Джин Соул - Сапфир и золото

— Смотри, чтобы голову не напекло! — предупредил Эмбер.

Сапфир пренебрежительно фыркнула и скатилась по холму на лужок. Цветы тут росли буквально на каждом шагу, один лучше другого, и она медлила их рвать, размышляя, из каких наплести венки. Солнышку непременно из синих, Эмберу — из жёлтых, Огдену — из белых (тут девочка похихикала, представив себе Нидхёгга в венке из цветов, а вернее, его реакцию на эту цветочную корону), Лучесвету — из голубеньких или сиреневых, а себе — из красных. Если заставить Талиесина их заколдовать, чтобы не завяли никогда, так можно наплести целую кучу вообще для всех, включая Бяшку. Венки плести лучше получалось, когда Сапфир была в истинном облике, так что девочка превратилась в деву, подоткнула по бокам подол, чтобы не путался в ногах, и принялась собирать синие цветочки для Голденхарта.

Собрать она успела всего штук пять, как небо вдруг потемнело, затянуло тучами, будто собралась гроза, причём собралась исключительно над лужком, нигде больше, и из разверзнувшейся воронки, похожей на ураганную, спустился на лужок дракон с непропорционально длинными задними лапами и с нелепо расположенными крыльями, чуть ли не на пояснице, отчего спускался он как подкинутая в воздух курица: беспорядочно хлопая упомянутыми крыльями и дёргая лапами в разные стороны. Он ухватил Сапфир, начал подниматься в воронку и прокаркал:

— Я дракон из Мерридола — Гюст.

Он исчез в воронке, тучи развеялись, над лужком опять синело небо, а в воздухе витали разноцветные лепестки цветов.

Талиесин опомнился от потрясения, вскочил, роняя чашку с недопитым чаем:

— Сапфир похитили!

Лучесвет с Голденхартом тоже заволновались. И все трое уставились на драконов, которые и ухом не повели.

— Мерридол, — сказал Эмбервинг спокойно, — тот город, в котором мы встретились, Голденхарт. Я этот город хорошо знаю…

— Так что ж ты тогда сидишь! — воскликнул менестрель, заливаясь краской. — Летим скорее выручать Сапфир! Её же похитили!

— Я этот город хорошо знаю, — повторил Дракон, — и ни о каких драконах, исключая меня, там слыхом не слыхивали.

— И запах не драконий, — добавил Нидхёгг.

— Но это же не значит, что мы её спасать не полетим?! — воскликнул Лучесвет.

— Допьём чай и полетим, — спокойно ответил Эмбервинг.

Голденхарт уставился на него сапфировыми глазами, и ничего хорошего этот взгляд не предвещал.

— Господин Эмбервинг, если ты сию секунду не полетишь выручать нашу дочь… — непередаваемым тоном начал он, и завершение фразы могло грозить Дракону самыми страшными последствиями.

— Да ладно, это же Сапфир. Бояться надо не за неё, а за этого дракона-не-дракона, — возразил Эмбервинг. Но со скамьи встал куда как поспешно.

— Но если не дракон, тогда кто? — спросил Голденхарт, удерживая за шиворот рвущегося в бой эльфа. Талиесин понятия не имел, где находится этот Мерридол, но это его не останавливало.

— Тот, кто колдовством может превращаться в дракона? — предположил Лучесвет.

— Колдоборотень! — вставил Огден, довольный, что выпал случай поразить всех присутствующих мастерством словосложения. После встречи с Фирбреттом он потихоньку тренировался.

— Колдун? — всполошился менестрель. — Тогда это ещё хуже дракона!

— Я только лук захвачу и тоже с вами, — предупредил Лучесвет, наспех открывая портал в Волчебор. Там его сцапали волчеборцы, но юный король от них отбрыкался, сказав, что отправляется биться с колдуном, похитившим его сестру. Те пришли в восторг, сообразив, что царствование Лучесвета начнётся не как-нибудь, а с исторического события: подвига! Лучесвет сомневался, на самом деле, что до этого дойдёт, учитывая, что за дело берутся драконы (а Огден тоже изъявил желание отправиться с ними, потому что «малявок в беде не бросают»), но поддакнул. Волчеборцы настояли, чтобы он надел доспехи, и хотели даже снарядить целое войско ему на подмогу, но Лучесвет отказался. Впрочем, от Нидхёгга он уже отбрыкаться не смог, так что хрустальную броню надеть пришлось: для дракона безопасность приятеля была превыше всего! Сам дракон надел на голову рогатый шлем, какие носили викинги, и лучшую медвежью шкуру. В общем, в Серую Башню вернулись они при полном параде!

— Бедняга, — усмехнулся Эмбервинг, подразумевая колдоборотня, — он не знает, во что ввязался!

Сапфир вообще-то легко могла освободиться из лап похитителя, достаточно было обратиться в дракона самой и дать ему хорошую затрещину: дракон был какой-то хилый и летел абы как, она бы с ним одним когтем справилась, если бы захотела. Но ей пришло в голову вот что: драконы похищают принцесс или вообще юных дев, а она, хоть и юная дева, но всё-таки дракон, тем не менее её похитили. Когда ещё доведётся снова испытать собственное похищение? Поэтому она вырываться не стала и даже превратилась в девочку, чтобы этому хиляку-дракону было легче её нести.

Запах города, в который утащил её дракон, был Сапфир знаком: его часто притаскивал на себе Эмбервинг, возвращавшийся с гостинцами для неё и Солнышка. И девочка нисколько не сомневалась, что он прилетит её выручать. А раз волноваться не о чем, почему бы и не насладиться похищением? Из книжек она знала, как нужно вести себя похищенным принцессам, правда вопить не стала: он бы тогда понял, что она тоже дракон, и всё веселье насмарку.

Самопровозглашённый дракон по имени Гюст кое-как приземлился в самом центре Мерридола и превратился в такого же хилого мужчину непримечательной наружности. На нём была длинная мантия в пол. На Сапфир он уставился бледными близорукими глазами и пробормотал себе под нос:

— Странно, кажется, когда я её похищал, она выглядела по-другому… Ну да ладно, на первый раз сойдёт и эта.

В центре Мерридола, к слову, прямо на городской площади, стояла кособокая башенка. В неё-то дракон и втолкнул девочку и, поглядев по сторонам, юркнул следом. Внутри царил хаос. Сапфир даже подумала, что эта башня изнутри напоминает помойку, на которую деревенские ребятишки (и она, разумеется, когда Эмбера дома не было!) устраивали набеги. Там непременно можно было отыскать замечательные вещи: к примеру, старые подковы или гнутые ржавые гвозди. В этой башне хлама тоже была тьма тьмущая: вещи были раскиданы как попало, повсюду валялись свитки и книги, свечные огарки, тарелки с заплесневелыми бутербродами и заштопанные нитками не в тон носки. Сапфир сморщила нос: и как дракон может жить в таком свинарнике?

— Как тебя зовут? — строго спросил у неё дракон.

— Сапфир, — ответила она, размышляя, куда бы присесть и вообще стоит ли.

— А меня зовут Гюст. Я тебя похитил.

— Это я уже поняла, — кивнула Сапфир и выискала наконец местечко: заваленный книгами табурет. Она спихнула книги и села, чтобы было удобнее слушать.