Саша Ино - Огонь Черных лилий

Невосполнимая потеря.

Сарказм.

Я физически жив, а морально истоптан.

Ясмин…

Мой убийца и мой спаситель.

Почему я не могу избавиться от его удушающих объятий?

Бессильно кладу голову на стол. Выхода нет. То есть он есть… Я могу послать все к черту и стать условно свободным. А что дальше?

У меня есть апартаменты в элитной части города, выбитые Ясмином из мертвой хватки людей Цербера. У меня есть кабала в виде кресла начальника в министерстве. И здесь мне опять помог Ясмин. Везде его следы, и в окружающих реалиях, и на моем теле, и в внутри него. Мой мир построен его руками. Послать все, означает автоматом лишиться того немного, что я получил за кровь, пролитую во имя революции.

Ладно. Решаем детскую задачу. Пусть, я все послал…

А что дальше?

Что я умею кроме войны?

Ничего.

Уйду в оппозицию и буду сподвигать народ на новый цветочный бунт ярости?

Смешно.

У манекенов нет ярости, они пусты и бездушны.

Люди отчаянно пытаются наладить свою жизнь, зализывая раны недавнего противостояния. Они никогда не сорвутся на новую авантюру крови. К тому же я совсем потерял организаторскую хватку, и нет былого запала. Я, наверное, старею.

Да и оппозиции нет, ее давно расстреляли. Я сам командовал расстрельным отрядом и лично уничтожил недовольных властью.

Всех.

До одного.

Собирать новых слепцов не желаю, нет больше веры.

Я даже не могу завести девушку. Завести… Глупое слово, отображающее истинный факт презрения к ближнему. Девушка… Какая-нибудь продажная шлюха-зомби, мечтающая сделать партию, захомутав выгодного кавалера. Девушка… Как только она узнает, что я ничего не стою, она отравит мое существование словами о вине за ее поломанную жизнь. К тому же Ясмин может подло отомстить за измену. Рисковать другим человеком, пусть даже продажным и тупым, я не хочу.

Слишком много на мне следов чужого предсмертного крика.

Девушка… Ну, какой из меня любовник, одна насмешка. После Ясмина я стал сломанным человечком с переставленными верх ногами мыслями и чувствами, которых уже практически нет и нет желания меняться… Бедная абстрактная девушка, я и, правда, сломаю ей жизнь своим убожеством.

А раньше…эх… Но это было так давно, сейчас-то я ничего не хочу.

Все ушло. Остался только горький привкус артиллерийского пороха. Я так хотел бы хоть на минутку вернуться в прошлое. В палящее солнце придорожных пустырей разбитых засадами, в мокрые водостоки твердынь, которые мы штурмовали без страха. В тихие вечера, полные стонами раненных товарищей, отдающих свою жизненную силу тем, кто еще здоров и способен продолжать путь к мечте.

Мне хочется крикнуть «Ура», но голос срывается.

Некому и не о чем кричать.

Больно.

Мне наплевать на блага сего мира. Я никогда не был расчетлив. Я мог бы порвать нить болезненной связи. Но ледяной Кай, это все, что напоминает мне о том времени. Пусть оно было полным несправедливости, боли, отчаянья и борьбы, но оно было и времен веры в мечту.

Однако время неумолимо. Все ушло…

Дым от тяжелых орудий рассеялся, остался пепел. Единственное мое живое воспоминание — Ясмин, каким бы оно едким и горьким не было. Мой крест, моя память, мой свет. Живой ветер из прошлого в этом сером безлюдном мире пластмассового одиночества среди зомби.

Кай! Отпусти меня из своих объятий…

Дай упасть в пустоту. Я уже слышу ее голос в сладких и протяжных звуках смычкового оркестра.

Мне так страшно… Я опять слышу каскадные перепады скрипок. Окон нет, значит, не с улицы. Неужели кто-то в министерстве терзает галлограф?

Как же.

Они не посмеют.

Запреты, табу, рамки.

Запрограммированные человечки никогда не нарушат установок.

Я схожу с ума. Кукольный генерал слетел с катушек.

Слышу музыку, хотя ее нет. Галлюцинации. Может, я пью много кофе?

Мой мозг, алло! Не надо рационализировать поступки, мозг. Ясное дело — кофе тут не причем. Я тупо сдался. Перестал видеть будущее и смысл в дальнейшем движении, вектора сбиты градом реальности, а я еще устоял. Наверное, напрасно.

Музыка.

Музыка уносит меня в другое измерение, открывая врата в пустую бездну, где ничего нет, даже расколотых мечтаний. Я скоро заплачу за все свои грехи.

Музыка, опять…

Напеваю вслед за мелодией. Красиво.

Наверное, я растворяюсь, сгораю и обращаюсь в пепел. Пора. Я же Феникс. У меня это в крови.

Печальный итог столь яркого взлета.

Мне даже немного грустно.

Сарказм.

Смех.

В глазах главнокомандующего все утро трепетал образ — юная роза, рассветный лучик, весенний побег. Заряд молодости и новизны, украденный у Винсента, окутывал волнами ледяное спокойствие Ясмина.

Редко, так редко, он стал прикасаться к зыбкой чувственности нетленной юности своего нежного любовника. Главнокомандующий улыбнулся.

Огни ночи еще не успели погаснуть, растворившись в свете скучного дня. Сладость поцелуев и стонов еще не выветрилась из крови… Но оставался липкий осадок чего-то лишнего, противного и выбивающегося из невинности Винсента.

Ну, да.

Убийство водителя.

Ясмин быстро проверил, решился ли вопрос с нечаянным проступком огненной птички, и, удостоверившись, что водитель погиб в аварии, врезавшись на полном ходу в бетон мостовой, снова стал спокоен.

Главнокомандующий был доволен. Он сегодня испил эликсир молодости и чувствовал себя гораздо бодрее обычного. Он механически отбарабанил пальцами в снежных перчатках по столу и посмотрел на телефон.

Звонок не срывался в густой свет кабинета.

Ясмин вздохнул, конечно же, Винсент не позвонит, напрасно даже ждать, их отдаление стало вновь ощутимым.

Главнокомандующий развернул кресло и оказался лицом к огромному арочному окну, возвысившему его над падшим городом. Обзор раннего утра был прекрасен.

Солнце ласкало пики башен, окна золотились отблесками, переполненные басы и электромобили суетливо сновали по широким улицам, но их суета была такой ничтожной рядом с полным, похожим на мягкий яичный желток, солнцем.

Еще чуть-чуть и его свет перестанет радовать глаз, затмленный серыми облаками безжизненного яда, выпускаемого городом.

Ясмин прикрыл глаза, но тут же распахнул вновь свои серые пустые зеркала, отражающие умирающее солнце. Его привлек еще один исток света, яркая искра ледяного голубоватого камня, венчающего центр серебряной лилии на его безымянном пальце.

Кольцо.

Подарок на день Революции.

Интересный дизайн. Феникс всегда умел находить оригинальные и неординарные вещи. Откуда он выкопал это чудо?

Может, на заказ?

Сомнительно. Не в его стиле шевелиться по направлению к эксклюзиву.