Джин Соул - Сапфир и золото

Голденхарт был настроен лирически. Кубок с вином стоял перед ним нетронутый. Менестрель трогал золотые струны лютни иногда, но звуки их оставались неслышными за шумом свадебного пира.

— Знаешь, Эмбер, — проговорил он, с полуулыбкой глядя, как Сапфир и Талиесин танцуют первый танец под зачарованную свирель Алистера, — я сочиню об этом балладу. Такую, что не будет сходить с уст ещё не одно тысячелетие.

Эмбервинг ничего на это не сказал. Он сидел рядом с юношей, неотрывно смотрел на него, и взгляд влюблённого Дракона плавился янтарём.

Они странствовали в вечности, от планеты к планете, от мира к миру. У них не было ни формы, ни содержания: они могли становиться чем угодно и даже ничем. Похожие на осенние тени, подобные дыханию ветерка, они не искали себе приюта — носились неприкаянно, пока волшебство в их телах, звёздная пыль, дарящая им силу, не рассеивалось, и тогда они становились тем, что люди называют падучими звёздами, и камнем падали на землю, чтобы разбиться и дать жизнь блуждающим огонькам, или в море, где превращались в мириады сверкающих существ, которых так страшатся моряки в ночные штормы. Имя им было звёздные духи.

Страстар отбился от стаи во время снежной бури. Звёздные духи роились как снежинки и никогда не летали поодиночке, но он залюбовался северным сиянием, а когда опомнился, то увидел, что остался один. Страха он не испытывал, потому что звёздные духи лишены каких-либо чувств — так считалось, — и трезво рассудил, что догонит стаю, когда снежная буря стихнет. Его кружило в снежном вихре довольно долго, пока воронка не рассыпалась и не выкинула звёздного духа в сторону, на волю ветров.

К тому времени, когда буря стихла, звёздный дух, основательно потрёпанный, трепыхался, зацепившись за каменный выступ, один из клыков заснеженной горной гряды. Ему нужно было принять телесную форму и отдохнуть немного, чтобы вернуть внутреннее равновесие и продолжить путь, но отголоски ветра не давали ему покоя и так и норовили отодрать измученного звёздного духа от камня и унести в снежную мглу. Страстар держался из последних сил и ждал, когда ветер сменится. Дождавшись нужного порыва, он отцепился от выступа, и его понесло вверх. Он рассудил, что отыщет горную расселину или пещеру и укроется в ней на то время, что ему необходимо для восстановления сил. В укромном уголке, где его не достанут ни ветра, ни снежные вихри, он наберётся сил и сможет догнать стаю.

В неясной дымке снежных туманов Страстару почудился огонёк. Он знал, что люди иногда строят хижины в горах, и решил, что это одна из них. Звёздные духи редко пересекались с людьми, только в исключительных случаях, когда ничего другого не оставалось, и именно после таких встреч пошли слухи о привидениях. Страстар подумал, что сможет укрыться в этой хижине. Провести людей ему не составит труда, ведь, оказавшись внутри, он может превратиться во что угодно: выберет уголок потемнее и превратится в камешек, ему довольно будет и этого. Решив так, он дождался очередного порыва ветра, дующего в нужном направлении, и препоручил себя его воле.

Это была не хижина, как оказалось, а горная башня. Таких Страстар ещё не встречал на своём пути. Люди вытесали башню прямо в горной породе. Звёздного духа ударом ветра расплющило о дверь, он уцепился за каменные неровности и, подобно летучей мыши, пополз по отвесной стене вверх, чтобы отыскать лазейку, в которую можно протиснуться: дверь оказалась заперта да к тому же каменная, не по силам звёздному духу, даже если бы он воплотился. Высоко вверху было окно, обледеневшее так, что через него не заглянуть внутрь, и широкая труба с обугленным зевом.

Звёздный дух пробрался внутрь через трубу. Он был бестелесный, так что не испачкался в саже, но в ноздрях начало чесаться чихом. Дымоход вывел его в крохотную комнатку, тускло освещённую оплавившейся свечкой. Стоял полумрак, что звёздному духу было только на руку, и Страстар не сразу разглядел, что в комнатке кто-то есть. Его заинтересовали выцарапанные на стене руны, которых он не понимал — у звёздных духов нет письменности, — и он перелетел ближе к свечке, чтобы было лучше видно. Свечка затеплилась, пламя задрожало, смутные тени разбежались по стенам.

