Джеймс Уоллер - Унесенные ветром. Век XX

— Мистер Коули, если не ошибаюсь?

— Вы не ошибаетесь, привет.

— Мистер Коули, меня зовут Дуглас Корнби, я из «Атланта Стар». Вы не можете уделить мне несколько минут внимания?

«Несколько минут? — подумал Билли. — Они, наверное, полагают, что здесь днем и ночью не протолкнуться от газетчиков, хотя они-то и есть первые ласточки».

И он сказал репортеру:

— Да, пожалуй, с десяток минут я смогу уделить вам, мистер Корнби.

— Вы разрешите сфотографировать вас, мистер Коули?

И, не дожидаясь ответа, он махнул человеку с «лейкой». Уильям Коули был запечатлен на фоне усадьбы.

— Это ваш дом, мистер Коули?

— Нет, это дом моего деда, мистера Уэйда Гамильтона.

— Где вы, в основном, создаете свои произведения?

— Зимой в своей комнате, а летом — на сеновале, — не сморгнув глазом, соврал Билли.

— Вот как? — Корнби начал торопливо записывать в своем блокноте. — Вы участвовали в войне?

— Да, я был военным летчиком.

— Вы были ранены, мистер Коули?

— Нет. И давайте в этом отношении расставим точки над «i». Джеффри Драйден — это вовсе не я. Он, кстати, журналист в романе, а я сроду не был журналистом. Хотя я очень уважаю эту профессию, — поспешно добавил Билли. — Ранения, повторяю, тем более такого, какое было у Драйдена, моего героя, я не получал, так что пусть мои читатели, а особенно читательницы меня не жалеют, — он широко улыбнулся.

— О’кей, — Корнби лихорадочно записывал.

— Что же касается героини, — если эту идею подсказал Билли бесенок, сидевший у него за ухом, то сейчас бесенок должен был удовлетворенно хихикать и потирать ручонки, — что касается героини, то она списана с реально существующей девушки, жившей здесь неподалеку.

— Вот как? — рыбак, вытащивший рыбину весом в пятнадцать фунтов, наверняка выглядел бы менее счастливым по сравнению с Корнби. — Вы сказали: жившей? Значит, она сейчас не живет здесь?

— Видите ли, даже если бы она и жила здесь, то ей, наверное, не очень бы хотелось, чтобы ее имя упоминалось только в связи с «Землей». Она и без того уже достаточно известна. Извините, мистер Корнби, но мне бы не хотелось больше распространяться на этот счет.

Он мог быть уверен в том, что газетчик безошибочно выйдет на след Джессики Фонтейн — «второй знаменитости» в округе.

Корнби задал еще несколько стандартных вопросов, касающихся планов новой джорджианской знаменитости. Новая джорджианская знаменитость ответила, что пишет сейчас роман, который намеревается предложить издательству «Бэнтам букз».

Через пару дней он уже с удовлетворением читал «Атланту Стар», где сообщалось, что Уильям Коули работает не меньше шестнадцати часов в сутки, что он с трудом выкроил полчаса для репортера «Атланты Стар»: «Я коренной южанин, — сказал Уильям Коули, — будь это журналист-янки, я бы, пожалуй, сослался на занятость».

Естественно, этот сукин сын в два счет откопал и другую джорджианскую знаменитость: «довольно известная голливудская актриса». Имени актрисы не сообщалось, но известная актриса в их округе была только одна. Особенно же Билли понравился пассаж про сеновал и упоминание об издательстве, к которому не имел никакого отношения Снизуэлл, как и оно к нему.

На снимке он получился вполне узнаваемым, дом — тоже.

«Очень жаль, — подумал Билли, — что у меня нет адреса второй джорджианской знаменитости. Надо бы отослать ей экземпляр газеты».

Через пару недель он получил от Лоуэлла экземпляр «Земли» на французском языке. В бандероли, как всегда, оказалась приписка — Лоуэлл сообщал, что провел предварительные переговоры с лондонским отделением «Пан букз», и они якобы готовы взять на себя публикацию его будущего романа.

Не откладывая устройства судьбы романа в долгий ящик, Билли тут же съездил к Лоуэллу, вспомнив про себя, что не так давно зарекался иметь с ним какие — то дела. Агент устроил ему встречу с представителем «Пан букз». Билли настоял на том условии, что издательство может выпускать роман любым тиражом, но никаких исключительных прав, как это было в случае со Снизуэллом, оно не приобретает.

Тайком от Лоуэлла он посетил еще два довольно безызвестных нью-йоркских издательства. Теперь он начинал понимать, что значит имя в литературном мире. Он мог диктовать условия, и только в том случае, когда его требования даже ему самому казались несколько завышенными, если не сказать большего, ему вежливо отвечали: «Извините, мистер Коули, но это стоимость чуть ли не половины тиража. Мы, конечно, попытаемся изыскать средства…»

Отголоски его интервью репортеру «Атланты Стар», оказывается, достигли и Нью-Йорка. Мэри Филдинг, которую он нашел в том же кабачке на Бродвее, где когда-то Лоуэлл знакомил его с Робинсоном, слышала об этом или читала. Она сидела за столиком с каким-то типом в клетчатом кургузом пиджачке, с черными усиками и такими же черными, коротко стриженными и расчесанными на аккуратный косой пробор волосами.

Мэри махнула рукой, приглашая Коули за их столик. Он подумал и решил, что можно принять приглашение.

— Вы так редко появляетесь здесь, мистер Коули, что и впрямь можно подумать, будто вы круглый год только тем и занимаетесь, что пьете виски на сеновале.

— Не понял, — насторожился Билли.

— Э, друг мой, — миссис Филдинг взглянула на него с сочувствием. — Вы не слыхали ответ этого остряка Брайтуэя о вас?

— Кто такой Брайтуэй? — спросил Билли, заметив, как под усиками спутника Мэри Филдинг зазмеилась улыбка. Фамилия спутника была то ли Рафферти, то ли Рапперти, Билли она ничего не говорила он не расслышал толком, но переспрашивать не стал.

— Он из «Таймса». Известный репортер. Освещал события на итальянском фронте. Недавно выпустил сборник рассказов на основе своих военных заметок.

Возможно, Билли что-то и слышал уже об этом Брайтуэе, но сейчас вспомнить не мог.

— Ага, — на всякий случай сказал он, — понятно. И что же это за отзыв?

— Не знаю, стоит ли говорить, лучше вам самому отыскать номер…

— Не буду я этим заниматься, — сказал Билли. — Только мне и дел, что разыскивать всякую пачкотню. Если не хотите говорить, не говорите.

— Но я не хочу выглядеть сплетницей, а тем более доносчицей.

«Ты и так выглядишь и той, и другой. А еще выглядишь самой настоящей сукой».

— Ладно, — пожал плечами Билли, — если не хотите выглядеть сплетницей вы, то пусть мне мистер Рапперти расскажет. Просто сгораю от любопытства.

«Ну, сукин сын, выдавай. Тебе же это доставит неизъяснимое удовольствие, пачкун ты дерьмовый».

— Рафферти, — поправил его мужчина в клетчатом пиджачке.

— Виноват. Мистер Рафферти.

— Ну, я тоже не хотел бы …

«Да хочешь ты, хочешь! Давай, выкладывай, вонючка».

— Он прошелся относительно вашей «Земли». Он сказал, что для того, чтобы писать так, как вы, нужны три вещи: сеновал, кварта виски и полное забвение синтаксиса, — со странной улыбкой доложил мистер Рафферти.