Маргарита Кармин - Царица снов

— И все же жаль его, Арнольд; может, только от нас и зависело, поможем мы ему или нет.

— Нет, Кэтти, нам нужно было думать еще вчера, если мы хотели сделать из него человека. Я неправильно сделал, что отпустил его одного. Ну, да что уж, моя вина в том небольшая. В крайнем случае, он мог подумать о своей жене, о своей беде… А, кто знает: может, все это он выдумал?

На улице моросил мелкий зимний дождь. Фред огляделся. Вокруг пусто и тихо. Куда идти? Конечно, можно назад, в распивочную, но у него нет теперь денег: Арнольд отказался бы дать ему хоть что-нибудь. Он не думал и о том, вернется ли к ним назад, — ведь путь теперь совсем отрезан.

Опустив голову, Альфред медленно побрел вдоль улицы, размешивая сапогами глинистую жижу и с каждым шагом все больше и больше ощущая голод.

В открытое окно его кто-то окликнул. Он удивленно поднял голову и увидел своего нового дружка — Генри Кальта.

— Вот так встреча, дружок! — воскликнул тот. — Что это ты?

— Иду вот… — ответил Фред.

— Вижу, что идешь, — усмехнулся Кальт, прищуривая светлые нагловатые глаза. Веки у него были припухшие, покрасневшие, цвет лица — нездоровый. Вчера Фред всего этого просто не разглядел. — А я как раз партнера подглядываю в картишки сразиться, — объяснил Кальт и выругался. — Сыграешь?

— Я не умею, — равнодушно ответил Фред.

— Научу.

— Денег нет.

— Так я могу взаймы дать. Айда!

Фред поспешно вошел в дом.

К ночи в душной, прокуренной комнате собрались друзья Кальта — все вчерашние, да еще трое новых. Какая-то растрепанная девка в грязной кофте выставила на стол несколько бутылок пива и водки, хлеб и ветчину, кое-как нарезанную толстыми, неровными кусками. После того как все это было сделано, она прыгнула на колени к одному из дружков, но тот небрежно, как собаку, оттолкнул ее. Тогда она обняла сзади Кальта и принялась нежно целовать его, — однако и это занятие длилось недолго.

— Пошла прочь! — Генри выругался, опустив на ее плечо мощный кулак. Она тихонько вскрикнула и обиженно отошла в угол. Несколько минут она сидела там, потирая плечо и обводя глазами всех присутствующих. Тут взгляд ее упал на Альфреда, который сидел у окна и, подперев рукой щеку, уныло взирал на игравших. Он слишком много проиграл и теперь опасался играть снова, пытаясь избежать новых потерь. Красотка тут же подошла к нему.

— Эй, малыш! — окликнула она его, улыбаясь. — Я вижу, ты скучаешь?

— Я? Нет, я просто…

— У, просто! Что просто, мой мальчик? Отчего ты такой кислый? А ну-ка, улыбнись мне. Ну, быстро.

Фред снова взглянул на нее и удобно развалился на скамейке. Он вспомнил, как обходились с ней остальные, и решил ни в коем случае не отставать от них, раз уж он попал в эту компанию.

— Эй, крошка, принеси-ка мне еще водки! — повелительно сказал он. Женщина улыбнулась и, послав ему воздушный поцелуй, отправилась “исполнять приказание”. Пока Фред пил, она успела обнять его за шею и расстегнуть ворот его рубашки.

— Какие у тебя глазки, малыш! — продолжала нашептывать девица. — Ты мне определенно нравишься! Откуда ты такой, красавчик?

— Из Лондона, — небрежно ответил Фред, обняв ее за талию.

— О! Из Лондона! Значит, ты видал виды! Скажи, мальчик, а там женщины красивее, чем у нас?

— Нет, красота ведь не зависит от места.

— Ах, да ты никак философ! Кто это тебя научил такой философии?

— Моя жена.

— Жена? — удивилась женщина, однако притворилась, что это изречение “никак не подействовало” на нее. — Такой молодой, и уже женат?

— Что поделаешь, девочка, так получилось. Если бы не я, то ее выдали бы замуж за другого.

— А твоя жена красивая? Красивей меня?

— Не знаю, милочка. Но, как бы то ни было, она не умеет так ласкаться, как ты.

— Эй, малый! — крикнул ему Генри. — Хочешь еще поиграть?

— Я и так много проиграл, — ответил Фред.

— Да брось ты! Сейчас проиграл, теперь и выиграешь. Идем, идем, я тут выиграл кругленькую сумму, могу занять тебе. Да брось ты ее! На что она тебе сдалась? Брось ее, она же заражена!

— Заражена? — переспросил Фред. — Чем?

— Сифилисом, наверное. Да иди же быстрей, уже начинаем.

Фред быстро отдернул руку, ласкавшую грудь красотки, и быстро подошел к столу. Девица недовольно поморщилась, застегнула кофту и лениво разлеглась на лавке.

— Однако ты забыл, Кальт, какое наслаждение ты испытывал, когда приходил ко мне, — проговорила она.

— Замолчи! — гаркнул на нее Генри. — Если бы ты не шлялась с кем попало после этого, то сейчас бы не вешалась на шею всем, кто тебя не знает. Хорошо, что я вовремя узнал об этом, иначе ты бы и меня обманула, стерва! Давно уже пора тебе подохнуть. Хорошенький подарок ты получила от того монаха.

— Да, зато он был не так груб, как ты, — с достоинством отвечала девица. — Не будь он так заражен, я бы с удовольствием променяла тебя на него.

— Пошла прочь! — прорычал Кальт. — Не сбивай меня с толку, я ничего не соображаю от твоих бредней. Заткнись.

Фред пил много — даже больше, чем вчера. Сначала он был почти безучастен к окружающему веселью, но потом, после достаточного количества выпитого пива и водки, он уже ни над чем не задумывался. Ему стало весело; он смеялся громким, чужим смехом, мгновенно полюбил Генри Кальта и полез к нему целоваться. Потом его потянуло на откровенность. Слишком громко, точно вокруг были все глухие, он объявил, что ему наплевать на всяких Граеров, Лолиан и всех остальных.

— Пускай себе живет где угодно, развлекается с кем угодно, — мне наплевать! Сама скоро прибежит ко мне, как миленькая! А сам я не хочу! Хватит, начну новую жизнь! — И он ударил кулаком по столу.

Потом свалился на ящик и лежал, ни о чем не думая, изредка прислушиваясь к пощелкиванию карт, пьяным выкрикам и хохоту.

Девица было снова хотела подлизаться к нему, но он лениво отмахнулся от нее и повернулся на другой бок. Вскоре он уснул.

Он не помнил, что именно видел во сне Снилось ли ему, или это были обрывки пьяных мыслей, только видел он во сне то Лолиану, то нового дружка, пьяную девицу, Арнольда Граера. То он видел себя полтора года назад, когда однажды встретил на берегу красивую девушку, носившую странное, необычное, но красивое имя — Лолиана. То вдруг видел ее заплаканную, когда она решала, чьей женой станет — его или ненавистного ей аристократа, которого сулила ей тетка. То видел ее в последний миг их расставания — свежую, красивую, прекрасную, как сама весна, в которую им суждено было расстаться на слишком долгий срок. Внезапно она вставала в его воображении рядом с Арнольдом Граером, и вместе с ним она смеялась над ним, укоряла его за гулянье. И тогда он со злостью думал о ней: почему она смеется над ним, если он — глава семьи, ее муж, ее покровитель, ее защита?