«Кто здесь?!» — ударило криком по ушам Страстара. Он отпрянул от света в тень и только теперь разглядел, что в комнатке на каменной скамье, завёрнутая в медвежью шкуру, сидит девушка, очень худая, испитая, но с необыкновенно живыми и яркими сапфировыми глазами. «Кто здесь?!» — грянуло снова. Губы её не двигались, и Страстар понял, что девушка немая, а он всего лишь слышит её мысленный голос. Звёздные духи были чутки и могли воспринимать внутреннюю речь, а может, это было звёздное волшебство. Он стал размышлять, что ему делать: затаиться и, превратившись в камешек, отдохнуть или явиться ей, приняв телесный облик, и провести отдых за беседой. Ему бы хотелось узнать, что эта девушка делает в горной башне в полном одиночестве.

«Эмбервинг? Это ты, Эмбервинг? — разволновалась девушка. — Ты пришёл за мной?»

Страстар воспользовался толикой волшебства, чтобы заглянуть в мысли девушки глубже. Среди хаоса только один образ вырисовывался отчётливо: юноша, утыканный стрелами. Звёздный дух предположил, что имя, которым девушка назвала его, принадлежало этому юноше, вероятно уже давно мёртвому.

Внизу загрохотал каменный засов. Любопытный звёздный дух тенью скользнул вниз, чтобы посмотреть. Несколько закутанных в меховые плащи людей принесли еду и дрова. Из обрывков разговоров Страстар узнал много полезного. Башню эту выстроил король Норди для принцессы Эрзахлояберты, которая чем-то перед ним провинилась и была приговорена к заточению до самой смерти. Каменный засов загрохотал снова — люди ушли. Страстар задумчиво полетел обратно в комнатку.

«Эмбервинг? — продолжало греметь у него в ушах. — Где ты? Покажись мне! Я знаю, что это ты!»

Страстар, укрытый темнотой, смотрел, как принцесса мечется по комнате, шаря руками наугад. Медвежью шкуру она сбросила, и ледяные кристаллы не замедлили расцвести один за другим на её коже. Она замёрзнет насмерть, если снова не закутается в шкуру! Звёздные духи не чувствуют холода, но Страстар знал, что заплутавшие во льдах люди превращались в ледышки: они часто находили вмёрзших во льды мертвецов, пока странствовали на севере. Эта мысль отчего-то его разволновала.

Страстар собрался с силами, перевоплощаясь в человека из мыслей девушки, и вышел на свет со словами: «Завернись в шкуру, ты простудишься». Очертания его фигуры были неясны, расплывчаты, как северное сияние, потому что даже в телесном воплощении звёздные духи остаются верны своей природе. Но даже и так: его появление настолько потрясло принцессу, что она будто окаменела. Страстар, прикладывая неимоверные усилия, чтобы не развоплотиться, подобрал шкуру и набросил её на плечи девушки. Всё, спасена, а теперь можно истаять в сумраке… Девушка вдруг обхватила его руками за талию — шкура снова свалилась на каменный пол — и заплакала. «Я так и знала, что они тебя убили! — звенел мысленный голос. — Но даже и так ты пришёл за мной! Эмбервинг!» Страстар растерялся. Она бы не отпустила его ни за что на свете, он это почувствовал: так крепко, едва ли не до хруста сжались её руки. Кажется, он даже ощущал тепло её тела. Глупости, конечно, не могут звёздные духи ничего подобного чувствовать… «Ты умер, Эмбервинг, правда?» — продолжала повторять принцесса. Страстар подумал, что ничего страшного не случится, если он ненадолго притворится тем мёртвым человеком и составит ей компанию: это утешит её, а ему даст время, чтобы отдохнуть. Она уже верит, что это так, зачем разубеждать и разочаровывать её? Этой заточённой принцессе и без того нелегко приходится. Как звучал голос того мёртвого человека — звёздный дух не знал, поэтому постарался выговаривать слова глухо, как полагается у привидений: