Маргарита Кармин - Царица снов

— Отец, отец!.. — повторяла Лолиана, не имея возможности вытереть слезы, что текли по ее щекам ручьями, так как старик крепко обнимал ее. — Милый мой отец… Я нашла своих родных…

— Нилсон, подойди сюда, — позвала Лолиана своего кучера, который чистил лошадей на заднем дворе дома мистера Эбнера Уилкса. — Мне нужно сказать тебе что-то очень важное.

Кучер быстро подошел к ней и поклонился.

— Нилсон, ты уже знаешь, что я теперь… нашла своего отца. Мой отец богат, и… Нилсон, ты хорошо работал, я благодаря тебе удачно завершила длинное и трудное путешествие. Я очень благодарна тебе, Нилс, ты хорошо служил своему… — она запнулась, — своему господину… и мне… Но сейчас, как ты сам видишь, я больше не нуждаюсь в такой заботе того лица, которому ты служишь. — Она постаралась придать голосу твердость. — Ты очень хорошо работал, поэтому я с удовольствием отдаю тебе те деньги, которые ты заслужил…

С этими словами она достала бумажник и принялась поспешно вытаскивать деньги, но удивленный голос кучера остановил ее.

— Что вы делаете? — воскликнул он. — Что вы, мадам? Мне не нужны эти деньги, они ваши. Эти деньги, если не ошибаюсь, вы получили от хозяина на свои личные расходы.

— Но как же? — в свою очередь, удивилась она. — Неужели ты хочешь сказать, что работал бесплатно?

— Почему же бесплатно? За ту работу, что я совершил, за тот путь я уже получил плату.

— Но я, кажется, не платила тебе, — еще больше удивилась Лолиана.

— Конечно, вы и не должны мне платить. Ведь меня наняли не вы, а мой хозяин.

— Твой хозяин?

— Да, мистер Джоуд.

— Мистер Джоуд? — Лолиана почувствовала, как при этом имени вся кровь прилила к ее лицу. — Но ведь ты служишь мне.

— Э, как бы вам все это объяснить? — улыбнулся кучер в ответ. — Просто-напросто меня нанял на работу мистер Джоуд для того, чтобы я служил вам. Следовательно, он и платит мне за эту работу. Понимаете?

— Значит, он уже заплатил тебе?

— Конечно. Но вы, я вижу, уже выгоняете меня.

— Нилсон… — Лолиана вздохнула. — Не все так просто, как ты говоришь. Я бы хотела, чтобы ты вернулся к своему хозяину и кое-что передал ему от меня.

— Передал? Что именно, мадам? Письмо?

— Нет, кое-что на словах, — сказала она твердо. — Ты должен поехать к нему, — это моя воля, — и сказать ему, чтобы он больше не старался каким-либо образом помогать мне. Ты должен вернуться, Нилс, мы больше не знаем друг друга. Ведь так?

— Нет.

— Нилс, ведь ты служишь мне. Поэтому я требую, чтобы ты немедленно отправился назад, к своему господину, и передал ему мои слова.

— Но, мадам! Я не могу!

— Отчего? Разве я требую от тебя чего-то невозможного?

— Мадам, не губите меня!

— Что это значит?

— Вы ну знаете, что ждет меня, если я вернусь туда… без вас!

Лолиана широко раскрыла глаза и несколько секунд смотрела на него: у нее перехватило дыхание.

— Нилс! — Она на минуту закрыла глаза. — Я не понимаю твоих слов. Объяснись!

— Меня просто не пустят туда!.. Точнее… Мистер Джоуд будет слишком рассержен на меня за то, что я вернусь туда один.

— Что ты хочешь этим сказать? Он велел тебе привезти меня назад?

— Нет, но… Мадам, не губите меня! Я больше ничего не должен говорить вам.

— Нилсон, я приказываю тебе немедленно отправиться к своему хозяину и передать ему, что я приказала тебе оставаться у него. Я больше не нуждаюсь в твоей помощи.

С этими словами она побежала в дом — напоминание о ее недавнем прошлом, которое она старалась забыть, с которым она отчаянно боролась в своей душе, снова едва не заставило ее потерять власть над собой. Она знала, что поступила грубо с Нилсоном, знала, что ей не следовало так кричать на него, приказывать, но иначе она могла бы не выдержать… Она рыдала в своей комнате; в эту минуту к ней вошел ее отец. Увидев свою дочь в таком состоянии, почтенный старик, конечно, поинтересовался, что случилось, отчего она плачет, чем вызваны ее слезы.

Несколько минут Лолиана не могла ответить и только, припав к груди отца, сотрясалась от беззвучных рыданий. Вскоре она все же рассказала ему о том, что произошло с ней после отъезда ее мужа, и как она уехала из одного замка и вскоре попала в другой, с которым ее теперь связывали горестные воспоминания. Она рассказала о своей любви к хозяину замка.

— Бедное мое дитя! — вздохнул старик, прижимая к себе дочь. — Ты уехала, чтобы найти своего мужа, отвергая свою любовь?.. Но как зовут его, того человека, о котором ты так убиваешься? Быть может, мне известно его имя…

— О да! — вздохнула она. — Его имя… его имя, отец, Король Джоуд.

Она заметила, как вытянулось лицо отца, как удивленно и испуганно он посмотрел на нее; но ничего не говорила в оправдание. Она не помнила, какое впечатление произвело это имя на нее самое, когда она услышала его из уст самого Ко роля. Однако сейчас ей все казалось естественным, сейчас это имя потеряло для нее тот страшный смысл, который оно заключало в себе для остальных; сейчас для нее остался только смелый, мужественный Король. Король ее сердца, человек, которого она любила.

— Как его зовут? — переспросил наконец старик.

— Король Джоуд, — повторила она, не обращая внимания на его возглас, погруженная в свои тяжелые думы.

— Разбойник? Этот разбойник?

Она подняла глаза. Она хотела возразить, она нашла бы слова, чтобы убедить отца в неправильном истолковании этого имени, но — не сейчас.

После ей удалось убедить его; не столько под влиянием описаний подлинного характера и назначения этого человека, сколько при виде огромной любви своей дочери к этому человеку, старик “смирился” с этим обстоятельством и в дальнейшем принимал живое участие в судьбе своей дочери.

— Дай бог, чтобы в твоей жизни не произошло подобной трагедии, которая случилась со мной, — говорил он, кладя руку на голову дочери, словно благословляя ее. — Ты любишь, а, как известно, сердцу не прикажешь. Я знаю об этом. И все же ты хочешь найти Фреда?

— Да, отец, Я должна его найти. Он… слишком много страдал из-за меня.

— Ты хочешь остаться с ним?

Лолиана молчала. В первые дни, когда она уезжала прочь от Замка Любви, ее решение навсегда забыть Короля и снова связать свою судьбу с человеком, которому она принадлежит по праву, было твердо и непоколебимо. Но последнее время — особенно последнюю неделю, когда она жила у отца, — ей все чаще и чаще представлялась ее дальнейшая, невыносимая для нее самой судьба; она снова и снова вспоминала голос, черты, глаза Короля, вспоминала Замок Любви, вспоминала о том, что там она оставила свое счастье и свою любовь, увезя с собой лишь свою боль, горечь и тоску. Сейчас ее решение все чаще подвергалось сомнению в отношении правильности выбора; все сильней и сильней она ощущала, как колышется твердый поначалу фундамент, на котором оно крепилось, и — ей становилось страшно от того, что она могла однажды уступить желанию сердца, предав другого, и сладостно от грез и смутного предвкушения предстоящего счастья, которого она могла бы добиться.