Гарольд Роббинс - Соблазнитель душ

— Благодарю вас, мистер Майклз. — Но, вместо того, чтобы задавать вопросы, Пастырь повернулся к старику. — У меня голова идет кругом.

Рэндл улыбнулся.

— Полагаю, мы ничего не упустили.

— Возможно, я бы не так нервничал, начни мы с чего-нибудь попроще. Я не Билли Грэхэм. Кому захочется ехать неизвестно куда, чтобы послушать неизвестно кого?

— К тому времени, когда мы построим Черчленд, ты уже приобретешь известность. Сейчас ведутся переговоры о том, чтобы ты выступил в каждой из религиозных телепрограмм Америки. И не один раз, а несколько. Не волнуйся, люди будут знать, кто ты такой.

— Но с какой стати они допустят меня в свои передачи? — спросил Пастырь. — Чем я их заинтересую?

Рэндл хохотнул.

— Заинтересовать их несложно. Были бы деньги.

— У нас тридцать дней на подготовку вашего выступления, — начал Маркус Линкольн. — Среди религиозных телепередач «Клуб 700» Пата Робертсона имеет самый высокий рейтинг. Нам пришлось приложить немало усилий, чтобы добиться для вас приглашения в эту программу.

— Я вас не совсем понимаю, — Пастырь повернулся к нему. — Я же проповедник, а не актер.

— Вам придется быть и тем, и другим, — заметил Линкольн. — Передача «Клуб 700» строится как интервью. Робертсон беседует с приглашенными и читает проповеди. Если вы не хотите стать одним из многих, что проходят через его программу, вам надо найти какую-то изюминку.

— Разве я не могу просто рассказать о том, что я чувствую, произнося слово «Бог».

— Это делают все. Вопрос в том, как это сказать. И не только сказать. Не будем забывать, что телезритель не только слушает, но и видит говорящего.

— Я не знаю, что можно сделать.

— Я тоже, — Линкольн улыбнулся. — Поэтому я и привез этих парней. Полагаю, вместе мы что-нибудь да придумаем.

Пастырь посмотрел на Джима Уодена, режиссера его первой съемки, и Майка Бейли, сценариста. Покачал головой.

— Можно ограничиться моим отношением к Богу.

— При всем моем уважении к вам, преподобный Толбот, этого недостаточно, — покачал головой Уоден. — Помните о том, что о Нем там говорят много и часто. Мы должны представить телезрителям вас, а не Его.

— Я понятия не имею, с чего начинать.

— Допустим, вы для начала расскажете нам о вашей жизни, — предложил Бейли. — Своими словами. Может, мы за что-то да зацепимся.

Пастырь улыбнулся.

— Что тут рассказывать. Мне кажется, всю жизнь я искал Бога, чье слово я могу нести людям.

Бейли покивал.

— Вот и отправная точка. Вы можете рассказать телезрителям о «поисках Бога». Можно начать с показа ваших детских фотографий, потом Вьетнам, возвращение в Америку, создание первой общины и наконец ваше решение стать проповедником.

Пастырь рассмеялся.

— Идея прекрасная, но фотографий у меня нет.

— Это не проблема, — успокоил его Уоден. — У меня есть пара фотографов, которые все сделают в лучшем виде.

— В те дни я выглядел иначе. С длинными волосами, с бородой. Потребуется год, чтобы отрастить их вновь.

Уоден покачал головой.

— Зачем? Чтобы изменить облик, нужны опытный гример, парик и накладная борода. Все это у нас есть, — он повернулся к Линкольну. — Если идея тебе нравится, давай подключать сценарный отдел.

Линкольн кивнул.

— Подключай. По крайней мере мы нашли, с чего начать.

Менее чем через три месяца Пастырь сидел в маленькой комнате, наблюдая на экране монитора за Кэтрин Кулман, выплывшей на сцену Храмовой аудитории в развевающемся белом платье под торжественный голос диктора: «Дамы и господа, сегодня с вами всемирно известный учитель слова Божьего мисс Кэтрин Кулман!»

Камера показала аплодирующих слушателей, затем вернулась к Кулман, которая улыбнулась, чуть поклонилась своим гостям и подняла над головой Библию в переплете из мягкой красной кожи. Подошла к кафедре, положила на нее Библию, окинула взглядом паству, требуя тишины. Заговорила мягким, мелодичным голосом, который усилители и динамики донесли до самого дальнего уголка аудитории. Но была в голосе и властность, заставлявшая слушателей внимать мисс Кулман, затаив дыхание. Она посмотрела на Библию, вновь подняла голову, и весь экран заполнило ее лицо.

— Из Первого послания апостола Иоанна, глава четвертая:

«Бога никто никогда не видел: если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас.

Что мы пребываем в Нем и Он в нас, узнаем из того, что Он дал нам от Духа Своего.

И мы видели и свидетельствуем, что Отец послал Сына Спасителем миру.

Кто исповедует, что Иисус есть Сын Божий, в том пребывает Бог, и он в Боге.» [20] 1-е Ин. 4:12–15.

Она помолчала, затем отошла от кафедры.

— Исповедовать и свидетельствовать. Вот ключевые слова. Сколь многие из нас хотели бы сделать это? Не первое или второе, но все сразу. Не раз в год, раз в месяц, раз в неделю, но каждодневно всю нашу жизнь. Сколь многие из нас проснулись этим утром и сказали себе: «Иисус — Сын Божий, Иисус — мой Спаситель, Иисус умер на кресте за мои грехи и за грехи всего мира?» А затем за завтраком засвидетельствовали это жене и детям?

Вновь она молча оглядела собравшихся.

— Боюсь, немногие, — в голосе послышался упрек, но тут же тон ее изменился. — Но сегодня среди нас молодой человек с необычной судьбой. Молодой человек, который нес слово Божье в далекие и загадочные места, сквозь зыбучие пески греха и разложения, чтобы осознать, что сила его исходит не от него самого, но от живущего в нем Духа Божьего, и первой мыслью его каждое утро было желание исповедовать и свидетельствовать, что Иисус есть его Спаситель. История его жизни стала для меня откровением, как, я знаю, станет она откровением для вас, когда вы выслушаете его. Вот почему я попросила его рассказать ее вам.

Дверь в комнатку отворилась, вошел молодой человек.

— Доктор Толбот, мисс Кулман сейчас позовет вас на сцену. Пожалуйста, следуйте за мной. Пастырь поднялся. Посмотрел на сидящих на диване Джо и Маркуса. Джо широко улыбнулся, поднял руку со сжатыми в кулак пальцами.

— Задай им жару, Пастырь.

Маркус оторвался от экрана.

— Сделайте сегодня упор на искушения плоти. Помните, что аудитория мисс Кулман с понедельника по пятницу смотрит утренние сериалы. Для ее передачи я подготовил специальные слайды. По ним вы поймете, о чем надо говорить.

Пастырь кивнул. Он почувствовал руку молодого человека на своем плече и повернулся, чтобы последовать за ним. По коридору они подошли к занавесу, отделявшему их от сцены.

— Когда вы услышите ваши имя и фамилию, выходите на сцену. Постойте несколько секунд, чтобы сидящие в зале увидели вас, а затем повернитесь к мисс Кулман, которая будет сидеть на маленьком диванчике посреди сцены. Садитесь как можно дальше от нее. Тогда камеры покажут вас в наилучшем ракурсе. На столике перед вами вы найдете кувшин с водой и стаканы. Занавес я для вас отдерну.