Венди Хиггинс - Сладкая опасность

Зания жадно накинулась на еду, залпом выпила бутылочку газированной воды — и ее лицо исказила гримаса боли: слишком резко наполнился желудок.

— Полежи, — забеспокоилась я и отвела ее к кровати. Она свернулась там калачиком и тихо стонала. Оставалось лишь надеяться, что ей удастся удержать в себе пищу.

Вернулись мужчины, я вынесла им наверх тарелку с бутербродами. Каидан и Блейк были в одних шортах, с мокрыми волосами. Пока все трое были заняты беседой, я украдкой пробегала глазами по обнаженной коже Каидана, повторяя про себя: вот он здесь — мой мальчик, мой, и только мой . В какой-то момент он поймал меня на этом и поднял бровь. Я улыбнулась и отвела глаза.

Все разговоры разом смолкли, когда на палубу поднялась Зания — очевидно, ей стало лучше, походка была уверенной, осанка прямой. Мы вчетвером приветствовали Занию почтительным кивком; она в ответ, не наклоняя головы, опустила глаза, подошла ко мне, встала рядом и взяла меня за руку. К ней возвращались ее царственные манеры!

Покончив с бутербродами, парни вместе спустились на пристань, ненадолго скрылись в лодочном сарае, появились оттуда с тремя одноместными каяками, тут же уселись в них и отчалили. Коп тоже скинул футболку — это меня почему-то удивило, — и оказался самым широкоплечим из всех троих. Я порадовалась, что он присоединился к Каю и Блейку, хотя ведет себя более сдержанно. Блейк окатил Копано брызгами воды, ударив по ней веслом, и тот рассмеялся — хороший знак. Когда каяки отплыли подальше, Зания подняла руки и показала жестами:

— Он не такой, как другие мужчины. Копано.

— Да, — ответила я, тоже жестами. — Не такой.

И с трудом сдержала счастливую улыбку, когда Зания перевела глаза на парней. Значит, Коп в конце концов сумел заслужить ее уважение. До сих пор, как я понимала, ни одному мужчине это не удавалось.

Она дрожала, но уже не так заметно, как раньше, и, проследив мой взгляд, сказала:

— Не помню уже, когда в последний раз так долго оставалась без алкоголя.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я.

— Очень необычно, но определенно лучше. Меня все еще тянет выпить, но впервые есть ощущение, что я, возможно, сумею это преодолеть. Я хочу бросить пить и никогда не начинать снова, но…

— Но это трудно, — закончила я шепотом. Зания кивнула и провела рукой по слипшимся от пота волосам.

— Пожалуй, мне стоит помыться.

Это еще больше усилило во мне надежду на ее выздоровление.

На палубу она вышла посвежевшей. Щеки порозовели, бронзовый оттенок кожи стал ярче.

— Ты хорошо выглядишь, — сказала я. Зания улыбнулась.

Мы перебрались с катера на пристань, прошли примерно до середины и улеглись на деревянный настил, подставив себя солнцу и морскому ветру. Через некоторое время Зи заговорила.

— Я должна извиниться перед твоим кавалером.

— Что? — Я перевернулась на бок и подложила под голову ладонь. — Каким кавалером?

— Сыном Фарзуфа, — ответила Зания, не открывая глаз. — Я знаю, что он твой, — он показал мне твою фотографию в телефоне. И сам все время на нее смотрел. А я — я подбила ему глаз, когда мы ехали через Дамаск, а он не остановился купить спиртного.

— Подбила глаз? — У меня вырвался смешок.

Зания подняла веки.

— Мне надо извиниться.

— Не беспокойся, Зи. Он не держит против тебя зла.

— Мне нравится, когда ты зовешь меня Зи.

— Это мы с моей приемной матерью так называем тебя между собой. Жду не дождусь, когда вы познакомитесь.

И я улыбнулась Зании. Но ее ответная улыбка вдруг исказилась и пропала, а глаза, прищурившись, стали всматриваться в горизонт. Я приложила руку ко лбу козырьком, взглянула и увидела то же, что и она. По направлению к нам, махая крыльями, уверенно двигалось уродливое расплывчато-серое пятно — демон-шептун. У нас обеих перехватило дыхание.

Нет!

Спрятаться было негде. Дух наверняка уже заметил нас обеих. Я чувствовала, как дрожит Зания, и сама, как и она, судорожно начала хватать ртом воздух.

— Ребята, — проговорила я, стараясь не очень заметно шевелить губами, поскольку демон был уже близко. — Здесь дух. Шептун.

Рукоятка была при мне — в кобуре, закрепленной на лодыжке, — и это давало некую иллюзию уверенности. Зайдя за спину Зи, я осторожно вытащила рукоятку из чехла и заткнула сзади за пояс, так что ее не было видно. Затем я обошла Занию, повернулась к ней лицом так, чтобы призрак видел меня только со спины, и показала жестами:

— Я с ним разберусь.

После чего направилась к концу пристани, где был причален катер, хотя на самом деле совершенно не понимала, что говорить или делать в такой ситуации.

Когда шептун подлетел ближе, мое напряжение на секунду спало, и я с облегчением выдохнула.

— Это Азаил.

Но стоило мне увидеть свирепую морду демона, как страх вернулся. Азаил так стремительно несся на меня, что я невольно отшатнулась, когда он остановился в дюйме от моего лица. И его шепот буквально взорвался в моей голове.

— Спрячьтесь! Немедленно! Они в двенадцати милях отсюда и быстро приближаются. По моей оценке, у вас сорок минут. Действуйте!

С этими словами Азаил развернулся и заторопился прочь, а его предупреждение продолжало звенеть у меня в ушах.

У меня зашлось сердце, и какое-то мгновение я не могла издать ни звука. Потом, собравшись с силами, набрала в легкие побольше воздуха и закричала во всё горло:

— Они плывут сюда!

Куда деваться? Можно ли вообще здесь спрятаться? К тому времени, как ребята вернутся, будет, наверное, уже опасно выходить в море: вдруг повелители услышат наш мотор и решат посмотреть, кто это подошел так близко к острову?

Пристань задрожала под ногами Зании, которая подбежала ко мне и встала рядом; я уже слышала плеск весел, каяки теперь были в поле зрения. Я усилила слух, но ребята молчали, только гребли — возможно, опасались разговаривать. Зная, что повелители еще слишком далеко, чтобы нас услышать, я, несмотря на безотчетный страх, произнесла в пространство:

— Они в двенадцати милях отсюда. У нас сорок минут. Скорее!

Зания схватила меня за руку. Парни гребли с максимальной скоростью, но всё равно казалось, что они приближаются слишком медленно. Через несколько томительных минут, ощущавшихся как вечность, они причалили к берегу, схватили каяки под мышку и, пробежав по пристани, занесли их обратно в сарай. Мы сгрудились все вместе и начали обсуждать ситуацию на жестовом языке, с трудом подбирая выражения и не соблюдая очередности. Блейк яростно замахал рукой, требуя внимания, а затем начал жестикулировать. Ужасно медленно.

— Уйти в море нельзя: запаса горючего в катере не хватит, чтобы потом вернуться. Идти к берегу тоже нельзя, потому что неизвестно, из какого порта они сюда движутся.