Сильвия Лайм - Сын кровавой луны

— Но это нормально, — попробовала успокоить его Мелания, но он ее перебил:

— Нет. Я мог бы попытаться сбежать, мог попытаться дать отпор. Драться, пока меня не убьют. Но не позволять им…

Он вдруг скривился, а Мелания сжала кулаки.

— Над теми, кто пользовался кормилищем, состоится суд детей ночи, — мрачно проговорила она. — Тебе не стоит об этом думать.

— Но я не могу! — воскликнул он, повернулся к ней и сам сжал ее руку. — Там, в замке, ты сумела дать отпор. Ты дралась до последнего, готовая к тому, что тебя убьют. А я… просто испугался… Испугался, понимаешь?!

В этот момент Мелания повернулась к брату, обняла его и с силой прижала к себе. В первый момент он пытался сопротивляться, но почти сразу обмяк и тоже обнял ее в ответ.

— Дело не в том, что ты испугался, — ответила она тихо. — Мне тоже было страшно. Очень сильно. Каждое мгновение. Но когда начинается бой, ты понимаешь, что если позволишь слабости взять верх, кто-то умрет. Страшно, когда этот кто-то — ты. Но многократно страшнее, когда это кто-то из твоих друзей, знакомых. Или самых близких и родных. И тогда ты просто бьешь. Бьешь до последнего вздоха. До последнего дыхания врага. Потому что либо ты заберешь их жизни, либо они заберут у тебя самое дорогое. Тех, без чьего дыхания ты в тот же миг превратишься в пепел. И все уже потеряет смысл.

Маркус замер, внимательно прислушиваясь к тому, что говорит сестра. На его лице застыло напряженное, тяжелое выражение.

— Страх за себя не придает сил, — продолжала девушка. — А вот страх за близкого — другое дело. Тебе просто было не за кого сражаться, Маркус. Иначе ты поступил бы, как я. И как Элиас…

Маркус вдруг взглянул куда-то ей за спину и улыбнулся. А затем на его лицо снова вернулось детское озорное выражение, он чмокнул ее в щеку и, прежде чем убежать к своему торту, шепнул на ухо:

— Спасибо.

В следующий миг на глаза Мелании опустились чьи-то хрупкие женские руки.

— Шиана, — с улыбкой проговорила некромантка, мгновенно узнав девушку, без помощи которой у них могло бы ничего не получиться.

Как только все наконец закончилось, состав древних изменился и ее отцу стало нечего опасаться, Шиана будто преобразилась. Она снова выглядела веселой и расслабленной, в глазах светились золотистые искры счастья, а Мелания вдруг начала замечать, насколько девушка отличается от людей. Изменения были незначительны, но многократно усилившееся после битвы сумеречное зрение отмечало мельчайшие детали. Внутренне дочь Мираса выглядела как человек, однако при этом обладала силой, сопоставимой как минимум с высшими вампирами. Ее можно было бы назвать уникальным некромантом, колдуньей, имеющей особую связь с Тьмой. Если бы не крохотный, едва заметный аметистовый лучик в груди. Как у древних вампиров.

Одним словом, понять, кем же на самом деле являлась Шиана, было почти невозможно.

— Угадала, — проговорила девушка, опустив руки и усмехнувшись. Встряхнула головой, ее прическа впервые представляла собой высокий хвост на макушке. С ним девушка даже выглядела по-новому, словно прежняя жизнь осталась в прошлом. — Впрочем, я и не сомневалась. Для наследницы темных богов это неудивительно.

— Почему все меня так называют? — впервые с момента боя задумчиво протянула Мелания. Прежде ей не хотелось размышлять над этим, но сейчас, глядя, как чуть впереди в окружении толпы детей брат весело задувает на торте свечи, а их мать, за спиной которой стоял довольный Мирас, весело ему помогает, вдруг стало ясно, что пора. Пора понять, какого упивца происходит, потому что, кажется, других смертельноважных задач, которые нужно решить вот прямо сейчас, больше просто нет.

— Потому что так и есть, — пожала плечами Шиана. — Я, конечно, сначала была в шоке. Да все мы, мягко говоря… В общем, дело не в этом. Никто из ныне живущих никогда не видел ни одной печати древних богов. А у тебя их, видишь ли, аж две.

— Что? — прищурилась Мелания. — Какие печати?

Сложно представить, однако это была правда: с тех нор, как ее способности многократно выросли, она успела взглянуть по-новому на всех… но не на себя.

— Ну, ты в зеркало-то повнимательнее посмотри, — кивнула Шиана, кажется, ничуть не удивившись этому факту. Затем повернула ее к ближайшей зеркальной колонне и указала пальцем в область анареля. — Смотри глубже. В самую глубину…

И некромантка увидела. На дне черного источника магии, пульсирующего силой, буквально дышащего мощью, как океан, горели два высших символа эшгенрейского: «Черное крыло» и «Смерть».

— Да быть этого не может, — пробубнила Мелания ошарашенно, старательно вспоминая, каким богам принадлежали эти символы. — «Черное крыло» — это, кажется, какой-то дракон, иллишарин, — говорила она нервно, — не помню, как его имя, какое-то замысловатое. А «Смерть» — это руна принца Смерти, сына самого Темного отца. Кажется, его звали Эншаррат.

— Ай-яй-яй, — с усмешкой покачала головой Шиана, — не знать имен собственных родственников! Стыдоба-то какая!

— Они мне не… — Мелания не сумела закончить фразу, потому что слова вдруг застыли в горле.

— Милая, нам, случайно, не пора присоединиться к поздравлениям твоего брата? — раздался у нее над ухом мягкий голос Элиаса, и некромантка была счастлива, что он отвлек ее от этих мыслей.

Шиана кивнула древнему и отошла в сторону, не переставая улыбаться и позволяя ему увести некромантку прочь.

— Тебя что-то беспокоит? — спросил Элиас, положив ее ладонь на свою руку.

Вампир был одет в великолепный камзол, расшитый снежно-голубым шелком и черным серебром. Его длинные белые волосы рассыпались по плечам, и со стороны он выглядел не меньше чем принцем. Рядом с ним Мелания казалась сама себе маленькой и незначительной. Но сейчас это было даже кстати: ну какая из нее наследница темных богов?

— Нет-нет, все в порядке, — прошептала девушка, двигаясь вперед через зал и вставая недалеко от брата и матери, что в этот момент весело хохотали, отрезали куски и раскладывали по тарелкам. Парочку из них взяли себе даже Фирель с Вальдером, которые тоже были здесь и зачем-то старательно делали вид, что ничем не отличаются от обычных людей. Впрочем, лица у них были вполне довольные.

Только одну Меланию, казалось, слегка потряхивало от напряжения после того, что она увидела в зеркале.

Однако в какой-то момент, когда Фирель и ей протянул блюдечко с угощением, каким-то неуловимым образом тарелка треснула в ее руках, до крови кольнув палец. Мелания резко выдохнула, глядя на алую каплю, а в следующий миг погрузилась в странное состояние, не похожее ни на сон, ни на явь.

На бесконечность тягучих секунд время будто остановилось. Короткое мгновение, во время которого она вдруг увидела мир иначе. Краски поблекли, вокруг стало темно, но одновременно ясно как днем. И в окружающем сумраке она увидела две пары глаз, за которыми клубились Тьмой очертания двух человеческих фигур. Они почти ничем не отличались, только за одной из них в бесконечность неба или потолка — Мелания уже не понимала, где находится, — устремлялись огромные крылья.