Гарольд Роббинс - Соблазнитель душ

Маркус уставился на него.

— Не слишком ли жестко? Вы не оставляете мне места для маневра.

— Не оставляю, — подтвердил Пастырь. — Мы ведем телетрансляции из Черчленда с тем, чтобы туда приезжало все больше людей. Если у нас это не получится, привлекательность их программы уменьшится вдвое.

— Если они не согласятся, мы останемся у разбитого корыта.

— Они не единственная рыбка в море, — Пастырь задумался. — Как насчет Пэта Буна? Его популярность ничуть не меньше, чем у Хикоксов.

— Мне сказали, что он заангажирован на год вперед. Потому-то я и не обратился к нему.

Пастырь посмотрел на Линкольна.

— Мы ставим телегу впереди лошади. Они еще не отказали нам. Давайте закончим с одним делом, а уж потом будем думать, как браться за другое.

В отель они приехали в половине двенадцатого. Маркус отвел его в бунгало.

— Вы голодны? Я могу заказать ленч.

Пастырь покачал головой.

— Нет, благодарю. Но я очень устал. Плохо спал ночью.

Как вы думаете, могу я немного отдохнуть?

— Конечно. Мне как раз надо кое-что сделать. Вы ложитесь, а я приеду в четверть второго и разбужу вас. Не возражаете?

— Разумеется, нет.

Маркус ушел, а Пастырь задернул занавески в спальне разделся и вытянулся на постели. Но тут же сел и взялся за телефонную трубку.

— Слушаю, доктор Толбот, — тут же ответила телефонистка коммутатора.

Он продиктовал ей номер Джейн в Далласе.

Трубку сняли после второго гудка.

— Резиденция Даусон.

— Это доктор Толбот. Могу я поговорить с миссис Толбот?

— Нет, доктор Толбот. — Похоже, ему отвечала служанка. — Она вместе с детьми пошла по магазинам. Ей что-нибудь передать?

— Да, пожалуйста, скажите миссис Толбот, что меня неожиданно вызвали в Лос-Анджелес. Я перезвоню позже и все объясню.

— Я ей все передам, — заверила его служанка.

— Спасибо. — Пастырь положил трубку и вновь откинулся на подушки. Уставился в темноту. Все шло наперекосяк. Сначала совет директоров, потом отъезд Джейн, теперь Хикоксы. Странное совпадение. Но с тех пор, как ему минуло сорок, его не покидало ощущение, что время убегает от него, а он не может поспеть за ним. Он устал. Чудовищно устал. Пастырь закрыл глаза и провалился в сон.

Слабый сладковатый запах «травки» щекотал ноздри. Сначала он решил, что это сон. Но запах не исчезал, наоборот, усиливался. Наконец Пастырь открыл глаза. В темноте он различил силуэты двух девушек, сидевших на его кровати. Кончики их сигарет светились как раскаленные угольки.

Он протянул руку, чтобы зажечь ночник, но одна из девушек остановила его.

— Спи, Пастырь. Мы не хотели мешать тебе.

Он выхватил сигарету из ее пальцев, затянулся.

— Вы не помешали мне, Чарли. Но если уж курить «травку», то не во сне, а наяву.

— Мы любим тебя, Пастырь, — сказала вторая девушка.

— И я люблю вас, Мелани. — Он вернул «косячок» Чарли. — Могу я теперь зажечь лампу?

— Я зажгу, — ответила Чарли.

Вспыхнул свет. Пастырь мигнул, посмотрел на Чарли, потом на Мелани. Девушки улыбались.

— Как вы узнали, что я здесь?

— Маркус сказал Джо, а он — нам, — пояснила Meлани. — Мы выехали рано утром. Очень хотелось повидаться с тобой.

— В конце концов, прошел почти год, — добавила Чарли.

Он помолчал.

— Убирайте ваши самокрутки. У меня сегодня важная встреча, на которую надо прийти со свежей головой.

— Ты не рад нам, Пастырь? — В голосе Чарли слышалась обида.

