Сильвия Лайм - Сын кровавой луны

Маркус озирался по сторонам, словно видел все вокруг впервые, но улыбка на его лице и подозрительно блестящие глаза говорили об узнавании. Как будто он заново знакомился с местом, в котором провел всю жизнь и которое пустовало без него так много месяцев.

— Мама! — крикнула некромантка, вспоминая, где в это время дня могла быть старшая госпожа Сендел.

За окном розовел закат, и по-хорошему Летиция должна была слушать новости по порталофону и готовиться ко сну.

Но никаких звуков в доме слышно не было.

— Может быть, она уже легла, — сглотнув ком в горле, проговорила Мелания.

А брат только кивнул, бегом направившись в комнату матери.

Он ведь еще не знал, что она была больна…

Торопясь вслед за ним, Мелания уже чувствовала, что узнать ему это придется очень скоро.

— Мама, мама! — воскликнул Маркус, и девушка поняла, что не ошиблась. Входя в спальню, она уже с порога увидела, что мать лежит в постели, и ее дыхание едва вырывается из груди.

Сейчас некромантка ощущала ее состояние как никогда прежде ярко. Будто видела мать насквозь.

— Что с ней?! — воскликнул Маркус, мгновенно поняв, что его мама не просто спит. Он упал на колени рядом с постелью, напряженно вглядываясь в лицо самого близкого человека, и с ужасом стиснул в руках ее одеяло.

Некромантка стремительно пересекла комнату и положила ладонь на лоб матери.

Прежде болезнь никогда не пускала корни так быстро. Оставляя ее одну, Мелания была уверена, что у них есть еще несколько недель спокойной жизни.

Но, судя по всему, время пришло. Похоже, черный сгусток внутри головы Летиции Сендел больше не поддавался лечению.

— Маркус… — прошептали в этот момент бледные губы женщины, — где же ты, мой мальчик?..

— Мама, я дома! — откликнулся тот, пытаясь повернуть лицо матери к себе.

Но та не открывала глаз.

— Маркус… — продолжала шептать она, не глядя. — Мой бедный мальчик…

— Мама, я здесь!!! — прокричал он, кусая губы, словно она могла услышать, говори он громче.

На глаза навернулись слезы.

— Почему она не слышит меня?! — воскликнул он, вцепившись Мелании в руку. — Что случилось здесь за время моего отсутствия?

— Мама заболела, как только тебя забрали некрогариии, — ответила некромантка, с трудом преодолевая спазм в горле. В этот момент она закрыла глаза, уже чувствуя под ладонями холодную пульсацию и стараясь вновь излечить мать так, как умела. Полностью забирая себе отравляющую ее организм Тьму.

Однако в этот момент сзади непостижимым образом оказался Элиас и резко отдернул ее руки.

— Какого упивца ты делаешь? — воскликнула Мелания возмущенно.

В ушах клокотала кровь. Страх за мать полностью лишал самообладания.

Но Элиас был абсолютно спокоен. И голос его звучал так же:

— Это не поможет.

— Почему? Откуда ты знаешь? — сжала губы девушка, пытаясь снова положить руки на мать.

— Потому что изменения в ее организме необратимы, — прозвучал его ответ. — Как только ты заберешь Тьму, останется все то же израненное тело. Она даже не очнется.

— Но раньше помогало! — всплеснула руками она. — Я должна попробовать!

— Раньше ты успевала забрать Тьму до того, как она наносила серьезный вред, — покачал головой Элиас. — В этот раз уже поздно.

Мелания сжала руки в кулаки, не веря, что кошмар в ее жизни когда-нибудь закончится.

— Мама… — прошептал Маркус и горько заплакал, обняв ее и уткнувшись лбом в одеяло. — Как же так… я ведь только вернулся… Только вернулся к тебе…

А затем вдруг резко замолк, поднял голову и посмотрел на Элиаса. Только на него одного. А древний не отвел взгляда. На миг Мелании показалось, что они ведут мысленный диалог или понимают друг друга без слов, но почти тут же Маркус сказал:

— Ты же вампир. Сделай ее такой же, оживи нашу мать, это ведь в твоих силах?

— В моих, — кивнул Элиас и серьезно посмотрел на Меланию.

А она замерла, затаив дыхание.

Кончики ее пальцев похолодели.

— Но понравится ли ей то, кем она станет? — спросил он вдруг тихо.

— Какая, к гулям, разница, понравится ей это или нет?! — воскликнул Маркус, вскочив на ноги и бесстрашно подойдя к древнему вампиру, который был почти в два раза выше его и одет в порванную окровавленную одежду. Он вообще ничего не боялся, кроме потери мамы. — Сделай это, и все! Если ты… любишь мою сестру, если ты чувствуешь хоть крохотную благодарность за то, что она тебе жизнь спасла!

— Чувствую, Маркус, — спокойно ответил вампир, ничуть не изменившись в лице и спокойно глядя на мальчика. — И готов на все. Главное, чтобы потом все вы не пожалели о принятом решении…

Маркус сжал зубы, явно не слишком понимая, о чем он говорит.

— У нее же будет жажда крови, да?.. — не глядя на них обоих, спросила Мелания.

— Да, — бесцветно ответил Элиас. — И очень сильная. Первые пятьдесят лет.

— Первые… сколько? — ахнул Маркус.

— Тьма всегда забирает что-то, преподнося свой дар, — негромко проговорил вампир.

Маркус тут же покачал головой:

— Наплевать. Это же наша мать, Мэл! Неужели ты не хочешь сохранить ей жизнь?!

— Хочу… но не уверена, что она скажет нам спасибо… — тихо ответила Мелания, почувствовав, что снова вот-вот расплачется.

Несколько мгновений протекли в напряженной тишине.

— Можно попробовать этого избежать, — вдруг проговорил Элиас, задумчиво склонив голову набок, и опустился на пол возле некромантки.

— Можно сделать ее вампиршей без жажды крови? — с надеждой спросила Мелания, обхватив теплую руку Элиаса.

Древний казался напряженным не меньше, чем она сама, словно умирала его собственная мать. И Мелания была благодарна ему за то, что он разделял ее боль. От этого становилось легче.

— Кровавый голод поселяется в анарель неживых, пока Тьма преобразовывает их тело, даря возможность жить. Но если попробовать обратить вашу мать, не убивая ее, голод может стать контролируемым. Так создавала Ишхара своих первых девятерых детей ночи, — задумчиво рассказывал Элиас.

— Тогда она станет древней? — спросила Мелания.

— Не совсем. Все же ты не богиня, а уж я тем более, — улыбнулся вамнир. — Но… что-то близкое к этому должно получиться.

Сердце некромантки забилось быстрее.

— Что надо делать? — быстро спросила она.

— Мне придется укусить госпожу Сендел, — проговорил Элиас. — И попросить Тьму убить ее и признать одной из своих дочерей. Считай это особым заклятием. После этого преобразование начнется мгновенно. И тебе придется действовать очень быстро.

Мелания кивнула.

— Я готова, еще бы понять, что от меня требуется…

— Как только Тьма коснется ее тела, первым подвергнется изменениям мозг. Сумеречная магия будет пытаться убить его, одновременно модифицируя внутренние органы и ткани. Ты должна забирать из головы госпожи Сендел всю Тьму, что сможешь. Полностью тебе все равно это сделать не удастся, однако если мозг продержится живым до самого конца преобразования, ваша мать станет вампиром, не умирая.