Джеймс Уоллер - Унесенные ветром. Век XX

— Именно, что показалось, малыш. Это просто удивительно, до чего извращенные бабы мне попадаются. Я, оказывается, был почти не нужен ей как мужчина. Неизвестно, сколько существовал наш треугольник. В треугольнике всегда две особи одного пола и одна — противоположного, правильно?

— Правильно, — ничего не понимая, машинально кивнул Билли.

— И у нас было две женщины и один мужчина.

— Значит, она тебя застукала с кем-то, дядя Барт?

— Если бы. Это я их застукал.

— Ты?.. Кого — их?

— Мод с ее возлюбленной Грейс.

— Вот это да! — вырвалось у Билли. Он мгновенно вспомнил прошлый свой приезд в Чикаго, показавшееся странным поведение Мод и ту самую Грейс.

— Уж лучше бы она мне с мужиком изменяла, — Барт покачал седеющей головой. — Детей она, видит ли, не хотела, никакого иного занятия, кроме кривлянья на сцене, не признавала, а в любви предпочитал Грейс мне. Веселенькая история. Но это должно оставаться между нами, малыш.

— Конечно, — поспешно сказал Билли.

— Я прочел твою книгу. Ты знаешь, очень впечатляет. Словно сам влезаешь в шкуру этого бедолаги Джеффри Драйдена. Да и места наши у тебя здорово описаны. Мне пришлось жить в Таре только в раннем детстве, но, оказывается, я очень много помнил. Твоя книга эту память и проявила. Хорошо было в детстве, правда, малыш?

— Хорошо. — Он понимал, что Барту сейчас, наверное, ничего уже не хочется — ни денег, ни политической карьеры, ни новых приключений. Барт не растолстел больше с тех пор, как Билли видел его в последний раз, но как-то весь обмяк. Черты его лица стали размытыми, кожа казалась смазанной жиром и отливала неестественной краснотой.

Он заключил договор с лондонским издательством на своего «Ветерана» — так он решил назвать роман, где прообразом главного героя послужил Уилл Бентин. То же самое Уильям Коули сделал и в Париже.

Вернувшись домой, в Штаты, он пробыл в Нью-Йорке всего три дня, а потом поспешил в Тару — надо было закончить роман не позже апреля.

— Билли, — он задремал часов в пять утра да так и уснул в кресле, а теперь, взглянув на часы, обнаружил, что уже девять. Неизвестно, как давно Конни стучала в его дверь.

— Да, ма, — он потер лицо рукой. Щеки и подбородок покрылись жесткой густой щетиной. Уж пару дней Билли не брился.

— Билли, пора завтракать.

Он подошел к двери и отпер ее.

— Боже мой, ты опять не спал всю ночь, — Конни всплеснула руками.

— Нет, не всю ночь, — он устало улыбнулся. — Несколько часов мне удалось урвать для сна.

— Билли, ты знаешь новость?

— Какую еще новость, ма? Что каурая кобыла ожеребилась?

— Какая же это новость? Это случилось два дня назад.

— Да? А мне показалось, что вчера. Как-то удивительно быстро бежит время.

— Билли, ты совсем свихнешься с этой писаниной. Неужели нельзя работать поменьше?

— Нельзя. Я должен был закончить рукопись пять дней назад, а закончу ее только завтра, если повезет. Так что там еще за новость?

— Джессика Фонтейн приехала. Вчера после полудня.

— Вот как? Ее что же, вытурили из Голливуда?

— Совсем нет. Она приехала повидаться с родителями, а заодно решить тут какие-то дела, связанные то ли с покупкой, то ли со строительством магазина.

— У нее уже так много денег?

— Похоже, — Конни пожала плечами. — Ты бы побрился.

— Для кого, ма? — он хитро прищурился. — Для Джессики Фонтейн?

— Для меня и для бабушки, — Конни поджала губы.

— Хорошо, для тебя и для бабушки побреюсь.

Они встретились с Джесс, можно сказать, на нейтральной территории. Билли возвращался из лавки Мак-Гроу и увидел ее, идущую вверх по дороге. Поравнявшись с Джессикой, он остановил автомобиль.

— Привет, Джесс. Тебе не жарко в этом пальто?

Действительно, пальто с воротником из чернобурки было тяжеловато для джорджианского марта, тем более, что и март подходил к концу.

— Привет, — она не улыбнулась ему, только внимательно посмотрела, словно пытаясь найти какие-то изменения в его облике.

— Ты ищешь скрытые следы разложения? — пошутил Билли.

— Нет. Ты прекрасно выглядишь и глупо было бы надеяться эти следы найти.

— Похоже, это тебя не очень радует?

— Мне это безразлично.

— Вот как? Но раз у тебя когда-то появились сомнения в натуральности происхождения волос на моей груди, значит, ты не беспристрастно относишься к моему физическому состоянию.

Она не ответила, только еще раз посмотрела на него.

— Давай-ка, я тебя подвезу, Джесс.

Он открыл дверцу, и она села рядом с ним. Билли почему-то был уверен в том, что она вот так вот молча сядет и не станет торопить его, чтобы он трогал с места.

— Говорят, ты собираешься скупить здесь подокруга? — Билли наблюдал за ней, ожидая реакции.

— На это у меня денег не хватит.

— Пока что не хватит, да? Но достаточно скоро ты будешь в состоянии купить здесь пяток усадеб, настроить съемочных павильонов и начать соперничать с Голливудом.

— Нет, мне бы не хотелось вкладывать деньги в столь сомнительное предприятие.

— Ого! Что я слышу, Джесс? Уж не надоело ли тебе твое занятие?

— Одно дело — быть актрисой, а другое — содержать студию, — она оставалась убийственно-серьезной.

— Джесс, а зачем тебе понадобилось покупать или строить твой магазин именно здесь? Ты хочешь полкой победы над этими местами?

— А вдруг это зов родной земли? — она впервые улыбнулась. — Почему мы стоим?

— А что мы должны делать?

— Ехать, разумеется.

— Тебе этого хочется?

Она пожала плечами:

— Мы глупо выглядим со стороны.

— Хорошо, — согласился он, — тогда мы поедем. Только куда же нам ехать? Неужели к тебе домой?

— Конечно, я же туда направлялась.

— Но тебе не очень хочется сейчас домой?

Он завел мотор, плавно тронул с места, вырулил на проселочную дорогу. Джессика молчала.

— Кое-кто начинает уже пахать, — он указал на ползущий вдали трактор. — Ты все еще сердишься на меня за «Землю»?

— Уже нет. Вокруг этой книги столько разных разговоров, что я уже подумываю: а не объявить ли во всеуслышание о том, что главная героиня написана с меня. Глядишь, это прибавит мне популярности.

— Что ж, популярность при твоем занятии не последнее дело.

— Не последнее. Уж не в Джонсборо ли ты собрался?

— Нет. Я вдруг сообразил, что там нас сразу узнают, особенно тебя.

— Да, нескучная сценка получится: мисс Джессика Фонтейн и мистер Уильям Коули желают снять номер для занятий любовью. Когда мы оттуда выйдем, в холле отеля яблоку будет негде упасть: все станут просить автограф.

И она рассмеялась, беззаботно и весело.

— Ох, Билли, — продолжила она, — сукин ты сын. Ты явно подбиваешь меня заняться этим делом прямо в твоем автомобиле.

— Если бы сейчас мы были в твоем, то я предпочел бы его.