Барбара Эрскин - Победить тьму...

— Вас подбросить? — За рулем находилась женщина.

Брид вышла из машины на Принсез-стрит, когда уже стемнело. Глядя на толпы людей, автомобили, трамваи, она медленно повернулась, испуганная и совсем потерянная.

— А-дам? — Она пробормотала это имя вслух, заглушаемая криками продавца газет, торгующего вечерним изданием в киоске у дороги. — А-дам, где ты?

Так или иначе, но нужно было найти какое-нибудь тихое место, чтобы она могла использовать свое искусство и отыскать Адама. Пока на нем ее серебряная подвеска, сделать это будет несложно.

На Рождество Адам не поехал домой к отцу. Они с Робби упаковали свои рюкзаки и, взяв с собой еще одного приятеля из студентов, отправились на попутных машинах на зимние каникулы в Ньюкасл. Они пили много пива, гуляли вдоль Адрианова вала и вели беседы о вероятности войны.

Вернувшись в Эдинбург, Адам мог часто видеться с Лизой, хотя оба напряженно работали. Он понял, что ее приверженность к искусству безгранична и затмевает все остальное. Да и его собственные карьерные устремления не оставляли ему времени для развлечений. К большому неудовольствию Робби, он все больше и больше времени уделял занятиям, лишь иногда позволяя себе передохнуть.

Один из вечеров он целиком посвятил Лизе. Это был ее день рождения. Как всегда, испытывая недостаток в средствах, он долго мучился, не зная, что ей подарить, но в дело вмешалось само провидение. Роясь в ящиках в своей комнате, где царил полный хаос, он обнаружил под книгами и записями старую коробку из-под сигарет. Он с надеждой потряс ее и услышал, что внутри что-то загремело. Из оберточной бумаги, в которую он ее завернул, выпала подвеска Брид и лежала у него на ладони, несколько потускневшая, но по-прежнему очень красивая. Он смотрел на замысловатые сплетения, на крошечные петельки цепочки, лишь на секунду испытав угрызения совести при мысли, осенившей его. В следующий момент угрызения были отброшены. Брид все равно не узнает, а он сомневался, что когда-нибудь увидит ее, да и разве он сам не заявил ей открытым текстом, что мужчины не носят таких вещей. Красота подвески и мастерство ее создателей произведут на Лизу огромное впечатление. Улыбаясь про себя, он стал чистить подвеску.

Лиза долго держала подвеску в руке, рассматривая ее. Наконец она взглянула на Адама и улыбнулась.

— Красивая, — сказала она. — Спасибо. — Она прильнула к нему и поцеловала его в губы, после чего позволила ему одеть подвеску ей на шею.

На следующий день после того, как они с Лизой пообедали на скорую руку в промежутке между лекциями, ему показалось, что он видел Брид. Взявшись за руки, они с Лизой шли по Маунду мимо Национальной галереи — на блузе Лизы красовалась подвеска, — когда он вдруг взглянул на дорогу, ведущую к Замку. По другой стороне тротуара шла, смеясь, группа молодых людей, некоторые из них в форме. Дорога была запружена машинами, и он не мог их ясно рассмотреть, но его взгляд привлекла медленно шедшая за ними фигура.

Он остановился, потрясенный. Темные волосы, бледная кожа, знакомая походка, наклон головы…

— Что с тобой, Адам? Что случилось? — Лиза схватила его за руку. — Ты бледен как полотно. — Что произошло?

— Ничего. — Он сделал глубокий вдох, удивленный тем, что испытал такое потрясение. — Мне показалось, что я увидел знакомого из деревни, только и всего. Но этого не может быть.

— Ты уверен? — Несколько секунд Лиза смотрела на него, и он неловко отвел от нее взгляд. Почему ему иногда казалось, что она заглядывает ему в душу?

— Нет. Я ошибся. — Теперь тротуар был пуст. Толпа прошла. Транспорт медленно спускался вниз под гору, и кто бы ни была эта женщина, он ее больше не увидит.

В эту ночь он видел во сне Брид. Ему снилось, что они предаются любви, а затем, что она пытается утопить его в волшебной заводи. Он с криком проснулся и лежал весь в поту, ожидая, что Робби начнет ругаться, что его разбудили. Но Робби, который за месяц до этого завербовался в резерв ВВС, отсутствовал. Он находился в трех милях отсюда и крепко спал в объятиях студентки, обучающейся на курсах медсестер, с которой лишь накануне познакомил его Адам.

Остаток ночи Адам лежал и смотрел в потолок, наблюдая, как забрезжил, набирая силу, серый рассвет, наконец пробившись в его окно, затем встал и начал нехотя бриться.

В тот день он увидел первую смерть. Он навещал приятеля-студента, который упал на кривой лестнице, ведущей в его жилье, приняв ранее внутрь несколько кружек пива, и сломал ногу. В конце палаты лежал молодой человек, доставленный в больницу после несчастного случая на фабрике, где он работал. Он попал в неогражденный механизм, и ему оторвало ногу ниже бедра. Выходя из палаты, Адам задержался на мгновение и взглянул на бледное лицо на белой подушке: у молодого человека были открыты глаза, и он в упор смотрел на него. Увидев в светлых голубых глазах выражение боли, ужаса и одиночества, Адам подошел к его кровати и нежно положил руку на плечо молодого человека. Лишь через несколько минут он узнал, что молодой человек был уже мертв. К его удивлению, спустя некоторое время после того, как жизнь угасла, глаза оставались такими же светлыми. Он стоял и смотрел, не в состоянии пережить момент, свидетелем которого оказался. Затем сестра, сопровождавшая врача и его кортеж из студентов третьего курса, повернулась и увидела его. Она дотронулась до руки Адама.

— С вами все в порядке? — Ее улыбка была доброй. — Как хорошо, что вы оставались с ним. — Спокойным профессиональным жестом она натянула на голову покойного простыню. — Теперь проходите, молодой человек. И забудьте все, что видели.

— Я видел, как он умирал. — Сидя на полу в студии Лизы, обхватив ноги руками и положив на колени подбородок, Адам все никак не мог успокоиться. — И в течение нескольких минут я не смог заметить никакой разницы. Он был бледен, но он был бледен и когда был еще жив. Просто он перестал дышать. И все.

Она подошла и уселась рядом. Они слушали какую-то вещь Моцарта.

— Возможно, душа была еще там. Она не хотела уходить. — Лиза улыбнулась. — Ты правильно сделал Адам, что побыл с ним. Ужасно, наверное, умирать одному.

Он покачал головой.

— Как бы то ни было, я всегда считал себя врачом, спасающим жизни. Смело вступающим в борьбу за жизнь и творящим чудеса. Я не думал о тех, кого мы не можем спасти. — Несколько минут они молчали. — Приближается война, Лиза. Я буду продолжать учиться, так как понадобятся врачи. Робби поступит в ВВС. А что ты будешь делать?

Она вздрогнула.

— Я хочу продолжать рисовать. Буду заниматься этим, пока хватит сил. В этом вся моя жизнь. Я не хочу делать ничего другого. — Она помолчала. — Думаю, мои захотят, чтобы я вернулась домой и помогла им на ферме.