Джин Соул - Сапфир и золото

У вечноцветущей яблони их уже поджидали Голденхарт с Эмбервингом, а ещё Нидхёгг с Лучесветом, которые наведались в гости, чтобы пригласить всех на коронацию Лучесвета в Волчебор. И вот теперь два дракона яростно спорили, какой должна быть драконья нора. Эмбервинг считал, что глубокой, с лабиринтом тоннелей, чтобы кто попало до сокровищ не добрался. Нидхёгг считал, что лабиринт ни к чему, а сама нора должна быть просторной, чтобы было где развернуться, и рассказал о застрявшем Фирбретте. Оба считали себя мастерами по части рытья нор. Сапфир их перепалку махом остановила.

— Нору буду рыть сама, — объявила она. — Помощники и советчики не нужны. Вы лучше подумайте, куда девать вырытую землю.

Эмбер и Огден переглянулись и опять заспорили. Землю можно было сложить над норой в холм, а сверху насадить деревьев, как сделал это Хёггель. Талиесин робко вмешался и сказал, что над норой он планирует выстроить виноградный дворец, так что в холм землю складывать не стоит. Оба дракона так на него глянули, что эльф съёжился и невольно спрятался за спину Голденхарта. Тот, как всегда, нашёл способ всех примирить.

— А землю, — сказал он тоном, не терпящим возражений, — перетаскаем к башне — на грядки. И если Сапфир захочет, то и ей огородик сделаем.

Сапфир пришла в восторг:

— Тогда, может, я ещё и Бяшку к себе заберу? А то он совсем без меня заскучает.

Баран в самом деле без девочки скучал, пастухи жаловались.

— А что, хорошая идея, — одобрил Эмбервинг. — Будет двор охранять.

— Баран? — неуверенно уточнил Талиесин.

— Ты Бяшку не знаешь, — с гордостью сказала Сапфир. Баран, к слову, отменно умел кусаться. Ну и бодаться, разумеется. Лучше сторожевого барана и не найти!

И вот Сапфир принялась рыть нору, а драконы опять заспорили, на этот раз — о расположении грядок и, конечно же, конуры для барана. Лучесвет робко пытался их унять, но они не слышали.

— Смотри и учись, — сказал Голденхарт, отводя сына в сторонку. — Втолковать драконам что-то бесполезно, если уж упёрлись.

Он не поленился сходить в башню и вернулся оттуда с двумя лопатами и тачкой. Одну лопату он вручил Лучесвету, другой вооружился сам.

— Мы сами будем землю копать? — с некоторым испугом спросил Лучесвет, глядя на лопату.

— Пока что, — кивнул Голденхарт и улыбнулся. — Увидишь, что получится.

Земли Сапфир уже накидала из норы порядком, куча росла с каждой минутой. Менестрель подвёз тачку ближе к куче и воткнул лопату в землю. Лучесвет последовал его примеру. Оба дракона тут же перестали спорить и уставились на них.

— Что это вы делаете? — спросил Эмбервинг, сводя брови у переносицы.

— Сейчас нагрузим тачку и отвезём землю к башне, — сказал Голденхарт, лопату за лопатой кидая землю в тачку. — Лучесвет, поднажми! Нужно до вечера управиться.

Лучесвет вздохнул и поднажал.

— Нет-нет-нет, — озабоченно сказал Нидхёгг, — это никуда не годится. Где это видано, чтобы короли землю копали и тачками её возили?

— И менестрели? — добавил Дракон.

— Ну, вы же страшно заняты, так что помочь нам некому, — с непередаваемой интонацией сказал Голденхарт. — Лучесвет, ты тачку тянуть будешь или подталкивать?

— Я могу помочь, — вмешался Талиесин.

— Нет, ты лучше следи, чтобы нора не обвалилась, — возразил Голденхарт.

Эльфийский принц побледнел и тут же сунул голову в нору, чтобы убедиться, что не обвалилась.

— Я сам, — нахмурился Эмбервинг и отобрал лопату у менестреля, Огден то же самое проделал с Лучесветом, и оба дракона яростно накинулись на кучу.

Голденхарт победоносно улыбнулся сыну:

— Вот видишь? Атака в лоб не всегда хороша.

— О! — поражённо выдохнул Лучесвет. — Как много я ещё не знаю о драконах!

Земляная куча таяла на глазах. Драконы всё же продолжали переругиваться, споря об очерёдности — кому везти тачку.

— Теперь все заняты делом, — сказал Голденхарт удовлетворённо.

— А мы что же? — неуверенно спросил Лучесвет.

— А мы следим за порядком, — тут же ответил менестрель и засмеялся.

— А ничего, что ты с коронации сбежал? — счёл нужным спросить Голденхарт.

— Не с коронации, а с пира в честь коронации, — уточнил Лучесвет. — Волчеборцы неделю пировать намерены! Не сидеть же мне сиднем в Волчеборе?

— Вообще-то ты должен, раз уж стал их королём, — возразил менестрель, который дворцовый этикет не понаслышке знал.

— Арргх, — сказал Огден, который, разумеется, пришёл вместе с Лучесветом, — да достаточно сказать: «Такова моя королевская воля!» — и можно что хочешь делать. Лучесвет, ты ведь им сказал, что такова твоя королевская воля?

Юноша замялся, и все поняли, что он просто улизнул с пира под шумок.

— Нехорошо вышло, — заметил Эмбервинг. — Хватятся тебя и переполошатся.

Лучесвету стало немножко стыдно. Нидхёгг вдруг раскатисто захохотал и возразил:

— Тогда они к моему логову пойдут. А у меня там на камне до сих пор накарябано, что мы улетели путешествовать и скоро вернёмся. Так что никакого переполоха: прочитают надпись и пойдут себе пировать дальше.

Это объяснение удовлетворило всех, кроме самого Лучесвета, потому что, не считая Нидхёгга, только он один видел ту надпись на камне, а написано на ней было: «Скора вирномси, нитэрять. Агдэн». Образованные, начитанные волчеборцы могли и не понять.

Но, в конце-то концов, король он или не король? А короли не отпрашиваются, если им вздумается куда-то отправиться. Короли берут и едут. Так успокоив совесть, Лучесвет сказал:

— К вечеру-то мы вернёмся. Обойдутся как-нибудь и без нас.

В Серую Башню они вернулись, чтобы помочь Сапфир с обустройством логова, которое та начала рыть ещё неделю назад. Если бы драконы рыли нору по очереди, то давно бы управились, но Сапфир непременно хотела выстроить себе нору собственннолапно.

Талиесин всю неделю разучивал заклинания и тренировался поодаль. Выходило уже неплохо, вот только виноградные грозди всё ещё были мелковаты.

Эмбервинг и Огден растаскивали по округе землю под чутким руководством Голденхарта, который изредка учил сына премудростям управления драконами. Он уже в этом поднаторел, что и говорить! Лучесвет слушал, раскрыв рот, и старался ничего не упустить.

К полудню все решили, что было бы неплохо попить чайку где-нибудь в тенёчке, может, даже под вечноцветущей яблоней. Талиесин довольно успешно наколдовал под деревом столик и скамьи, все из виноградных лоз. Они вызвали из норы Сапфир и сели пить чай, который отменно умел заваривать Эмбервинг. Чаёвничали и беседовали. Сапфир это тут же наскучило, и она объявила, что пойдёт на лужок собирать цветы. Лужок был по другую сторону холма, они все как раз сидели и смотрели на него.