Барбара Картленд - Авантюрист

Фрэнк замер посередине комнаты и устремил взгляд на свое отражение в зеркале. Его удивило, что выражение его лица оставалось прежним, ну, может, чуть более обеспокоенным, чем всегда. А ведь он только что стал банкротом, лишившись суммы, которая, по его понятиям, равнялась целому состоянию!

Наконец до Фрэнка дошло, что его обворовали. В бумажнике было двадцать восемь соверенов, завернутых в тряпочку. Вероятно, с его стороны было безумием таскать с собой все свое состояние, но он просто не знал, куда в таком случае девать деньги. Не открывать же счет в банке! В этом Фрэнк не видел никакой надобности: ведь деньги, которые он привез из Остэнда, когда-нибудь бы кончились. К тому же открытие счета повлекло бы за собой ненужные вопросы по поводу его адреса и рода занятий.

От идеи оставить деньги на хранение миссис О'Хара он отказался в самом начале. Почтенная дама не скрывала, что она, движимая естественным любопытством, нередко заглядывает в комоды и гардеробы своих постояльцев, когда тех нет дома. Вряд ли бы ей пришло в голову извиниться, если бы ее застали на месте преступления. Правда, она находила в себе силы быть честной с постояльцами, которые исправно платили за жилье, хотя и допускала, что те хранят в комнате деньги вопреки всякой предосторожности.

Среди постояльцев миссис О'Хара существовал неписаный закон: они постоянно заимствовали друг у друга деньги, причем делали это в отсутствие постояльца. Так что Фрэнку ничего не оставалось, как носить деньги с собой. Он заворачивал монеты в тонкую бумагу, чтобы они не звенели и не привлекали внимания, а банкноты складывал так, чтобы бумажник не выпирал из кармана на груди. Серебро и медь он носил в кармане брюк.

Пересчитав оставшуюся наличность, Фрэнк понял, что имеет на руках лишь двенадцать шиллингов и четыре пенса. Он вспомнил, что разменял шестипенсовую монету прошлой ночью, когда во время проливного дождя решил добраться домой на автобусе. Перед этим он съел сандвич и выпил стакан пива в баре, куда обычно ходил ради случайных знакомств. Вчера ему не повезло, и, расплатившись за ужин, он решил, что раннее возвращение домой пойдет ему только на пользу.

На остановке автобуса была целая толпа, и каждый тешил себя надеждой, что ему удастся занять место внутри. В противном случае пришлось бы мокнуть наверху. Когда подошел автобус, Фрэнк ринулся вперед, отпихивая локтями хохочущих женщин и их кавалеров. Очевидно, именно тогда у него и украли бумажник.

К сожалению, он не сообразил проверить свои карманы, когда вернулся домой. Но вряд ли вор мог пробраться в комнату, так как, прежде чем лечь спать, он запер дверь. Следовательно, ему некого было винить в своем несчастье, кроме самого себя. Готовый к тому, что его могут обворовать в доме миссис О'Хара, он совсем упустил из виду карманников.

«Самобичевание тут не поможет», — подумал Фрэнк. Деньги пропали, и в настоящий момент у него нет возможности заработать хоть какую-то сумму, если только ему опять не повезет во время пребывания в Вентворт-Холле.

Интересно, спросил он себя, имеет ли он право отказаться от игры в бридж и участвовать только в пари на скачках? Необходимо придумать какой-нибудь благовидный предлог для отказа, ведь сэр Альфред, ожидая, что все будут играть в бридж, пригласил определенное количество гостей, чтобы все места за ломберными столиками были заняты.

Может, не ехать? Но в Лондоне его положение лишь усложнится. Он заплатил миссис О'Хара за прошлую неделю, но она ждет платы и за эту. Даже если он откажется платить, то все равно не сможет долго существовать на жалкие двенадцать шиллингов.

Фрэнк заметался по комнате, мучительно пытаясь найти выход из создавшейся ситуации. Даже не с кем посоветоваться! Если он расскажет все миссис О'Хара, та упадет в обморок при мысли, что у одного из ее постояльцев на руках была такая огромная сумма. Нетрудно представить, как пренебрежительно скривится сэр Альфред, когда узнает, что человек носил все имеющиеся у него деньги во внутреннем кармане сюртука. Ни Хельге, ни Эдит нельзя пожаловаться на судьбу, потому что с такими женщинами о деньгах не говорят.

Единственный, кому он может открыться, это Вильям. Он обязательно посочувствует и поможет дельным советом.

Например, как жить без денег.

Но как? Как?

Фрэнк прибыл в дом сэра Альфреда к чаю с твердым намерением рассказать о случившемся Хельге.

Он чувствовал, что не сможет долго притворяться, будто дела у него идут хорошо. Рано или поздно он не выдержит внутреннего напряжения и сорвется.

А Хельга, надеялся он, даст ему верный совет.

И все же Фрэнк продолжал обдумывать свои дальнейшие действия. Может, стоит попросить у сэра Альфреда работу? Или, продолжая играть роль друга скончавшегося Седрика, попросить взаймы небольшую сумму до лучших времен?

Что касается второго варианта, то Фрэнк не сомневался: будучи истинным бизнесменом, сэр Альфред воспримет идею о займе с недовольством. В прошлом он не раз слышал, как люди типа сэра Альфреда говорили:

«Мой дорогой мальчик, я никогда не даю взаймы. Я бы предпочел подарить эти деньги».

Размышляя над тем, как устроить так, чтобы они с Хельгой остались одни, Фрэнк позвонил. В следующую секунду дверь открылась, и он, войдя в холл, передал свою шляпу и тросточку лакею. Затем его проводили в белый будуар, излюбленную комнату девушек. Из будуара дверь вела в большую столовую. По сравнению с другими помещениями дома эта комната была обставлена очень скромно.

Обычно большую часть времени Эдит находилась в своей комнате, которая прежде была ее классной, а Хельгу почти всегда можно было найти в библиотеке, служившей ей кабинетом. Будуар же являлся нейтральной территорией.

Эдит сидела в кресле у окна и читала, когда объявили о приходе Фрэнка. Устремив на молодого человека удивленный взгляд, она встала и неуклюжей походкой двинулась ему навстречу.

«До чего же она нескладна, — подумал Фрэнк, — даже при таком маленьком росте».

Хельга была на голову выше своей подопечной и шире в плечах, однако двигалась с неподражаемой грацией. Эдит же напоминала жеребенка, который с трудом держится на ногах.

— Как мило, что вы пришли, — воскликнула девушка.

В ее голосе было столько тепла, что Фрэнк почувствовал, что за вежливым приветствием скрывается нечто большее.

— Не думал, что мне повезет застать вас одну, — с улыбкой проговорил он.

Стремление быть галантным с любой женщиной, даже самой непривлекательной, было у него в крови.

Едва они сели на белый диван возле камина, как в комнату вплыл дворецкий. Шедший за ним лакей нес огромный серебряный поднос с чайными приборами, пирожными, сандвичами и прочими лакомствами.