин улыбнулся и согласно кивнул. Кэтрин принесла ему гитару, и он, настроив ее, запел песню прощания с летом, которую Марианна слышала в такой же день ровно год назад.

Неужели с того дня прошел только год? Марианне казалось, что она оставляет в Шервуде не меньше половины своей жизни. Сколько радости подарил ей Шервуд, и сколько горя она узнала за год, проведенный вне закона! Сегодня они покидают Шервуд, и ей не хотелось омрачать вечер печальными воспоминаниями. Закрыв глаза, она слушала голос Робина.

Хотел я сплести для любимой венок, но цветов не нашел…

Нежная мелодия обволокла ее, подхватила, закружила в теплом водовороте. Зелень листвы, шелест высоких трав, рокот речной воды на нагретых солнцем камнях, перестук конских копыт – все перемешалось в песне, которой лорд Шервуда прощался не только с летом, но и с самим лесом, со многими друзьями.

Марианна открыла глаза и посмотрела на Робина. Она вдруг подумала, что может представить его в королевском дворце, но здесь он все равно оставался единым целым с Шервудским лесом.

Печаль близкого расставания отозвалась в сердце Робина светлой щемящей болью. Он провел ладонью по струнам, заставив их смолкнуть, обвел стрелков взглядом, полным тепла и грусти, и тихо признался:

– Не могу больше петь. Охрип. Алан, менестрель Шервуда, замени меня!

Алан не заставил себя долго упрашивать. Стрелки хором подхватывали знакомые слова его песен, и вскоре за столами воцарилось безудержное веселье, в котором все равно чувствовался горький привкус приближавшегося прощания. Алан пел до тех пор, пока голос не начал изменять ему. Потребовав себе кубок вина, он осушил его и напоследок в полный голос запел:

Эй! Давайте воспоем

Лук и тетиву на нем,

Резвость наших скакунов,

Сталь надежную клинков!

Слава солнечным лугам,

Слава рощам и холмам!

Славьтесь, звонкие рожки!

Славьтесь, вольные стрелки!

Слава Маленькому Джону,

Слава Скарлету лихому,

Славься, леди Марианна —

Красота лесного клана!

Робин, лорд наш, друг и брат,

Петь хвалу тебе я рад!

Слов достойных всех не счесть,

Чтоб пропеть их в твою честь!

Славься, доблестный Шервуд —

Песни о тебе споют! 4 4 Вольный перевод из стихотворения Джона Китса.

Его пение заглушили рукоплескания. Робин встал с кубком в руке, и все замолчали, ожидая прощального слова лорда Шервуда.

– Друзья! Мы с вами прожили вместе немало дней, – раздался его громкий голос, который был хорошо слышен всем в наступившей тишине. – Благодаря вашей отваге и воинскому умению несколько лет вольный Шервуд был силой, с которой пришлось считаться тем, кто олицетворял собой власть в Средних землях. Сегодня для нас и радостный день, и печальный. Вы возвращаетесь к семьям, к оставленным поневоле домам, где вас ждут с нетерпением. И все мы прощаемся со старым добрым Шервудом, который приютил нас и оберегал все эти годы. Здесь, в Шервуде, остаются могилы наших друзей. Им не довелось дожить до этого дня, но мы всегда будем хранить в сердцах память о них! Я знаю, что среди вас есть те, кому некуда возвращаться, и зову их с собой. Вы были преданы мне, и я до конца своих дней останусь преданным каждому из вас. В моих владениях вы всегда найдете приют, хлеб и защиту. Те из вас, кто не хочет расставаться с ратным делом, могут последовать за мной в Веардрун и носить герб Рочестеров, как до сих пор носили серебряный знак вольного Шервуда. Те, кто истосковался по мирному труду, смогут обосноваться на моих землях. Я благодарен вам и люблю вас всем сердцем, мои друзья! Слава вольному Шервуду!

И Робин, обведя притихших стрелков теплым и одновременно печальным взглядом, высоко поднял кубок.