Венди Хиггинс - Сладкая опасность

Наверху звенели радостно-взволнованные голоса: четыре женских, пять мужских. Я сразу же узнала Маммона и Флинна с их австралийским произношением. Двое разговаривали как британцы: один был Фарзуф, а второй, по-видимому, Астарот. Легкий японский акцент принадлежал, надо полагать, Мельхому. Я опустилась поглубже в воду и запрокинула голову так, чтобы над поверхностью оставалось только лицо. Подумала, не нырнуть ли, но засомневалась, что сумею бесшумно вынырнуть, когда мне понадобится вдохнуть.

Пристань задрожала от шагов — компания направлялась к дому. Когда они проходили над нами, я так и ждала, что Фарзуф приостановится и скажет что-нибудь насчет неприятного запаха, как всегда делал в моем присутствии. Но он, к моему облегчению, прошел, ничего не заметив. Сработало! Когда все девятеро вышли на тропинку и начали подъем между деревьями, я подняла голову, наклонила ее поочередно влево и вправо, чтобы вылить воду из ушей, после чего попробовала усилить слух.

Каидан, должно быть, понял, что я задумала, покачал головой, а потом поднял из воды одну руку и показал на пальцах:

— Не слушай.

Ик. Пожалуй, это была правильная мысль.

Трудно сказать, сколько мы плавали так в вертикальном положении, не доставая ногами до дна, и ждали. Судя по косо падавшим сквозь щели лучам, солнце уже стало клониться к закату. В какой-то момент мое тело, казалось, адаптировалось к холодной воде, но пальцы онемели. Туфли размокли, отяжелели и тянули меня вниз. Я спрашивала себя, сколько мы выдержим: ведь температура воды, похоже, градусов двадцать с небольшим, и она наверняка упадет после захода солнца.

Тело способно на поразительные вещи, пока дух во всеоружии, а здесь меня окружали сильные духом друзья. Я взглянула на Занию. Она, поджав губы, с отсутствующим видом смотрела на воду. Трудно было сказать наверняка, но по-моему, она не слушала. Коп тоже — он закрыл глаза и медитировал. А Каидан с Блейком время от времени переглядывались, и то один, то другой поднимал бровь, а я тихо радовалась, что не посвящена в происходящее в доме.

Высунув из воды одну руку, я показала по буквам:

— Флинн в порядке?

Кай и Блейк разом кивнули, и я успокоилась.

Не помню, когда именно меня начала бить дрожь. Голова была настолько затуманена, что я даже не заметила, как стемнело. На острове завели свои песни насекомые, а у меня задрожала челюсть, и я стиснула зубы, чтобы они не стучали. Одного взгляда на посиневшие губы Зании было достаточно, чтобы понять, что она тоже замерзает.

Минуты? Часы? Я потеряла ощущение времени, но мы заведомо находились в воде уже несколько часов. Еще никогда в жизни мне не было так холодно. Что, если повелители останутся на острове на ночь? Мое онемевшее тело больше не чувствовало холода, и на то, что я мерзну, указывали лишь одеревеневшие руки и ноги, да неостанавливаемая дрожь. Даже парни то и дело начинали дрожать. Зания обхватила руками и ногами свою сваю и прижалась щекой к склизкой поверхности. Глаза у нее были закрыты, челюсть дергалась. Каидан смотрел на меня с обеспокоенным видом. Я хотела улыбнуться ему, чтобы показать, что держусь, но тело меня не слушалось. Перестань дрожать. Улыбнись. Никакого эффекта. Контроль был полностью утрачен, и это пугало.

Прошло еще какое-то время — несколько часов? Тьма кромешная. Но уже поднималась растущая луна, и я постаралась адаптировать глаза, перейдя на ночное зрение. Страха больше не было, голова сделалась совершенно пустой. А где-то внутри росло тошнотворное желание засмеяться.

Моей ляжки коснулось сзади что-то чешуйчатое; я, пискнув, судорожно втянула в себя воздух, на мгновение выпустила сваю и забилась. Острая боль пронзила одеревеневшие мышцы. И тут же, почти бесшумно, Каидан оказался рядом и одной рукой обнял меня за талию, а другой зажал мой рот. У меня вырвался новый смешок, и Кай сжал меня крепче и притянул ближе. От тепла его тела ко мне вернулась чувствительность, а голова достаточно прояснилась, чтобы сообразить, что я сейчас чуть всех нас не выдала. Вернулся страх, и это меня обрадовало: сознанию требовалось оставаться активным. Я снова ухватилась за сваю, а Каидан теперь обнимал меня сзади.

Постепенно мои веки тяжелели. Вдруг Каидан сжал меня крепче, и я поняла, что кто-то идет.

Послышались шаги и голоса двух человек — повелителя Астарота и одной из женщин. Они прошли мимо лодочного сарая и остановились на краю пристани рядом с яхтой. Что им нужно? Просто невыносимо было ничего не видеть.

Одна из досок по другую сторону от моей сваи покоробилась, так что вдоль ее края шла довольно широкая щель. Я показала на щель Каю, чтобы он понял, что я собираюсь делать, и начала медленно перемещаться вокруг сваи. Кай, придерживая меня за талию, взглядом призвал меня к осторожности.

Взявшись одной рукой за торчащий из сваи гвоздь и слегка опираясь другой о плечо Кая, я сумела приподняться на несколько дюймов и сфокусировала, как бинокль, свое ночное зрение. В бледном лунном свете вырисовывались силуэты белокурого Астарота, похожего на красавца с обложки любовного романа, и темноволосой женщины.

— Вам не обязательно со мной оставаться, — говорила женщина. — Честное слово, со мной все будет в порядке.

Астарот стоял слишком близко к ней, глядя нежно и ласково.

— Но я вижу, что вы расстроены, дорогая, и если вам неважно, где я буду находиться, то предпочел бы не возвращаться в это логово разврата наверху. — Тут он хмыкнул, как бы смущенный происходящим в доме.

Женщина с сухим смешком покачала головой и скрестила руки на груди.

— Не понимаю, что за бес вселился в моих подруг. Катрина, конечно, всегда была странноватой, но совершенно в другом роде.

Астарот пожал плечами.

— Это ведь ее последние вольные выходные, а дальше — прощай, свобода, и всё такое прочее. Правда?

— Наверное. — Женщина глядела на темный океан. — Но как можно было сесть в самолет с незнакомыми мужчинами, а потом отправиться с ними на остров… Ой, извините, я не хотела вас обидеть.

— Извинения приняты, — рассмеялся Астарот. — Я думаю, в то мгновение в Лас-Вегасе нас всех что-то подхватило и понесло. Скоро мы вернемся, и эта ночь покажется сном. Дайте же себе насладиться ею.

— Не могу. Сначала было весело, а теперь… — Она разочарованно вздохнула. — Мы трое замужем и счастливы в браке, а Катрина вот-вот станет замужней женщиной, и все они там, наверху… Это на них совсем не похоже.

— Мне очень жаль, дорогая, — шепнул Астарот. — Я и сам изумлен. — Он помолчал, глядя на женщину, потом заговорил снова. — Повстречав вас сегодня вечером, я очень надеялся, что вы доставите мне удовольствие своим обществом. Ведь так немного на свете женщин, которые ценят в мужчине ум и при этом столь потрясающе красивы. И конечно, для меня было разочарованием узнать, что вы недоступны.