Венди Хиггинс - Сладкая опасность

Женщина подняла на него глаза, и вокруг ее фигуры обвилась красная полоса. Я изо всех сил сжимала зубы, дрожа не только от холода. Мое тело было в столь плачевном состоянии, что я уже не вполне понимала, происходит ли все это в действительности или, может быть, я вижу дурной сон.

Астарот застенчиво улыбнулся.

— Примите мои извинения… Мне не следовало говорить такие вещи замужней женщине.

Она опустила глаза и отступила на шаг. Астарот, в свою очередь, сделал шаг к ней и продолжал своим вкрадчивым голосом, полным поддельной страсти.

— Просто я с того самого момента почувствовал нечто между нами. Простите мою дерзость, но я знаю, что вы тоже это чувствуете.

Она покачала головой:

— Нет. Я… я не могу.

— Но чувству приказать невозможно, — промурлыкал Астарот, гладя ее по волосам.

Каидан схватил меня крепче и оттащил от щели, но я все равно их слышала.

— Не стану лгать, — сказала женщина. — Я действительно что-то чувствую, но не хочу поступать в соответствии с этим чувством. Простите меня. Он хороший.

— И вы хорошая. Боюсь, мне уже никогда не встретить такую, как вы. Завтра я вернусь в Англию и буду думать о вас. О том, как жаждал коснуться вас… всего лишь раз. Никто бы не знал об этом — ни подруги, ни муж, только мы двое. Ни единой душе мы не причинили бы вреда.

Женщина заколебалась, но затем повторила, почти со слезами в голосе:

— Нет, не могу.

Каидан обнял меня еще крепче, и я почувствовала, как тяжело он дышит. Что вызвало у него такую реакцию? Я наклонила голову и снова прильнула к щелке.

Астарот продолжал свои вкрадчивые речи и ласково гладил женщину, а к ней тем временем спустились два шептуна. И вот он уже целовал ее, а она целовала его в ответ.

Я закрыла глаза. Тело слишком онемело и замерзло, чтобы испытывать эмоции с той же силой, что в нормальном состоянии. Послышались шаги — Астарот и женщина перешли на яхту.

Мои зубы стучали, и я больше ничего не могла с этим поделать. Медленными движениями Каидан развернул меня к себе лицом, так что моя голова оказалась у него на плече. Это помогло мне немного унять дрожь, челюсть перестала дергаться, зато дыхание стало прерывистым и громко отдавалось у меня в ушах. Вода рядом со мной колыхнулась, я скосила глаза и увидела, что Блейк и Коп окружают Занию, — она была примерно в таком же состоянии, как я.

Я закрыла глаза и позволила мозгу отключиться. Думать было выше моих сил.

Минуты? Часы? Не знаю.

Доски настила вновь задрожали под ногами — это Астарот провожал женщину обратно в дом. Через несколько минут он вернулся вместе с остальными повелителями и Флинном. Все пятеро прошли до конца пристани и остановились возле яхты. Что происходит? Я вновь прильнула к щелке.

Напряжение, охватившее всех нас в тесном пространстве под пристанью, казалось осязаемым. Четверо повелителей встали в кружок и разговаривали между собой — очень тихо, но они находились так близко от нас, что мы слышали каждое слово. Над ними парили два шептуна, а Флинн стоял поодаль, скрестив руки на груди.

— Все сидят там наверху и плачут, — сказал Астарот, имея в виду женщин. — Сладкие сожаления. Отличная была мысль насчет острова, Мельхом.

— Да, — согласился Мельхом. Отец Блейка был меньше ростом остальных повелителей. — Жаль только, что нельзя прямо сейчас от них избавиться. Замучаемся тащить их на материк.

— Грустные женщины, — заметил Фарзуф, — это очень скучно. Утешайся тем, что напоследок мы еще раз с ними позабавимся. — Он ткнул Мельхома локтем в бок, тот кивнул.

— Жду не дождусь, когда избавлюсь от этого дряхлого тела. В Китае сейчас должен быть отличный выбор.

Мы все посмотрели на Блейка, который при этих словах поднял бровь.

— Заберешь с собой своего мальчишку-испа?

— Зачем? — пожал плечами Мельхом. — Он здесь отлично устроился.

— Не давай ему слишком удобно располагаться, — предупредил Астарот. — Нынешнее поколение испов совсем обленилось. Никакого понимания, до чего они хорошо живут.

Флинн напрягся, но не пошевелился.

— Верно подмечено, — сказал Фарзуф. — Безобразно распустились, особенно после нью-йоркского форума. Я по-прежнему считаю, что надо было тогда убить дочь Белиала. — У меня все похолодело внутри, а руки Каидана еще крепче сжались вокруг моей талии. — Вам не кажется, что Белиал как-то слишком уж рьяно бросился ее защищать? — Остальные повелители согласно кивнули. — От нее, от этой девчонки, у меня остался отвратительный привкус во рту. Она скверно влияет на других. Готов поклясться, что это из-за нее мой сын с того времени потерял форму. Прежней концентрации как не бывало. Не уследил. Видно, эти треклятые ангелы огрели его по башке чем-то тяжелым.

— Они, — Астарот сплюнул в воду, — всех нас выставили слабаками. Жду не дождусь, когда мы их, наконец, изничтожим.

— Знаете, — с некоторым сомнением начал Фарзуф и еще понизил голос, — Рахав считает, что дочь Белиала и есть тот самый исполин .

Мое сердцебиение, успевшее к тому моменту опасно замедлиться, возобновилось с бешеной силой.

Флинн стоял так неподвижно, что казалось, он даже не дышит. Остальные повелители молча переваривали слова Фарзуфа.

— А, — заговорил, наконец, Маммон. В лунном свете ярко поблескивали золотые украшения на его шее и запястьях. — Ты об этом идиотском древнем пророчестве?

Сердце у меня забилось еще быстрее, и его пронзила острая боль.

— Лично я, — сказал Астарот, — всегда считал, что нас разыграли.

Фарзуф пожал плечами.

— Рахав другого мнения. После форума он начал расследование в отношении Белиала. Но пока ничего не накопал.

— Если он подозревает девчонку, так пусть бы ею и занимался, — заметил Мельхом.

— Она слабоумная. — От этих слов я вся ощетинилась. — Трудно поверить, что от нее может исходить угроза. Но значок у нее все-таки неприятный. Думаю, нам лучше ее убить… на всякий случай.

Чёрт.

Это требовалось срочно передать отцу. Каидан стиснул меня так, что я едва могла вдохнуть. Пришлось ущипнуть его за предплечье, чтобы он немного ослабил хватку.

Флинн осторожно переступил с ноги на ногу, но продолжал смотреть на море, как будто содержание разговора его совсем не интересует.

— Вообще, — продолжал Фарзуф, — в последнее время участились странные совпадения. Может быть, Рахав был прав, когда говорил, что нам для нашего же блага лучше вообще истребить расу испов.

Маммон с любопытством взглянул на сына — тот по-прежнему изучал океан, — и вновь перевел глаза на собеседников.

— Мои, — сообщил Астарот, имея в виду двойняшек, — уже меня достали и надоели смертельно. Простейшую вещь прикажешь — начинают спорить. Испы теперь не те, что в прежние времена, — никакого от них толку.