Айлин Вульф - Лорд и леди Шервуда. Том 3

– Ты надолго в Хольдернесе? – ласково спросила она, обнимая Робина за шею, и поцеловала его в щеку, не стесняясь остальных.

Марианна достала из-за пояса нож и, не сводя прищуренных глаз с Робина и прильнувшей к нему девушки, стала играючи, но очень выразительно постукивать острием по столу. Робин в ответ привольно откинулся спиной на стену, ухмыльнулся и похлопал служанку по круглому боку. Друзья, глядя на девушку, Марианну и Робина, расхохотались.

– Крошка, – Робин с притворным вздохом сожаления расцепил руки девушки и ссадил ее со своих колен. – Я не один, вот моя жена.

Он указал подбородком на Клэренс, которая тут же приняла самый суровый вид.

– Ох, простите, мистрис! – с искренним испугом пробормотала девушка, предупредительно отодвигаясь от Робина. – Что же вы-то молчите?

– А! – Клэренс небрежно махнула рукой. – К нему всегда льнут девицы. Я уже устала говорить, что он мой муж.

– Неудивительно! Он у вас такой красавец! – с умилением вздохнула девушка, нехотя отводя взгляд от невозмутимого Робина, и столкнулась глазами с Марианной. Тут же забыв о неудаче, она радостно улыбнулась: – А ты, парень, еще милее! Ты, надеюсь, не женат? Или хотя бы оставил жену дома?

– Не женат, – ответила Марианна под приглушенные смешки. Предупредив намерение девушки тут же пересесть поближе к ней, а то и плюхнуться на колени, как к Робину, Марианна зевнула и нарочито лениво сказала: – Не трать напрасно время, девочка! Я предпочитаю внимание мужчин.

– Ах ты, порочный мальчишка! И у тебя хватает стыда говорить об этом вслух?! – с возмущением воскликнула девушка и, подхватив юбки, с негодующим фырканьем бросилась прочь под хохот стрелков.

– Ничего не изменилось! – сказал сквозь смех Статли. – Как и год назад, наша леди в мужском наряде так притягивает к себе нежные девичьи взоры, что никому из нас, кроме ее собственного мужа, с ней не тягаться!

Робин и Марианна переглянулись и тоже не удержались от смеха.

– Ты по-прежнему утверждаешь, что намеки твоих друзей ни на чем не основаны? – спросила Марианна.

– А ты носи женское платье, чтобы местные парни не попытались тебя избить за то, что ты отбиваешь их девчонок, – немедленно парировал Робин.

– Благородный лорд Робин! – услышал он рядом с собой негромкий мужской голос и мгновенно поднял голову.

Возле него стоял пожилой человек в простой одежде. Стрелки, посмотрев на него, замолчали, и незваный гость почувствовал себя неуютно, оказавшись в перекрестье настороженных взглядов.

– Кто ты, почтенный, и за кого меня принял? – спросил Робин, внимательно глядя на незнакомца.

– Меня зовут Абрахам, и живу я здесь, в Хольдернесе, – последовал ответ, – а вас я принял за лорда вольного Шервуда, потому что имел честь видеть вас много лет назад, когда вы останавливались здесь под чужим именем, граф Хантингтон.

Абрахам посмотрел на лорда Шервуда с тайным значением. Робин отразил его взгляд непроницаемой синью в глазах и молча указал подбородком на свободное место на краю скамьи.

– Я слушаю тебя, – сказал он, когда Абрахам уселся за стол.

Маленькие глазки Абрахама цепко скользнули по лицам стрелков и задержались на Клэренс.

– Ваша сестра, милорд? Тогда она была совсем еще крошкой! Вы стали настоящей красавицей, леди! – улыбнулся Абрахам, не смущенный небрежным и высокомерным кивком Клэренс.

Робин молчал, не спуская с Абрахама глаз, и тот, отведя взгляд от Клэренс, торопливо сказал:

– Прежде всего, милорд, я хочу вас заверить, что никто из находящихся здесь людей не знает, что вы – это вы.

