Джин Соул - Сапфир и золото

— Ладно, — неохотно ответил король Карайм, — позволю тебе посвататься к моей дочери. Но решать она будет. Не захочет — никаких обид. И никакой непомерной дани.

Короли пожали друг другу руки и разошлись каждый к своему войску.

Без бороды король-завоеватель выглядел моложаво. Он был статный, учтивый и сумел очаровать принцессу. Пожалуй, очаровалась она больше потому, что никогда таких, как он, не видела, и думала, что она одна такая на свете. Король Карайм повздыхал-повздыхал, но согласие на брак дал.

Оба короля торжественно подписали мирный договор на веки вечные, а потом Карайм отвёл будущего зятя в сторонку и сказал:

— Но прежде чем отдать тебе мою дочь, я должен кое в чём признаться. Видишь ли, она не родная нам, приёмная.

«Как будто и без этого не понятно», — подумал Голденхарт Первый, поскольку принцесса на родителей нисколько не походила.

Карайм рассказал, что они нашли Эленгарден в саду, что медальон всегда должен быть при ней, потому что это небесный оберег. За дочерью король дал хорошее приданое, но Голденхарт Первый едва на него взглянул: он увозил с собой более ценное сокровище!

В Тридевятом королевстве юную королеву полюбили, а когда она к исходу года родила наследника престола, то полюбили ещё больше. Роды были лёгкие, мальчик родился крепким и обещал дожить до совершеннолетия, что в те времена было делом непростым и, откровенно говоря, редким: дети мёрли через раз. Мальчик был вылитый король Голденхарт Первый. Страстар, выбравшийся из камня, чтобы взглянуть на внука, был несколько разочарован: он думал, что все потомки звёздных духов должны походить на звёздных духов хотя бы отчасти. Но ему было о чём заботиться и помимо этого: после появления сына королева Эленгарден переменилась. Казалось, она не находила себе места, подолгу бродила в самых отдалённых уголках замка, часто взбиралась на башню и смотрела в небо. Страстар понял, что другие звёздные духи не солгали ему: королеву настигло проклятие звёздной пыли.

Король Голденхарт Первый между тем засобирался в очередной крестовый поход, поручил юную королеву заботам отставной королевы-матери и советников и, собрав войско, отправился на этот раз на северо-восток.

Королева-мать, как и всякая порядочная свекровь (по разумению самих свекровей) невестку невзлюбила с первого же дня её появления в замке, но благоразумно помалкивала, потому что Голденхарт Первый был короток на расправу даже с королевами-матерями. Причин невзлюбить ни одной не было. Юная королева была красива, кротка, добра и супруга крепко любила. Может быть, именно поэтому.

Когда король отправился в крестовый поход, свекровь решила Эленгарден как-нибудь извести. С наследником она бы ничего сделать не посмела, тем более уродился он вылитый её драгоценный Голденхарт. «Наследника она родила, — сказала сама себе королева-мать, — а значит, больше в ней надобности нет».

Между тем выяснилось, что Эленгарден ждёт второго ребёнка. Свекрови это было только на руку: можно обвинить юную королеву в измене и сказать, что ребёнка под сердцем она носит не от короля. Правда, действовать опрометчиво тут нельзя: ребёнок мог уродиться в отца. Лучше всего избавиться от обоих, пока не вышел срок королеве рожать. К примеру, устроить, чтобы невестка как-нибудь упала и потеряла ребёнка, а королю, когда он вернётся из крестового похода, сказать, что сделала она это умышленно: чтобы скрыть измену. И лучше провернуть это до возвращения Голденхарта Первого, чтобы уже поставить его перед фактом: казнили, потому что не блюла супружескую честь.

К несчастью для свекрови и к счастью для неё самой, Эленгарден о коварных замыслах отставной королевы узнала. Она не думала, что супруг поверит наветам, но ясно понимала, что свекровь отыщет способ избавиться если уж не от неё самой, так от дитя в её чреве. Юная королева была женщиной умной и сообразила, что лучше всего сбежать из замка и укрыться где-нибудь до возвращения супруга из крестового похода. До родов оставалось несколько месяцев, медлить с побегом не следовало.

Выбрав безлунную ночь, Эленгарден сбежала. Места вокруг замка были дикие, опасные, дороги каменистые и коварные, тем более в такую тёмную ночь и для женщины в её положении, но королева не останавливалась ни на минуту. Придерживая живот ладонями, она спешила прочь от замка. У реки женщина поскользнулась и скатилась с крутого обрыва вниз, чудом не упав в воду. Но падение даром не прошло: начались схватки.

Страстар страшно волновался и не знал, как ему поступить. Разумеется, он был в курсе коварных планов старой королевы. Если бы Голденхарт Первый уже вернулся, то звёздный дух превратился бы человека и поспешил в замок за помощью. Но короля в замке не было. Была злоехидная свекровь, мечтающая извести невестку. И она наверняка снарядит погоню, когда поутру обнаружит, что Эленгарден пропала. Если ребёнок попадёт в её руки, она его непременно убьёт. Если только он вообще благополучно родится. Звёздный дух опасался, что Эленгарден сама не справится. Он выбрался из медальона, превратился в человека — принял обличье Эрзахлояберты, — до смерти перепугав королеву, которая приняла его за привидение и тут же разродилась мальчиком. Страстар взял ребёнка в руки, покачал его и сказал:

— Послушай, Эленгарден, твоя свекровь не преминет от него избавиться.

— Кто ты и откуда знаешь о планах старой королевы? — испуганно спросила Эленгарден.

— Я твой дух-хранитель. Не бойся. Вам нельзя здесь оставаться и в замок возвращаться тоже нельзя. Я подыщу безопасное место и перенесу вас туда. У меня должно достать сил. Думаю, тебе вообще не следует возвращаться в замок. Ведь тебя посещали мысли о странствиях, не так ли, поэтому ты и смотрела на перелётных птиц?..

Юная королева нахмурилась и после раздумий сказала:

— Я вернусь в замок. Я не могу оставить кронпринца. И супруг мой не заслуживает, чтобы с ним так поступали. Я смогу защититься от свекрови. Как-нибудь смогу.

Страстар покачал головой:

— А ребёнок?

Эленгарден долго не решалась произнести этого вслух:

— Унеси его подальше отсюда. В замке я скажу, что упала в реку и лишилась ребёнка.

— Ты никогда его больше не увидишь, — предупредил Страстар.

— Мне будет достаточно знать и того, что он жив, — сказала Эленгарден, но её глаза наполнились слезами. — Ты ведь не обманываешь меня? Ты на самом деле мой дух-хранитель? Не какая-нибудь речная чудь, решившая выманить у меня ребёнка?

Страстар, подумав, принял истинное обличье — звёздное сияние — и наскоро пересказал королеве основные события её жизни, знать которые мог только тот, кто всегда находился поблизости. Сомнений у Эленгарден не осталось. Она сняла с шеи медальон и нацепила его на ребёнка: