АlshBetta - While Your Lips Are Still Red [СИ]

Теперь очаровательная маленькая шатенка, положив под голову туго набитую диванную подушку, тихонько посапывает, уткнувшись в нее носом. Во сне на ее лице нет изможденности, во сне она выглядит счастливой и удовлетворенной, а самое главное — наполненной силой, энергией. Ее хрупкость теряется во сне. Во сне она практически обыкновенная здоровая женщина — такая, какой всю жизнь мечтала быть.

Расстегнув две пуговицы на своей рубашке, Каллен устраивает голову на сложенных вместе руках, пристроившись возле жены. Места мало, но все же достаточно для него. Хватает.

Он не хочет прикасаться к ней — знает, что проснется, семьдесят процентов, — но не удерживается. Сначала лежит не двигаясь, сначала только лишь смотрит, но затем… легонько-легонько гладит волосы. Уступает своему отчаянному желанию. При всей умиротворенности и силе Белла во сне белая, неподвижная и спокойная. А в свете той ситуации, в которой они оказались, Эдварда это пугает. Будит ненужные страхи.

Волосы мягкие и шелковистые, прямо рассыпаются между пальцами волной прядок. И этого достаточно, чтобы успокоить мужчину. Ровно как и теплого дыхания Беллы, что слышится рядом, на его коже.

Не успевает Эдвард и сообразить, что происходит, расслабленно выдохнув приятному ощущению, которое испытывает, касаясь жены, а его пальцы уже в ее власти.

Тихонечко застонав от удовольствия, Белла крепче прижимает к себе руку мужа, сама вытягиваясь так, чтобы быть к ней ближе. Моргает, неспешно открывая глаза, мутные ото сна, и улыбается, увидев его. Нежно-нежно. Как только она умеет.

— С возвращением, — шепчет, оккупировав левую ладонь.

Отвечая ей взаимностью — во всех действиях и особенно в выражении лица — Каллен отзывается на приветствие:

— Спасибо, радость моя.

От него веет теплом, защищенностью и верой. Верой в нее и то, что сможет справиться с собственным организмом — достаточно сильна для этого. И с удовольствием, какого не передать, придвигается ближе к мужчине. Утыкается лицом в его плечо, расположившееся так близко к дивану.

— Ты чуть раньше сегодня, да?

Прикрыв щекой ее макушку, Эдвард незаметно качает головой:

— На сорок минут позже, солнышко. Извини, мне нужно было зайти в магазин.

Поморщившись при озвученном сроке, Белла испуганно поднимает на него глаза. Карие-карие, теплые. Расплавленный шоколад. Золото с шоколадом. Лучшее угощение.

— Сейчас шесть?

— Почти.

— Черт… — прикусив губу от своей нерасторопности, миссис Каллен пытается поскорее подняться, окончательно просыпаясь. Посылает куда подальше свою сонливость, обозленная на навалившуюся так не вовремя усталость.

— Что, «Путешествие под парусами»* начинается? — усмиряя ее и придерживая за талию, зовет Каллен. — Куда так торопишься?

— Ужин…

— Ужин?

— В холодильнике. Эдвард, я проспала, прости. Ты, наверное, очень голодный… — глаза наполняются искренним сожалением, тонкие бледные пальцы подрагивают, виновато погладив его по плечу. Все в жене намекает на огорчение — пусть и по такой несущественной причине.

— Белла, я не умру с голоду за пару минут, а ты заработаешь головокружение, — мягко сообщает он, вынуждая девушку прежде сесть, а уж только потом встать, — помедленнее.

— Ты же целый день… а я…

Запрокидывает голову, зажмурившись. Осуждает себя сама хуже, чем смог бы кто угодно еще.

— Мне очень приятна твоя забота, любимая, но давай все же без вреда для здоровья, а? — ободряюще произносит Эдвард, притягивая ладошки жены к себе и намереваясь поцеловать их. Белла оценивает ситуацию позже, чем полагается, и, когда пробует выдернуть руку, вспомнив о том, почему их стоит немедленно вымыть с мылом и зубной пастой для пущего эффекта, становится поздно.

Каллен чувствует едва уловимый «аромат» половой тряпки. И оттенок грязной воды, которую у нее не нашлось сил второй раз поменять.

Его лицо мгновенно наполняется хмуростью, в глазах загорается явственное неодобрение, а скулы заостряются. Такой красивый, когда улыбается, он облачается в самый нелюбимый женой укоряющий образ. Даже медные волосы и то, кажется, темнеют.

— Ты мыла пол? — скорее как утверждение, нежели вопрос, говорит он. Красные губы сжаты в тонкую полоску. Злится.

Белла опускает глаза вниз, на свои колени, равнодушно (стараясь, чтобы выглядело так) пожав плечами.

— Было грязно.

— Но ты же знаешь, чем это чревато, — стиснув зубы, зло произносит мужчина. Переворачивает одну из ее рук, крепко обвив за запястье. Прикладывает к переплетению вен большой палец. Вслушивается в пульс.

— Ускорен. Ну вот видишь!

— Но я же должна хоть что-то делать! — восклицает Белла, как ребенок выпятив вперед нижнюю губу. — Ты ничего мне не позволяешь, кроме готовки. А дом скоро утонет в пыли!

— Я вчера пылесосил, Белла.

— Не видно, — мрачно отзывается она. Скрещивает руки на груди, всем своим видом выражая обиду. Запястье теперь прячет от мужа, в глаза смотрит как дикий зверек. Гневается, мгновенно растеряв весь прежний настрой.

— Значит, пропылесошу сегодня еще раз, — всеми силами сдерживая свое негодование, удушающе-спокойно отвечает мужчина, — принесу тебе лекарство, ты полежишь, а я пропылесошу. И потом все за мной проверишь.

— Здесь уже чисто… не надо пылесосить. Ты можешь отдохнуть, а я приготовлю ужин.

И опять пробует встать. Предпринимает более рьяную, более заметную попытку. Делает вид, что все хорошо и как обычно.

— Нет, — осаждает ее Эдвард. Одним лишь движением.

— Отпусти меня! — возмущается. Брови взлетают вверх, глаза округляются, а губы дрожат.

— Изабелла, послушай меня внимательно, — все тем же натренированным размеренным тоном повторяет мужчина, — ты сейчас ляжешь обратно, выпьешь то, что нужно, и только потом, минут через двадцать, приготовишь ужин. Все, что захочешь.

— Я сейчас!..

— Сейчас нет, — ее попытки беспочвенны, видит. Натыкаются на его пуленепробиваемую в таких вопросах решительность, — пока не пройдет, ты ничего не будешь делать.

Поджав губы, Белла опускает глаза вниз. Прекращает сопротивление и медленно, как и просит, укладывается обратно. Запрокидывает голову, по-прежнему не глядя мужу в глаза. Дышит сбито, с дрожью. Сейчас заплачет…

Тяжело вздохнув, Эдвард поднимается, возвращаясь на кухню. Достает аптечку, яростно откапывает в ее нутре упаковку таблеток. Одну, круглую, из пластиковой баночки наружу. И потом на ладонь Беллы. Благо, не упрямится. Берет в рот.

В комнате царит напряжение и обида, которую мужчине больше всего не хочется ощущать в свой адрес. Он ровно дышит, вместе с женой ожидая действия лекарства, но пока не прикасается к ней. Молчание ему не нравится, но слезы и выкрики куда хуже него.