Робин вскинул бровь. В его глазах мелькнула недобрая усмешка.

– Что же ты хочешь от меня взамен того, чтобы они и дальше оставались в неведении о моем пребывании здесь?

По откровенно недоброжелательному голосу Робина Абрахам понял, что перегнул палку. Посетовав на себя за то, что забыл все, что ему приходилось слышать о лорде Шервуда, и неудачно начал разговор с угрозы, он в смущении оглянулся на друзей Робина. Ему и тут не повезло: первым, на кого упал его растерянный взгляд, оказался Вилл. Его янтарные, сузившиеся в прищуре глаза пригвоздили Абрахама. Губы Вилла медленно раздвинулись в улыбке, сильно напоминавшей улыбку приготовившегося к броску волка, и Абрахам поспешил вновь обернуться к Робину.

– Вы неправильно поняли меня, милорд! – воскликнул он.

– Ты сам завел подобный разговор, – равнодушно обронил Робин и повторил: – Так зачем я тебе понадобился?

– Мой сын попал в беду, – с глубоким вздохом ответил Абрахам и жалко улыбнулся, пытаясь смягчить лорда Шервуда. – Мальчишка! Ратники шерифа схватили его и хотят увезти в Ноттингем. Я знаю, что вы, милорд, никогда не отказывали в помощи простым людям вроде меня. Только вы и ваши стрелки могут вызволить кого-либо из рук стражи шерифа!

– По какой причине твой сын был схвачен ратниками? – спросил Робин, когда Абрахам замолчал.

– Он, – Абрахам замялся и просительно посмотрел на Робина, – конечно, это большой грех, но мой сын еще неразумен по молодости лет! Он вытащил в церкви кошелек у одного из прихожан, а тот схватил его за руку и кликнул ратников, благо те тоже были в церкви на мессе.

Над столом повисла тишина. Робин наконец перестал терзать просителя холодным взглядом, отвернулся от него и, взяв кружку Вилла, сделал глоток. Не глядя на Абрахама, он негромко спросил:

– Сколько лет твоему сыну?

– Всего шестнадцать, милорд, – поспешил ответить Абрахам самым сокрушенным тоном.

– Не так уж он мал, чтобы не понимать того, что грешно делать, а что нет, – сказал Робин, пожимая плечами.

Этот жест дал понять, что лорд Шервуда больше не намерен продолжать разговор, и Вилл, угадав решение брата, с усмешкой посмотрел на Абрахама и отрицательно покачал головой. Не ожидавший отказа, Абрахам замер и обвел стрелков растерянным взглядом.

– Но почему, милорд? – все еще не веря в отказ Робина, спросил он. – Ведь мальчику отрубят руку!

– Не голову, – спокойно ответил Робин и усмехнулся. – Ты что же, почтенный, решил, что твой сын будет заниматься воровством, а мы станем за него вступаться перед ратниками шерифа?

– А разве вы в Шервуде не занимаетесь тем же самым? – медленно проговорил Абрахам, упираясь в Робина тяжелым взглядом, в котором мелькнула злоба. – И однако не считаете свой промысел постыдным, а напротив – слывете героями!

Глаза Робина гневно высветлились льдом.

– Между нами и твоим сыном есть отличие, которое ты не заметил или предпочел не заметить, – тихо, но отчетливо сказал он. – И оно заключается в следующем: мы встречаемся с врагами лицом к лицу, не обираем никого, кроме сборщиков податей, и за то, что отбираем у них, платим собственной кровью. А твой сын исподтишка совал руку за пазуху таким же, как он, как ты сам. И если тот, кого он пытался обворовать, оказался расторопнее твоего сына, это не моя забота. Скажу больше: я на его стороне, и твоему сыну не сочувствую даже в малости. Для меня подобный воришка не стоит того, чтобы ради него погиб или получил ранение любой из стрелков Шервуда. Да вот мои друзья, перед тобой. Спроси их, вызывает ли у них сочувствие твой сын?