Ирина Тигиева - Возвращайся, сделав круг 2 [СИ]

— Нет конечно…

— Вот и не тревожься из-за подобных мелочей! Не обращаешь же внимания на то, что испытываю к тебе я!

Тронутая ободряющими словами лиса, я уже расплылась в благодарной улыбке, но, услышав последнюю ехидную фразу, не удержалась и ткнула его в бок. Дэйки только захихикал и кивнул на слабо мерцающую окружность с иероглифом, ведущую на верхний этаж. Я тоже рассмеялась.

— Спасибо, Дэйки.

Шутливо поклонившись, он чмокнул в воздухе губами, изображая поцелуй.

— До завтра?

— Не исключено, — подмигнула я и ступила на окружность.

Полуразрушенные строения, густая трава повсюду и величественная криптомерия, возвышающаяся над тем, что осталось от монастыря, где некогда мне спасли жизнь… Иошинори неохотно выпустил меня из объятий посреди диковатого дворика. Сора, державший в руках узел и охапку ирисов, опустился рядом почти в то же мгновение и вопросительно посмотрел на меня.

— Буду благодарна, если отнесёшь это к криптомерии, — улыбнулась я.

Там у корней могучего дерева мы с Кэцеро похоронили тело монаха. Тэнгу поклонился и упорхнул, а я подняла глаза на Иошинори.

— Не волнуйся, — с нежностью провела ладонью по помрачневшему лицу. — Ночь закончится быстро. И мне здесь ничто не угрожает.

— Сора будет поблизости.

— А ты? — прищурилась я.

Мимолётно улыбнувшись, Иошинори прижался к моим губам долгим поцелуем.

— Я приду за тобой с первым лучом солнца.

И я осталась одна… Закат близился, времени на приготовления оставалось немного. Но, прежде чем отправиться к криптомерии, я всё же прошлась по территории монастыря, и воспоминания набросились на меня, как вечно голодные хидаругами [67] Хидаругами или "голодные боги" — души тех, кто умер голодной смертью, заблудившись в горах, и чьи тела так и не нашли. Они свирепо набрасываются на одиноких путников и либо пожирают их, либо заставляют испытывать чувство ужасного голода. … Вот "лазарет", в котором Кэцеро боролся за жизнь после того, как заслонил меня от ядовитого шипа. Вот моя комната, куда он врывался, как к себе домой. А вот молельня, в которой я впервые увидела Нобу-сан в облике рокурокуби, и в которой он умер с именем Эмико на устах… Всё это было в другой жизни. И в то же время, будто только вчера… Почти стёршиеся краски, прогнившие циновки, провалившиеся крыши… Но, кажется, прямо сейчас с ветвей криптомерии спрыгнет встрёпанный полудемон, и я услышу его "Аими! Неужели уже встала?". К горлу подступили слёзы… и я почти бегом бросилась к корням могучего дерева. Небольшой холмик, почти сравнявшийся с землёй. Возле него — оставленный Сорой узел и цветы. Всхлипывая и вытирая всё-таки брызнувшие слёзы, я принялась за дело.

Солнце село. Монастырские строения окутали сумерки. Но к появлению призрачного гостя всё было готово. Чашечки с едой, ирисы в бамбуковой вазе, горящие фонари вокруг могилы, циновки… На одной, почти забыв дышать, застыла я. Другая оставалась пустой… пока. Нэцуми советовала мысленно произнести имя умершего, и тогда он обязательно появится. Я зябко поёжилась, хотя ночь была тёплой. Подумать только… я , всю жизнь боявшаяся призраков до истерики, собираюсь вызвать одного из небытия… Тряхнув головой, мысленно произнесла: "Нобу-сан" и прислушалась. Ничего, только стрёкот насекомых. Я повторила зов ещё несколько раз — уже вслух, но монах не появлялся. Может, он уже знает, что произошло с Кэцеро, и не хочет меня видеть? А я расстроила Иошинори просто ради того, чтобы провести ночь среди монастырских развалин… Вздохнув, устало прислонилась к корню и закрыла глаза. Что ж, пусть так. С Нобу-сан или без, была рада снова увидеть это место. Не знаю, смогу ли когда-нибудь приблизиться к замку Кэцеро — это было бы слишком болезненно. Но хотя бы побуду здесь…

— Одзё-сан?

