Мари Ардмир - Отборная гадина, или Вы нужны нам, Лилли

— Мы вше вош-ш-штановим! Мы вше найдем… И брашлет, и невидимку, и откуда принешли шпоры. Вше оплатим! Только не подпушкайте ее ко мне! — Последние слова завершились воплем. Стало ясно — ему не только хвост перебили, но и клыки повыбили.

Я потерла уши, Волль несколько недоуменно посмотрел на меня, потом на представителя контроля.

— Уважаемый Савиш, мы никоим образом не хотели вас напугать. И пришли с просьбой…

— Вше отдадим, вше… шолото, драгошенности, пешеры! — продолжил истерить чешуйчатый, прижимая к себе пострадавший хвост. — Только выведите ее, выведите… уберите!

Я сама вышла, давая нагу успокоиться, а Воллю разузнать причину умственной нестабильности пациента. Вышла не зря, но не вовремя, выползшие из процедурной наги при виде меня попытались самоубиться. Один вылез в закрытое окно, и стекло ему не стало помехой, двое рискнули залезть на потолок и ожидаемо свалились к моим ногам, оставшаяся четверка пыталась сбежать, но, запутавшись в хвостах, с хрустом впечаталась в стенку. Теперь мне вспомнилось, как придворные сбегали от Соро. Никогда бы не подумала, что чужой страх может быть настолько смешным и в то же время грустным. В отличие от главнокомандующего, не такое уж я и чудовище.

— Вы в порядке? — спросила у несчастных, и ответ услышала за спиной.

— Не совсем. Это реакция на ваши яды, — выдохнул мне в шею Волль или Грефран. Я так и не решила, как его про себя называть. — Наги застыли в оборотах. А состояние, когда у них есть хвосты, но недостаточно сил, делает из них инвалидов.

Я, конечно, мало знала о нагах и еще меньше об их строении, но кое-что понимала в испугах…

— Прежде чем обвинять меня, пусть попьют чай с каплей аурца. — Отстегнула от корсета жемчужину с составом и протянула ее советнику. — Одна капля на стандартный чан. По чашке на каждого. Буду ждать вас снаружи.

— Хорошо, — он улыбнулся, на мгновенье задержав мои пальчики в своей руке.

Хотела выйти во внутренний дворик, где находился сад. Но хвостатые, что отдыхали в его тени, заставили меня передумать. Я вышла в городок. Тихие улочки, мощенные камнем дорожки, высокие узкие дома, бревна вместо скамеек, открытые небу храмы бога Ашуа. Представлявшие собой две спиральные лестницы, узким конусом уходящие ввысь, они смотрелись сказочно, необычно и, судя по рисунку чешуи на перилах, изображали длиннющие хвосты. Удивительно, как при таком поклонении хвостам наги терпеть не могли упоминания вслух их самой длинной части тела. Или все дело в том, что она не настолько длинная, как у их божества?

Я улыбнулась своим мыслям и хотела уже продолжить путь, как вдруг осознала, что на улице стало тихо. Подозрительно тихо, даже ужасающе, особенно если учесть, что меня окружила толпа бесшумных и пока еще двуногих горожан. В полнейшей тишине наги справа вытащили тонкие мечи, наги слева узкие металлические щиты, а небольшая группа побитых и все еще хвостатых слаженно устанавливала ритуальные чаны в центре площади. На специальных подставках они зажгли огни, и по воздуху поплыл тонкий запах ореха и кофейных зерен.

Меня собираются съесть, вот так, втихую? Без объявления вины, без предупреждения и возможности оправдаться?

Нервная дрожь пробила тело, иглы легко легли в руку, но надежды на спасение не появилось. Их слишком много, они подготовлены, лица хмурые, взгляды решительные, улыбается один только королевский Блик. Нервно и широко.

В первое мгновение я не поверила, что он действительно стоит здесь, среди вооруженных нагов.

— Лилли! — Грефран Волль шагнул из толпы, обнял меня за подрагивающие от напряжения плечи. — Ты была права. От аурца им стало легче, они вернули себе ноги и мозги, — добавил тихо. — Ты только что получила допуск на слет и заверения, что лучше вас с Эргой на скале Предков не выступал никто…

Продолжая говорить о том, какая я умница и прелесть, он распахнул перед нами портал и увел меня прочь от чанов, нагов и сомнительной чести быть съеденной как самый опасный враг.

Мы вышли в столице за несколько километров от дворца, в респектабельном районе. Здесь шел первый летний дождь, теплый поначалу и холодный потом. Внешней промозглости я не чувствовала, меня трясло от внутренней, норовящей вырваться в слезливый сип и беспросветную истерику, которую я не позволяла себе очень давно.

— Испугалась? — Советник прижал меня крепче и движением руки развернул над нами магический щит, как зонтик. — Очень испугалась, — понял он, когда я не сдержала всхлипа. — Самое время напоить тебя чаем. Пойдем.

Волль повел меня в сторону от дороги, заводя новую беседу на абсолютно отвлеченную тему.

— А я рассказывал, как боролся за свой волосяной покров и согласился на экспериментальные составы? Нет? В таком случае мне есть чем похвастаться и о чем поплакаться.

Минуты не прошло, я оказалась в доме советника перед многочисленной коллекцией баночек, бутылочек и странного вида склянок, с чашкой черного чая в руках и уже полюбившимся халатом на плечах. Грефран был рядом. Поддерживая под спину, он вел меня вдоль длинного ряда стеллажей, хотя, казалось, больше обнимал, чем направлял.

— …это несработавшие составы, это сработавшие не полностью, а вот эти жемчужины моей коллекции — составы, давшие не тот результат. От ведьм, отцов Сольови, трех мастеров метаморфов, целителя оборотней и мой самый любимый экспонат от неизвестного.

То, что экспонат любим, стало ясно с первого взгляда. Изящная склянка единственная стояла на парчовой подушечке, блестела натертыми гранями и радовала глаз зеленым стеклом. У нее не было ярлыка с перечнем ингредиентов, рядом не располагалось письма отправителя или рекомендационного листа, и печать на ней не стояла ни простая, ни магическая. Прошло более десяти лет, но я узнала свой состав. Тот самый ядовито-лечебный, после которого мне запретили что-либо изготавливать.

Конечно, работа садовницы в разы проще и безопаснее, чем ядоведа, но обида на запрет не дала смолчать.

— А что с ним не так?

— Все. Начиная с высокого концентрата ядов, заканчивая эффектом. — Волль потер шею, потянул себя за бровь, явно что-то вспоминая. Усмехнулся. — Вопреки советам врача, я им отравился. И оброс, как оборотень во время гона, затем облез, опять оброс и снова потерял всю шерсть. И так пятнадцать раз за день. К концу второй недели вся прислуга сбежала от меня без сожалений, а Дреб Соро по указу короля наведался в гости. Я впервые ощутил на себе всю радость от блокиратора временного действия и истинное счастье от облысения.