Маргарита Кармин - Царица снов

… Фред шел по дороге как хмельной, не замечая никого, мрачно размышляя о своей участи, и то и дело вздыхал украдкой. Наконец он остановился. Оглядевшись, он заметил, что стоит возле деревенской распивочной.

Сгущались сумерки. Внезапно дверь распахнулась, и в неярком свете, лившемся из зала распивочной, возникли две шатающиеся фигуры. Из дверей выходили двое пьяных и, друг друга поддерживая и ругая, выбирались на улицу.

Фред глубоко вздохнул и инстинктивно засунул руки в карманы. Он думал, что там ничего нет; но, к удивлению своему, заметил, пошарив в карманах, что все-таки там что-то лежит. Он вынул какой-то предмет и услышал блаженный звук зазвеневших монет. Это были деньги. Он сперва никак не мог понять, каким образом они оказались в его кармане, но вскоре вспомнил: это сдача от тех денег, которые дал ему Арнольд на несколько бутылок пива, чтобы напоить помощника-слугу Ричарда Брума. Фред улыбнулся — “Не всегда людям не везет!” — и, не долго думая, спустился вниз. Никогда до сих пор он не входил в распивочные и различные кабачки; но теперь душа его болела, голова его кружилась, и ему очень хотелось потопить те мысли, которые обуревали его сейчас. “Ведь и вино, и пиво могут принести какое-то облегчение. Люди иной раз правы…”

Он уселся в темном, грязном углу, за липким столом. Когда он выпил первый стакан, тут же почувствовал, как ему стало легче; мысли его вроде даже прояснились и уже не тревожили, как раньше. Когда он только вошел в пивную, его поразили грязь и смрад этого заведения, но сейчас он уже более снисходительно относился к окружающей обстановке, он уже глядел весело и дружелюбным взглядом окинул присутствующих. В распивочной было много народу, единственный свободный столик был именно тот, где сидел Фред, — там было еще пять мест.

В эту минуту в зал ввалилась компания из четырех человек — в испачканной грязью одежде; они, по-видимому, совсем недавно освободились от работы, несомненно, связанной с землей. Все громко хохотали над какой-то удачной шуткой, отпущенной одним из дружков.

— Эй, хозяин! Пива! — еще с порога гаркнул огромный толстый верзила с большими ручищами и расквашенным носом. — Пива, я говорю! Ты что, оглох?

Хозяин заведения был в другой комнате, но вместо него за стойкой находился мальчишка лет двенадцати, который подавал пиво, если хозяин был занят или просто отдыхал. Он тут же бросился выполнять грубую просьбу посетителей.

В душном зале все до того пропиталось пивным и винным запахом, что от одного воздуха можно было опьянеть. Компания прямиком направилась к столику, где сидел Фред. Казалось, они не обратили на него никакого внимания, и если бы вдруг так получилось, что их было бы больше и им не хватило бы места, они бы, наверное, не задумываясь, вышвырнули его, как котенка, с занимаемого им места.

Повсюду слышались раскаты грубого хохота и шум голосов. Люди судачили, ругались, твердили свое, не слушая соседей, чокались кружками, распевали уличные песенки.

— Гром и молния! — воскликнул один из дружков. — Вот так правильно рассудил!

— Да, черт, уж я-то знаю, что делать. Они тут же отдали мне свои деньги. Клянусь бородавками моей бабушки: если бы я припугнул их еще раз, они упали бы на колени и принялись молить о пощаде.

Тут шумная компания опять захохотала. Мальчик принес пиво и поставил его перед гостями. Дружки замолкли, чтобы удовлетворенно причмокнуть. Но один из них заметил притихшего Альфреда.

— Это еще что за прощелыга? — Он бросил на Фреда презрительный взгляд.

Остальные оглянулись и тоже уставились на Фреда. Тот вздрогнул.

— Ты кто такой? — грубо спросил его огромный детина, требовавший пиво.

