Маргарита Кармин - Царица снов

Эти слова подействовали, как удар грома. Бедный Джон вздрогнул и поднял на “господина” взгляд, полный ужаса. Несколько секунд он, не отрываясь, смотрел на того, кто называл себя Королем Джоудом. (Тот, в свою очередь, тоже не сводил с него глаз.)

— Это… вы?.. — еле выдавил юноша. — Гарви тоже упоминал замок Любви…

— Ты никак испуган? — насмешливо проговорил Король. — Чего же ты боишься? Ведь ты совсем недавно грозил пожаловаться на меня властям…

Страшный рев, похожий на рычание разъяренного дикого зверя, не дал ему договорить. Король, мгновенно позабыв о Джоне, вскочил. Он был явно встревожен и не пытался скрыть это.

— Что произошло? — спросил он, нахмурившись, глядя на своего помощника, которого (возможно, читатель помнит) называл странным именем — Кино.

— Там…

Остальной ответ заглушило рычание, от которого Кино вздрогнул, оборачиваясь назад, а Джон затрясся и съежился, как лист.

— Регина, — проговорил, наконец, помощник, озабоченно глядя то на дверь, то на своего господина.

— Что с нею? — поспешно спросил Король, быстрым шагом направляясь к двери.

Кино опять ответил, но его слова заглушил неописуемый шум.

— Отведите на место, — на ходу бросил Король, махнув рукой в сторону Джона. — Сегодня мы еще подумаем, что с ним делать. — Последние слова он произнес уже в двери и через мгновение стал поспешно спускаться по лестнице.

Юношу грубо встряхнули, подняли и поволокли обратно в знакомую комнату. Однако в этот раз — он успел заметить — стража, явно озабоченная странными событиями, слишком спешила, и кто-то забыл повернуть ключ в замке его двери. Так пленник остался, со связанными руками, в комнате с незапертой дверью.

За окном быстро сгустились сумерки. Ночь настала безлунная. Звезды, которые одна за другой появлялись на небе, вскоре исчезли за облаками; ночное небо сделалось угрюмым, мрачным.

Пленник сидел в пустой грязной комнатке-сараюшке, всеми забытый, до смерти перепуганный не только словами хозяина замка, но и странным рычанием, которое донеслось до него еще несколько раз. И то и другое ошеломило его. Что говорить: имя, названное “господином”, везде воспринималось примерно одинаково. Хотя Джон долго не мог поверить в правдивость его слов, однако припомнил все, что знал о замке Любви. А надо сказать, кое-что он знал, хотя и не мог вспомнить, где услышал, — где-то в гостинице или еще в пути к ней. Еще бы не знать знаменитого разбойника!

Вы теперь знаете, кто дал приют Джону и его раненой сестре. Вот кто помог им в пути! И вот кто обвинил Джона Фэрграуна в покушении на одного из разбойников, вот кто должен был теперь наказать его. Одна уж мысль о том, что наказание он должен понести в замке Любви и что наказание это придумает для него сам Король Джоуд, приводило юношу в трепет. Он с тоской и ужасом вспоминал, как непочтительно разговаривал с королем разбойников, как дерзок был с ним. От этого становилось еще страшнее. Он, сжавшись в комок, дрожал в ожидании своей последней минуты.

Давно смолк шум в глубине замка; страшное рычание больше не повторялось. Вскоре наступила тишина. Но теперь Джон мало обращал внимания на окружавшие его звуки: он думал о том, что вскоре ему предстоит проститься с небом, с землей, светом, со своей жизнью, которая только начиналась. Ему было всего двадцать лет.

За спиной что-то скрипнуло. Юноша вздрогнул и обернулся, сколько позволяли веревки. Он ожидал увидеть палачей, готовых привести приговор в исполнение. Но не увидел никого. И ничего. Кроме приоткрытой двери. Это еще больше испугало его. Но тут он вспомнил: его забыли запереть. Сначала это воспоминание не произвело на него никакого действия. Но вдруг ему в голову пришла еще одна мысль. Сознание пробудилось, начало строить храмы надежды — надежды на спасение. И, после недолгих раздумий, он решил этой мыслью воспользоваться.

Джон еще раз огляделся по сторонам. Вокруг были только голые стены, но у подоконника он заметил нечто. Какой-то крюк. Примечательного в нем было мало: лишь то, что он оказался острым. Но Джону и этого оказалось достаточно. Еще секунда — и юноша на коленях подобрался к окну. Теперь надо дотянуться и перерезать веревки. Это оказалось чертовски трудно и больно. Джон едва не до крови кусал губы. В конце концов узлы ослабли. Или только показалось? Он напрягся — и разнял руки. На запястьях остался след, но не очень заметный — разбойники то ли слишком торопились, то ли просто пожалели слабого юношу… одним словом, они связали его не очень крепко. Он потер кисти рук. Поднялся. Осторожно подошел к двери. Прислушался. Выглянул за порог. О, счастье: никого. Стражи нет. Он беспрепятственно миновал первый коридор и лестницу…

Несмотря на поздний час, в замке не все спали. Не все свечи и факелы были погашены. Это в одинаковой мере и радовало, и настораживало юношу. Тем не менее он, не останавливаясь, продвигался дальше… Читатель, разумеется, давно понял, что замыслил молодой Джон Фэрграун. Совершенно верно. Он задумал бежать. И немедленно. Только так он мог спастись от того, что ему предстояло на следующий день, — от верной гибели.

Охваченный ужасом, он тщетно искал выход. Но все галереи, в которые он сворачивал, все коридоры, куда он, охваченный страхом, вступал, стараясь заглушить шум собственных шагов, — вели или в темноту, или в какую-нибудь комнату, за дверями которой раздавались смех и разговоры.

Пальметты… колонны… огромные, погруженные во мрак лестницы… темные переходы… каменные плиты пола… галереи… карнизы… зеркала… мрачные портреты… Джон, почти потеряв надежду на успех в поисках выхода или старой комнаты, из которой он сбежал, — бродил по замку, словно по огромному лабиринту, лишенному другого выхода, кроме того, который был и входом.

В последней надежде найти его он спустился вниз и вышел в какой-то зал, очень напоминающий внутренний дворик, лишенный крыши.

Здесь он остановился и растерянно огляделся. Страх холодной змеей заползал в его душу. Теперь он окончательно потерял надежду на спасение. Здесь было тихо, как в гробу; казалось, звуки из замка не могли проникнуть в это странное место.

Рядом с собой он почувствовал чье-то дыхание. Он не мог сказать, действительно ли это было дыхание; но всем своим существом он ощущал чье-то присутствие здесь, недалеко. Неописуемый ужас охватил его, и он испуганно огляделся. Слева от него была какая-то дверь, массивная, напоминавшая скорее ворота из узорчатого чугуна. Узоры были мелкие, но красивые; в прорезанные отверстия между чугунными цветами виднелась темнота, царившая там, за дверью.

Дверь была закрыта на небольшой засов с замком, но в замке торчал ключ, очевидно, позабытый здесь кем-то. Юноша дрожащей рукой повернул ключ, открыл дверь, юркнул в помещение. Затворив дверь, спрятался, прислонившись к каменной стене.