Джин Соул - Сапфир и золото

— Ах, если бы небо послало нам ребёночка! — горестно сказала эбеновая королева.

Страстар поглядел на свёрток и положил его на цветочную клумбу. Сам он превратился в сапфировый камешек и прицепился за покрывало. Чары, опутывающие свёрток, он снял. Младенец тотчас же очнулся и принялся плакать.

— Что это, Карайм? — воскликнула королева, а король вскочил со скамьи и завертел головой. — Это плач ребёнка?

Они начали искать и нашли свёрток на клумбе с цветами. Королева подняла свёрток, и они уставились на его содержимое. Ребёнок был перепачкан сажей, так что они приняли его за детёныша своего вида, как понял Страстар.

— Ему несколько часов от роду, — сказал королева.

Король беспокойно оглянулся. Некому было подбросить сюда ребёнка, к тому же сад охранялся: проникнуть в него нельзя, кроме как с воздуху. Король с королевой задрали головы и посмотрели вверх.

— Небо нас услышало и послало нам дитя, — проговорил король.

— Взгляни-ка, — сказала королева, осторожно вынимая камешек из свёртка, — никогда не видела такого камня.

И они оба уверились, что дитя послано им небесами (что было отчасти правдой, ведь звёздные духи тоже часть вселенной, как и звёздная пыль).

Король и королева побежали во дворец, чтобы созвать кормилиц, а прежде всего — выкупать ребёнка. При купании выяснилось, что это девочка и что кожа у неё такая, какой в королевстве никогда не видели: сияющая, как облака в полдень, — а глаза цвета того камня, что был в медальоне — сапфировые.

— Поскольку мы нашли её в саду, то наречём её Эленгарден, — объявил король после размышлений и велел объявить подданным, что у них с королевой появилась дочь, прекрасная, как Луна.

Медальон король с королевой решили оставить при девочке, приняв его за оберег. Они оправили камень в золото — Страстару нелегко пришлось, пока его отшлифовывали! — и мешочек с ним всегда висел в колыбельке, пока девочка была маленькая, а когда подросла, то стали вешать медальон ей на шею. Кажется, они и вправду верили, что это оберег, потому что хворь никогда к Эленгарден не цеплялась. Скорее всего, на самом деле в том было виновато её происхождение: Страстар никогда не слышал, чтобы звёздные духи болели, а ведь она была дочерью звёздного духа.

Выросла она точной копией принцессы Северного королевства. Страстар приглядывал за ней из медальона, а иногда выбирался из него и смотрел, как она спит. Кажется, проклятие звёздной пыли её не коснулось: тоской по странствиям девочка не мучилась. Она, как и все принцессы, училась главной премудрости всех царственных особ — ничегонеделанию, а заодно читать, писать, танцевать и вышивать шёлком. Приёмные родители в ней души не чаяли!

На семнадцатый год в королевство пришла беда. Нагрянули завоеватели с юго-запада: король Тридевятого королевства, Голденхарт Первый, устроил крестовый поход в земли язычников и выбрал именно Песчаное королевство для завоевания. Войско у него было большое, хорошо снаряженное, и даже непривычный жаркий климат не размягчил их боевого духа.

Король Карайм лично вывел войско навстречу неприятелю, и завязалась битва. Может, у его эбеновых воинов и не было крепких доспехов, как у противника, но они были свирепы и обладали нечеловеческой силой: каждый мог поднять на плечах быка.

В общем, бились-бились, бились-бились, ни одна сторона другой не уступала, и только по чистой случайности никого не убили, всё больше контузили и мутузили: в те времена ещё не слишком разбирались, как правильно устраивать крестовые походы, так что воины короля Голденхарта Первого были вооружены не мечами, а дубинками, а воины короля Карайма орудовали всё больше кулаками. Немудрено, что сражение затянулось.

— Этак мы до осеннего звездопада биться будем, — пропыхтел король Голденхарт Первый, пробиваясь к королю Карайму.

— Предлагаю биться один на один, — пропыхтел в ответ король Карайм, распихивая локтями сражающихся.

Протрубили перерыв. Уставшие воины попадали на землю как попало, не заботясь, где враг, а где союзник. Два короля встали друг напротив друга, опираясь на палицы.

— Если победю… побе… — запнулся король Голденхарт Первый и озадаченно почесал бороду, размышляя, как бы поцветистей выставить ультиматум, чтобы войти в Историю. Слово не поддавалось, хотя он вертел его и так и сяк. Король нахмурился и перефразировал: — Если я одержу победу, то королевство будет считаться завоёванным.

— И что ты намерен с моим королевством дальше делать? — спросил король Карайм, размышляя, какой ультиматум выдвинуть в ответ.

— Хм… — несколько растерялся король Голденхарт Первый, который настолько далеко свой крестовый поход не продумывал, — обложу непомерной данью. Наверное.

Королю Карайму это нисколько не понравилось.

— Хорошо, — сказал он, — но если одержу победу я, то отберу у тебя корону и оттаскаю тебя за бороду.

У самого Карайма бороды не было, не принято было в Песчаном королевстве бороды отращивать.

Королю Голденхарту Первому короны было жаль, а бороды тем более, но пришлось согласиться. Впрочем, он уточнил:

— А в крестовый поход на моё королевство не пойдёшь?

— Нет, — однозначно ответил король Карайм, — слишком далеко тащиться. Годы уже не те.

Обоим было за сорок, почтенный возраст для королей.

На том и порешили. Объявили обоим войскам, что короли будут биться, а те должны смотреть на них и подбадривать.

Короли схлестнулись сначала палицами, но скоро запыхались (палицами махать было тяжеловато!), так что перешли на старый добрый кулачный и принялись мутузить друг друга почём зря. Воины, как и было велено, их подначивали. В анналах истории эта драка, разумеется, была записана как «историческая битва не на жизнь, а на смерть, ставкой в которой было целое королевство». И вот как раз тогда, когда король Карайм ухватил короля Голденхарта Первого за бороду, а тот его — за нос, на крепостную стену вышли королева с принцессой, чтобы поглядеть на сражение. Появление столь ослепительной девушки невозможно было не заметить. Король Голденхарт Первый тут же воскликнул:

— А что это за красавица наблюдает за сражением?

Король Карайм прогнусавил:

— Это моя дочь.

Тут король Голденхарт Первый смекнул, что непомерная дань не так уж и привлекательна, если разобраться: где гарантии, что её вообще будут выплачивать? Поэтому он поспешно сказал:

— Ладно, я передумал. Никакой непомерной дани. И завоёвывать твоё королевство не буду. Если отдашь мне дочь в жёны.

— Да ты на себя посмотри! — воскликнул король Карайм. — Ты ей в отцы годишься!

— Я бороду сбрею, — возразил король Голденхарт Первый (и сбрил, к ужасу своего войска: в Тридевятом королевстве бороды были непременным атрибутом настоящего мужчины, а уж тем более короля его лет!).