АlshBetta - Hvalfanger / Китобой [СИ]

Что это было?

Она никогда бы не смогла его повалить. Его никто не может повалить. Никто никогда не мог после детства…

Берислава явно не обрела торовскую мощь — а нужна не меньше.

— Ты и не смогла, — бурчит он. Вымученно девочке улыбается. — У меня закружилась голова.

Тяжело сглотнув, она гладит его щеку. С небывалой нежностью.

— Видишь, все против, даже твой организм.

А потом, поддавшись эмоциям, вытерев две скупые слезные дорожки, она китобоя обнимает. Со всей женской мягкостью, теплотой и силой. Куда более серьезной, нежели физическая. Эмоциональной.

— Ладно уж, — Сигмундур садится, увлекая девушку за собой. Поглаживает ее красивую спину, длинные волосы, — твоя взяла, Берислава. Будем целый день спать.

Сквозь прорезавшиеся слезы она, такая счастливая, по-девчоночьи хихикает.

Горячо целует его лоб.

В новинку для китобоя в этой жизни были всего несколько вещей: желание оберегать, приятность присутствия близкого человека и болезнь рядом с тем, кому не все равно.

И все три составляющих своего недлинного списка изумлений он познает вместе с Бериславой.

В этот сумасшедший четверг она его. Целиком и полностью, со всем, что есть, со всем, что может дать.

Никогда прежде столь внимательна, осторожна и заботлива Берислава с ним не была. Он не жалеет, что отменил работу на сегодня. Такое отношение того стоило.

Сигмундур, удобно устроившись в постели, на мягкой подушке и среди свежевыстиранных простыней, впитывает все это… и не старается пока задуматься, хорошо подобное или нет, правильно ли. Ночью его одолевали сомнения, ночью ему казалось, что Берислава забирает всю его мужественность… но как же, черт подери, приятно, когда она так печется. Когда она рядом.

Девушка неустанно его касается. Почти с благоговением.

Принося воды, рассказывая что-то интересное, забавляясь с Малым китом, она, так или иначе, поглаживает его руку, плечо, волосы… или же просто, поддавшись моменту, целует. Ей на все плевать.

На завтрак Сигмундуру, не испытывавшему тошноты с глубокой ночи, достается разбавленный теплой водой яблочный сок и два тоста. Чистых. Без ничего.

— Посадишь меня на диету?

— Сегодня так нужно, — Берислава уверенно придвигает тарелку поближе к нему. На ее боку он обнаруживает еще два сухарика.

— Тогда голова у меня точно не включится.

— Зато не выключится желудок, — она мягко улыбается, — кушай, Сигмундур.

— Ты бы даже Кьярваллю это не дала.

— Кьрвалль изначально на сухариках, так что ты в лучшем положении. Мы купили курицу, знаешь? На обед будет вареная грудка.

Уже откусив немного тоста, китобой супится. Так по-детски и непривычно для взрослого мужчины, что Берислава хихикает.

— Я растворюсь в пространстве от таких перекусов. Тогда ты точно сможешь меня повалить.

— Всего день… один денечек. Мы все исправим.

— Я постоянно слышу такие вещи.

— Сигмундур, — с улыбкой стыдит его она, потянувшись вперед и пригладив волосы, — ешь давай. Иначе вообще никаких шансов выстоять со мной у тебя не будет.

— Ты так сурова?

Девочка, смущенно улыбнувшись, прикусывает губу.

— Я не хотела, ты же знаешь, правда?

Неужели он ее задел?

Китобой убежденно кивает. Дабы и мгновения не сомневалась.

— Берислава, это случайность. Та рыба, видимо, была еще хуже, чем мне показалось.

— Отныне я всегда буду собирать тебе еду с собой.

Обрадованный тем, что все улажено, а она не обижается, мужчина дает свое согласие. Молча. Первым глотком разбавленного сока.

Унося завтрак, Берислава неловко забирается к нему в постель, поежившись от холодка комнаты, где только-только разгорается с новыми силами камин. Накидывает на щенка края одеяла.

— Иди-ка сюда, — не дожидаясь послушания, китобой сам притягивает ее к груди, — еще раз будешь стоять в таком виде на улице, я тебя вместо волков съем, Берислава.

Она искренне смеется.

— Ты грозный…

— А ты думала, — он снисходительно целует ее лоб, — расскажи мне что-нибудь.

Девочка задумчиво запрокидывает голову. Смотрит в его глаза.

— Из меня плохая рассказчица.

— Какая бы ни была. Кто-то же должен развлекать меня вместо китов…

— Киты тебя развлекают?

— Это охота. Все любят охоту, — Сигмундур пожимает плечами, чуть поморщившись при воспоминании о вчерашней разделке, — но давай сейчас не о китах.

— Ты совсем не любишь о них говорить… — подмечает она.

— В этом доме им не место. И никогда не было.

Категоричность, подкрепленная каплей раздражения, ее убеждает не развивать эту тему. Берислава соглашается.

— Может быть, тогда просто поговорим? Мы можем получше узнать друг друга.

— Лучшее обстоятельство…

— А почему бы нет? — девушка улыбается. — Главное ведь — близость. У нас имеется.

— Ты неумолима, да?

— Только если ты хорошо себя чувствуешь. В противном случае, будем спать.

Сигмундур закатывает глаза, глубоко вздохнув.

— Исландия.

Берислава прищуривается.

— М-м?

— Я родился в Исландии. Эскифьордюр, если знаешь. А почему тебя тянуло в эту страну?

— Знаю. Там же всего тысяча человек.

— Тысяча сорок три. Ну, сейчас тысяча сорок два…

— Меня манила тишина. Спокойствие. И море, — девушка мечтательно вздыхает, говоря чуть тише, — а почему ты уехал?

— Из городка, где всего тысяча и пару десятков человек?

— Ты же там родился…

— Там нечего было делать, — его голос звучит грубее, что настораживает Бериславу, — это было недостатком и причиной. Зачем ты искала тишину?

Девушка задумчиво кладет подбородок на его плечо. Пальцами, довольно лениво, рисует на груди какие-то узоры.

— Родители ругались, — в конце концов, бормочет она, — постоянно. Каждый божий день. Я искала себе тихий угол.

— Сильно ругались? — Сигмундур, будто бы что-то припомнив, ласково гладит ее волосы. Сочувственно.

— Ну, без драк, конечно… но да, — Берислава морщится, взглянув на него совсем по-детски. Китобой даже теряется, не зная, как ее утешить. То, что плещется в глазах, осталось с тех времен, пустило корни. И сделало больно. — А Исландия была далеко, была волшебной… и мне казалось, это Рай.

— Ты говорила, отец увез тебя.

— Да. Мама, она… уехала. У нее были другие планы.

— Уехала от тебя?

— Я более-менее была нужна папе и дяде, Сигмундур. Они меня вырастили. Но потом затребовали за это слишком много… я не смогла заплатить такой цены. Они хотели, чтобы я была ими. И воплощала их мечты.

Замолчав, Берислава прикрывает глаза, легонько поцеловав его плечо. Трется о кожу носом, будто прогоняя ненужные эмоции.

Она откровенна с ним. Китобой чувствует, хоть и против его собственных это правил, необходимость поделиться чем-то сокровенным в ответ. Доказать, что важна ему.