Анастасия Туманова - Невеста Обалуайе

…и пришёл в себя. В окно по-прежнему смотрела луна. Рядом никого не было. Мануэл кинулся на кухню, по пути зажигая повсюду свет. В коридоре он задел плечом большое зеркало, чудом не сбросив его со стены, споткнулся о собственные брошенные на полу ботинки, выругался пересохшими губами. Склонился над раковиной – и его вырвало съеденной за ужином лазаньей. После этого сразу стало легче: Мануэл даже сумел выкурить сигарету и выпить пару стаканов воды. Затем рухнул на стул, вытянул ноги, прижался спиной к подоконнику. Ошалело подумал, что пора завязывать с маконьей: нервы стали ни к чёрту… Мало того, что Габриэла, эта сука, сбежала неизвестно куда и не отвечает на звонки, мало недавнего потопа, мало убытков… так ещё и это! Заглотав третий стакан воды, Мануэл подумал, что хорошо бы выпить чего-нибудь покрепче, открыл холодильник… и с воем шарахнулся в сторону. По полкам ползали жирные белые черви: два из них упали студенистыми комками на его босую ногу. Завопив, Мануэл стряхнул их – и увидел, что в холодильнике, заботливо завёрнутая в пищевую плёнку, лежит его собственная голова. Он отчётливо видел в своём полуоткрытом рту, между лиловыми губами, зуб с недавно выпавшей пломбой.

С придушенным криком Мануэл кинулся в коридор, заозирался в поисках телефона (скорее, скорее, звонить в полицию!), увидел в зеркале свою перекошенную физиономию… и Марсию, стоящую в дверях спальни. Она улыбалась чёрной трещиной рта и протягивала ему мобильник. Теряя сознание, из последних сил Мануэл ударил кулаком в зеркало, оно раскололось. Марсия хрипло захихикала и шаловливо бросила в него телефоном. Густая кровь хлестнула Мануэла по лицу, залила глаза, и…

…луны в окне больше не было. По пустой улице вкрадчиво ползли рассветные лучи. Мануэл сидел на постели. Чудовищным усилием воли он заставил себя выглянуть в коридор. Зеркало было целым, на полу лежали ботинки. Дверь в кухню была прикрыта, и Мануэл знал: никакой силой он не заставит себя заглянуть туда.

Около часа Алмейда сидел на кровати, уставившись в стену и боясь даже покоситься вправо – туда, где он видел Марсию (Что за чёрт, девчонка ведь так и не согласилась пойти к нему в гости! Это же был сон, только сон!). Когда над крышами появилось солнце, Мануэл набрался храбрости и всё-таки вошёл в кухню. Сварил кофе. Выпил чашку, вторую, третью. Принял душ. И начал собираться в офис.

На вторую ночь всё повторилось. Кошмары были чёткими, ясными, реальными, переходящими один в другой. Мануэл уже не мог понять, где явь, где сон, где он сам – настоящий, а где – фантом из чудовищных грёз. На третью ночь он решил не ложиться вовсе, уехал в клуб, пил, танцевал с женщинами, даже целовался с какой-то мулаткой в своей машине, но пригласить женщину к себе не решился. Вернувшись домой под утро, повалился не раздеваясь на постель, едва успел подумать, что после такой усталости будет спать как убитый… и через минуту уже сидел торчком, трясясь как в лихорадке и таращась на заходящую луну в окне.

На четвёртую ночь Мануэл решил не спать дома и отправился в отель. В три часа ночи постоялец из соседнего номера обратился к горничной, а та, услышав дикие вопли из запертой комнаты, вызвала охрану, полицию и врачей. Мануэлу пришлось давать унизительные объяснения и провести остаток ночи за столиком круглосуточного кафе, поглощая чашку за чашкой эспрессо под изумлённым взглядом хозяина.

И вот сейчас Мануэл Алмейда стоял у окна своей рабочей студии, совершенно разбитый, испуганный, отчётливо понимая, что сходит с ума. Что делать, он не знал. Транквилизаторы, которые ему выписал накануне знакомый психиатр («Только между нами, сеньор Родригес, не хочется обращаться к врачам, у меня всего лишь переутомление, сами понимаете, как это бывает…»), не помогли. Как быть? Продолжать накачиваться кофе? Но сколько ещё ночей он сможет продержаться? Две? Три? И что потом? Соседи по этажу уже посматривают косо. Будто мало было недавнего потопа, а разве он, Мануэл, виноват в том, что прорвало трубы?.. Скоро к подъезду дома в Барра-да-Тижука подкатит амбуланса и известного на весь Рио владельца художественной галереи насильно увезут в клинику… Что скажут его партнёры, его клиенты, вся тусовка? Мануэл Алмейда – психопат? Наркоман? С ним нельзя иметь дело? Будь проклята маконья, неужели всё дело в ней? Но ведь Мануэл всегда был так осторожен! Он не поднимал дозу, никогда даже не пробовал серьёзных наркотиков, у него не было галлюцинаций… и вот! Что же теперь?!. Что?..

– Моё почтение, сеу Алмейда! Прекрасное утро, верно?

Низкий тягучий голос раздался за спиной так неожиданно, что Мануэл чуть не завизжал от страха. С огромным трудом сдержавшись, он напомнил себе, что сейчас утро, что никаких кошмаров пока ещё быть не может, что он не спит, что это, должно быть, кто-то из новеньких уборщиков, которому ещё не объяснили, что хозяина галереи не стоит тревожить житейскими разговорами… Шумно выдохнул – и недовольно сказал:

– Отличное утро! Вы ещё не убрали в моём кабинете?

– Бросьте, у вас и так чисто! Так я зайду? У меня пустяковое дело…

Мануэл недоумённо обернулся. Ничего не понимая, смотрел на то, как в кабинет неспешно заходит чёрный парень в драных джинсах и измятой красной майке. Бейсболка раннего гостя была сдвинута на затылок, обезьянья физиономия излучала добродушие и опасность. Такие парни могли появиться в кабинете хозяина «Армадиллу» только с одной целью. И Мануэл быстро проговорил:

– Я здесь один. Я не трону кнопку охраны. Денег у меня с собой мало, но есть часы, айфон и…

– Можете хоть сесть на эту вашу кнопку, сеу Мануэл: она не работает, – ухмыльнулся парень, одновременно поднимая руки и поворачиваясь вокруг собственной оси, чтобы Алмейда мог убедиться: за ремнём его джинсов нет оружия. – Вы же видите – я пустой. Просто зашёл поговорить.

– Кто вы такой? – ошеломлённо спросил Мануэл. Кнопка охраны была под столом. Алмейда с силой нажал её. Кнопка не работала.

– Да бросьте, сеу Мануэл! – рассмеялся неожиданный посетитель, непринуждённо разваливаясь в кресле напротив стола. – Паскудно выглядите, надо вам сказать! Ночные кошмары – неприятное дело. Особенно когда нет никакой защиты… Когда вы в последний раз были на макумбе? Когда вспоминали о своём Святом? Впрочем, кого я спрашиваю: кариоки хуже белых… Все эти головы в холодильнике, черви, тараканы, собственные вывороченные кишки… А когда у женщины слишком много зубов, так никакого стояка не может быть, уж я-то знаю, поверьте! И кофе тут не поможет, только хуже окажется! И кто вас учил запивать этот ваш феназепам – эспрессо?!.

Мануэл онемел. Чувствуя, как у него начинают трястись руки, в упор уставился на парня. Тот снова широко улыбнулся, показав прекрасные большие зубы. Достав пачку сигарет, вежливо протянул её через стол.