— Ты знаешь, что я всегда рад вас видеть. — Он поднялся с постели. — Пожалуй, приму холодный душ, чтобы окончательно проснуться.

— А может, лучше потрахаемся? — предложила Мелани. — Ты сможешь расслабиться и сразу позабудешь обо всех заботах.

Улыбаясь он смотрел на них.

— Вы обе такие красотки. Совсем не изменились. Но у меня нет времени.

— Так найди это время, — Чарли начала раздеваться. По твоему голосу чувствуется, что ты нас хочешь.

— Останови ее, — Пастырь повернулся к Мелани, но уже успела раздеться и прыгнула на кровать. Он посмотрел на Чарли. И она стояла у кровати в чем мать родила.

— Эй!..

Смеясь они повалили его на постель, с двух сторон прижались к нему. Он лежал не шевелясь, потом тяжело вздохнул.

— Ничего не получится, дети.

— Ничего не получится, если ты так захочешь, Пастырь. — Глаза Чарли наполнились слезами.

Он повернул голову к Мелани.

Та тоже плакала.

— Пожалуйста, Пастырь, — прошептала она. — Оставайся молодым.

Он молча смотрел на нее. Мелани потерла нос рукой.

— Если ты состаришься, мы тоже будем чувствовать себя старухами.

Тут уж и он едва не заплакал, обнял девушек, прижал к себе. Долго лежали они так, пока он не опустил руки. Чарли и Мелани тут же поднялись. Он же наблюдал с кровати, как они одеваются.

Чарли заговорила первой.

— Извини. Не следовало нам приезжать.

— Мы думали, все будет как прежде, — вздохнула Мелани. — И ошиблись. Все изменилось. Даже ты. Теперь мы это знаем.

— Мы не собираемся возвращаться в общину, — добавила Чарли. — Там тоже другие порядки.

— И куда же вы поедете? — Пастырь сел.

Мелани пожала плечами.

— Мы думали вернуться с тобой в Черчленд. Теперь будем искать что-то еще.

— Найдем, где приткнуться, — заверила его Чарли. — Джо скажи, что мы сообщим ему, куда прислать наши вещи, как только устроимся.

Пастырь широко улыбнулся.

— Вы можете позвонить ему прямо сейчас.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Мелани.

— Вы обе сегодня вечером летите со мной в Черчленд. — Изумление, отразившееся на их лицах, позабавило его. — Раз с этим все ясно, вы не будете возражать, если я все-таки приму холодный душ?

— Сколько лететь? — спросила Чарли.

— Три часа.

Они обе подошли к нему, с двух сторон чмокнули в щеки.

— Только не замерзни под душем, — хихикнула Чарли.

Дверь им открыл Джимми Хикокс. Моложавый, подтянутый. Выглядел он лет на тридцать семь, хотя Пастырь знал, что ему за пятьдесят.

— Доктор Толбот, — он протянул руку. — Очень рад встрече с вами, сэр.

Пастырь улыбнулся, пожимая его руку.

— Я тоже, мистер Хикокс. Я с давних пор ваш поклонник.

— Как приятно это слышать. Я, кстати, всегда смотрю вашу передачу. Вам удается донести людям слово Божье. Этой стране нужны такие проповедники, как вы, посвятившие жизнь борьбе с дьяволом, грозящим подорвать основы американской семьи и уничтожить наш образ жизни.

Пастырь искоса глянул на Маркуса. Того явно позабавили слова Хикокса. Не вызывало сомнений, что тот ни разу не видел Пастыря на экране, иначе не стал бы восхвалять его на то, чего не было.

— Все мы стараемся выложиться до конца, мистер Хикокс.

— Зовите меня Джимми. Ким и остальные ждут нас в гостиной.

Под остальными подразумевались трое мужчин: их агент, менеджер и адвокат. Джимми представил их первыми. Пастырь пожал каждому руку, потом повернулся к Ким Хикокс. Взял ее за руку до того, как Джимми представил жену, и ей пришлось встать. Руку Ким он задержал в своей чуть дольше, чем требовали приличия, заглянул ей в глаза.