Подскочив, я стукнулась о корень — локти страдали всегда, когда спала на корнях. Очевидно, задремала и сейчас, пропустив момент появления монаха. Он сидел напротив на приготовленной для него циновке. Фигура, от которой веяло спокойствием, лицо, ещё более безмятежное, чем обычно, от кожи исходило слабое свечение…

— Нобу-сан… Ты пришёл…

Дёрнулась, чтобы его обнять, но монах предостерегающе поднял руку.

— Я лишён плоти, одзё-сан. Иначе был бы рад почувствовать твоё тепло.

— Да, конечно… — пробормотала я. — Так боялась, ты не появишься…

Его глаза скользнули по подношениям, и по губам пробежала улыбка.

— Благодарю тебя, одзё-сан. Вижу, Кэцеро-сама не с тобой?

— Нет… он… — я запнулась.

— Больше не в этом мире, — задумчиво произнёс монах. — И уже давно… Он умер?

— Нет! То есть… да… не совсем. Он умер в этом мире, но… возродился в моём… — я сделала глубокий вдох.

Как же трудно рассказать всё, как есть. Нобу-сан угадал мои метания и снова улыбнулся свой понимающей отеческой улыбкой.

— Не спеши, Аими-сан, соберись с мыслями. Или у тебя мало времени? Иошинори-сама ждёт.

— Иошинори? — я невольно огляделась, но за пределами освещённого фонарями круга не увидела ничего, кроме темноты.

— Не здесь, но очень близко.

— Так и думала… — не удержалась я от улыбки.

— Значит, твой выбор наконец определён. Твой истинный выбор.

Я почувствовала, как кровь приливает к щекам, и, не выдержав его взгляда, опустила глаза.

— Ты знал, что так будет?..

— Расскажи мне всё, Аими-сан.

То была странная исповедь — призраку среди затерявшихся в лесу монастырских развалин… Но, начав, я уже не могла остановиться. Рассказала, как безмятежная идиллия с Кэцеро на берегу озера была прервана вмешательством Иошинори, и как Кэцеро связал наши жизни в смерти, и как мы оба возродились в моём мире, и как я вернулась в этот… Лицо монаха оставалось умиротворённым всё время, пока я говорила. А, когда замолчала, его глаза задумчиво остановились на моём запястье.

— Теперь ты действительно связана с обоими. Такого я ещё не встречал… Но дзёси осуществимо только, когда желание возродиться вместе — взаимно. Кэцеро-сама не должен был соединять ваши жизни без твоего согласия…

— У него не было времени спросить — я умирала.

— …и всё же ритуал подействовал, — Нобу-сан будто не слышал мою реплику. — Это значит, или ты хотела быть рядом с Кэцеро-сама или… — он посмотрел на меня долгим взглядом. — Твоя аура изменилась. Вижу, как сила Чаши струится по твоим венам, обгоняя кровь. Иошинори-сама не просто разделил её с тобой — он отдал всё, что смог отдать. В тебе этой силы сейчас больше, чем в нём.

— Моё возвращение лишило его неуязвимости, — с горечью проговорила я.

— Да, теперь он смертен. Как и ты. Уверен, вместе вы проживёте очень долгую и очень счастливую жизнь. Но, пусть через столетия — смерть заберёт вас обоих. И так должно быть, в этом — естественный ход вещей. Никто не должен обладать силой, подобной той, что была заключена в Чаше. Когда вы оставите этот мир, она уйдёт с вами. Помнишь, я говорил, роль, отведённая тебе Вселенной, не исчерпывается освобождением Иошинори-сама от заклятия? Думаю, она именно в этом — устранить силу, способную разрушить эту реальность.