— Я… Меня… Я хот… — запинаясь скорее от неожиданного обращения, чем от страха, попробовал ответить Фред; но в горле у него пересохло, и он замолчал.

— Что? — повысил голос один из бражников.

— Черт возьми, — добавил второй, — говори свое имя, прощелыга, и больше ничего.

— Лфртемпль… — ответил невнятно Фред.

— Что? — заглушая смех товарищей, спросил верзила.

Фред откашлялся, чтобы придать своему голосу твердость, и ответил четко.

— Альфред Темпль.

Бражники переглянулись.

— Слушай, парень, ты откуда такой? Что-то я тебя раньше не видел здесь.

— Его вчера курица снесла! — захохотал кто-то. — Я сам видел!

— Я здесь у вас не очень давно… Я живу у Граеров, они меня приютили… — ответил Фред, когда утих смех.

— Приютили? — перебил один из бражников. — Ты что, бездомный, что ли?

— Нет. То есть, теперь бездомный. Я упал с кареты, и рана, полученная при падении, была тяжелой, я сильно заболел. Меня кто-то подобрал… Кажется, это были Граеры… Они нашли меня, привезли сюда и вылечили.

— Ха! Ты недурно брешешь, малый, — ответил верзила.

— Я не обманываю, это действительно так и было. Я упал с задка кареты и ударился о грунт, причем очень сильно.

— Что ж ты там делал? — усмехнувшись, спросил бражник. — Катался, что ли?

— Нет. Я ехал со своей женой.

Новый взрыв смеха прервал его слова.

— А где она была, твоя жена? — последовал вопрос.

— В карете.

Теперь уже захохотали все, кто сидел в распивочной, и Фреду с трудом удалось объяснить, как обстояло дело. Он полностью пересказал свои злоключения новым собеседникам. Не стоит и говорить, что его рассказ то и дело прерывался хохотом гуляк, настроенных все воспринимать как шутку, благодаря оказавшему свое влияние пиву.

— Ну, парень, твое счастье, что ты так здорово рассказываешь, — наконец сказал верзила. — Я, наверное, никогда так не хохотал, как сегодня. Ну, да ладно, и правда, ну ее к черту, твою жену. Небось, сварливая была, а?

— Нет.

— Да не может быть! Бабы — они все такие, уж я-то знаю. Моя от меня сбежала — такая краля! Еще и голос напоследок подала: ты, дескать, пьянчужка, хулиган! Не буду с тобой жить. Я ее прибил тогда и запер. Она два дня лежала, думал, все. Ан — нет! Стерва! Однажды прихожу ночью — глядь, ее нет! Сбежала!

— Твоя дура, наверное, тоже сбежала с таким вот, а следы замела, чтоб не нашел. Хороша штучка! — сказал рыжий парень, наливая пиво.

— Да нет, она не такая, она воспитанная, — с трудом поворачивая языком, ответил Фред.

— Воспитанная? Тьфу, черт! Они все такие! Такие вот, воспитанные, — хуже простых. Мнят о себе невесть что, точно королевы. По-моему, с такими один разговор.

Фред не возражал, хоть очень любил свою жену, — сейчас он словно забыл об этом. Алькоголь уже подействовал на него.

— Знаешь, что, малый? — сказал верзила, обнимая Фреда своей огромной ручищей. Язык у него заплетался. — Ты не это… Слышь? Никого не бойся тут. Если кто тебе что… то я… Слышь? Если кто тебе сделает что, скажи мне! Я тому — ух! — И он потряс в воздухе здоровенным кулаком. — Скажи им, что ты мой друг. Понял? Как тебя там? Этот… Фред! О, Фред! Да. Так вот, если кто полезет, скажи: “Клянусь Вакхом! Если что-то случится со мной, за это будете отвечать перед Генри Кальтом!” Это, значит, я, понял? Да? Ты понял меня?