Ирина Тигиева - Возвращайся, сделав круг 2 [СИ]

— Но сила — не разрушительна, — возразила я. — И, если бы я не забрала Чашу из Безымянного Храма…

— …это бы сделал кто-то другой, совершенно верно. Но забрала её ты — девушка с "необычной внешностью", не подчинившаяся воле ками и тронувшая сердце одного из самых могучих ёкаев этого мира. Сила не разрушает — лишь делает несокрушимым обладающего ею. Достанься она Юми-но-токотати-но ками, этот мир был бы обречён. Ты отдала силу Чаши Иошинори-сама. Но, не будь его сердце тронуто любовью к тебе, неуязвимость превратила бы его в такое же чудовище, как и ками, чуждого привязанностей и сострадания. Это всё же могло произойти, когда гордый сын Озэму-сама вернул тебя в твой мир и тем обрёк себя на вечность, полную сожалений и тоски. Рано или поздно его подавляемая боль вырвалась бы и уничтожила всё на своём пути.

Я тут же вспомнила слова Дэйки: "Тоска в сочетании с неуязвимостью и силой — подобное способно превратить в чудовище и более добросердечное существо, чем Иошинори-сама…"

— Может, ритуал подействовал именно поэтому, — продолжал Нобу-сан. — Ты должна была всё вспомнить и вернуться.

— "Ты вернёшься, сделав круг…"- прошептала я строчку из омикудзи.

— Воля Вселенной непреложна.

— Как и воля ками, — усмехнулась я. — Он сделал всё возможное для моего возвращения. Или Вселенная действовала руками этой твари?

— Не нужно кощунствовать, Аими-сан. У каждого свой путь. И, думаю, ваши с Юми-но-токотати ещё пересекутся.

Я посмотрела на монаха с откровенным ужасом.

— Не хотел пугать тебя, но таков этот мир. Иошинори-сама обрёл большую силу, враги в его положении неизбежны. Не исключаю, что Юми-но-токотати обрёл новое тело и готов продолжить борьбу за власть — поэтому неуязвимость Иошинори-сама начала ему мешать. Но не стоит этого бояться. Мощь Иошинори-сама действительно велика, и ему есть что защищать. Особенно теперь, когда ты почти готова подарить ему наследника.

— Что?.. — я автоматически схватилась за живот. — Нет! Я не… точно не… уверена, что ещё не…

— Пока нет, — ласково поправил меня Нобу-сан. — Но это произойдёт, не сомневайся. И не пугайся этого.

— Я не пугаюсь, просто…

Разговоры о потомстве, которые иногда робко заводил Кэцеро и которыми потом настойчиво поддразнивала Цумуги, заставляли меня морщиться и менять тему. Но Иошинори даже не намекал, что хочет обзавестись "наследниками", и я вообще об этом не думала, наслаждаясь существующим положением вещей.

— Ты ещё очень молода, Аими-сан, поэтому мысль о потомстве тебе пока чужда. И твой дух, укреплённый силой Чаши, не допускает зачатия. Но, скоро ты будешь готова, и это произойдёт.

— Как будто всё зависит только от моей готовности, — пробормотала я. — В "зачатии" участвуют двое.

Зачем только продолжаю этот неловкий разговор?

— Конечно, — согласился монах. — Но Иошинори-сама существует гораздо дольше тебя. И, судя по тому, что ты рассказала, в его готовности можно не сомневаться.

Неужели мой дух действительно обладает такой силой? У нас с Кэцеро "наследники" действительно так и не появились, несмотря на явное желание полудемона и множество возможностей его осуществить… А с Иошинори всё ещё сложнее. "Мне пойти по тому же пути? Позволить моей крови смешаться с кровью смертной, дать жизнь таким же полукровкам, как жалкий отпрыск моего отца…" Нет, не хочу сейчас об этом думать!

— Спасибо, Нобу-сан, — подняла на него благодарный взгляд. — Я так боялась, что, узнав о Кэцеро, ты отвернёшься от меня…

— Кто я, чтобы осуждать веления твоего сердца? Кроме того, Кэцеро-сама отпустил тебя по доброй воле. Когда расстаться с тобой было выше его сил, он предпочёл умереть, лишь бы не жить без тебя. А теперь… уверен, он по-своему счастлив. Ты дала ему больше, чем забрала, и за это я благодарен тебе .

— Он сказал, его душа будет ждать мою в небытии, — я посмотрела на своё запястье. — Думаешь, в следующей жизни мы действительно найдём друг друга?

— Ты этого хочешь?

— Не знаю… Ты был прав, оба живут в моих мыслях…

— …но никто не займёт место Иошинори-сама в твоём сердце, — тихо подсказал Нобу-сан. — Не тревожься ни о чём. Судьба не замедлит вмешаться, если вмешательство окажется необходимым.

— Помню эти слова, — улыбнулась я. — Ты произнёс их, когда я собиралась уйти из этого мира через тории. Так и вышло — судьба вмешалась.

— И сделает это снова, я уверен.

Наступило молчание. Стрёкот цикад становился тише, и уже слышались птичьи голоса — близился рассвет. Несколько фонариков погасли, остались три. Их мерцающий свет падал на мои сложенные на коленях ладони и на спокойное лицо призрака на циновке напротив.

— А как… ты, Нобу-сан? Твой дух обрёл покой и… нашёл душу Эмико-химэ?..

— Да, я обрёл прощение и покой, — монах молитвенно сложил руки. — И расскажу Эмико о том, что стало с её сыном.

— Но что… там? — прошептала я. — Ад, рай… небытие?..

— Не следует живым интересоваться делами мёртвых. У каждого свой путь. Придёт время, и…

— …я узнаю, — тихо проговорила я.

Нобу-сан чуть склонил голову.

— Был рад увидеть тебя, Аими-сан. Иошинори-сама может считать себя очень счастливым. И, пусть не сразу, но он показал, что достоин твоей любви.

Очертания тела монаха вдруг стали нечёткими, и я поспешно выпалила:

— Ты придёшь ещё, Нобу-сан? На следующий праздник?

Его лицо уже почти растворилось в предрассветном полумраке, но я ещё успела различить ласковую улыбку.

— Если позовёшь, одзё-сан.

Пламя в фонариках затрепетало и погасло. Циновка напротив была пуста…

Несколько секунд я сидела, не шевелясь, вглядываясь в окутавшую меня предрассветную мглу. Вдруг в небе что-то мелькнуло, а потом ещё раз и ещё. Метеоритный дождь… Цумуги рассказывала об этой причуде природы, приходящейся на ночи празднования Обон. Падающие звёзды считаются символами душ, возвращающихся из мира мёртвых… Я неторопливо поднялась на ноги. Разговор с Нобу-сан принёс одновременно умиротворение и беспокойство. Беспокоило "пророчество" о вероятной встрече с ками, хотя монах и уверял, что волноваться не о чем. А умиротворение испытывала от того, что наконец смогла поговорить о Кэцеро… Нобу-сан прав, бывший полудемон никогда не отпустил бы меня, не зная наверняка, что сможет оправиться от разлуки. И в моём мире у него действительно больше причин быть счастливым, чем было в этом. А в остальном… по-прежнему не сомневалась, что мы ещё встретимся… в одной из жизней… Вынув из вазы ирисы, я положила их на могилу.

— Спасибо, Нобу-сан. Увидимся через год.

И, почувствовав лёгкое дуновение на щеке, улыбнулась, не оборачиваясь: