Виктория Ближевская - Спокойных дней не будет. Книга II. Все, что захочешь

– Ты не хочешь видеть, как вы с ним похожи.

– Брось, это вы с ним похожи. А я сорная трава на газоне.

– Нет, Маришка. Я бы и хотела быть такой, как он, только мне не дано. А ты хоть и упорствуешь в своем противоборстве, а все равно по всем статьям его дочка.

Это замечание одновременно и разозлило Марину и польстило ей. В ответ она воспользовалась любимым отцовским вопросом с той же самой язвительной интонацией.

– Неужели?

– Однажды ты увидишь, что вы с ним по-настоящему близкие люди, – с легкой завистью сказала Соня.

– Вот только бы это случилось попозже. Во всяком случае, я не хочу быть похожей на него.

– Главное, чтобы не слишком поздно.

– Я не собираюсь ломать себя ему в угоду, – фыркнула Марина. – Но ты… Посмотри, куда ты загнала себя в этом твоем идеальном подчинении! Разве о такой жизни ты мечтала, когда пересказывала мне любовные истории из книг?

– Я уже давно приняла разницу между книгами и реальностью.

– Хочешь сказать, что стала мрачной реалисткой? Это тоже на его совести. Он заставил тебя воплощать его представления о жизни.

– Ерунда, у меня был выбор, – поморщилась Соня.

– Твой выбор все эти годы – это его воля. А если ты не отдаешь себе в этом отчет, тем хуже. Взять, к примеру, твоего мужа…

– Ох, не надо снова о семейной жизни! – воскликнула Соня. – Дай мне отдохнуть от этих мыслей.

– Все так плохо?

Марина окинула сестру подозрительным взглядом, надеясь услышать в ответ чистосердечное признание, но она явно недооценила Соню с ее умением промолчать о своих истинных чувствах.

– Могло бы быть лучше.

– Откуда взяться хорошему? – возмутилась сестра. – Ты сунула голову в петлю и надеешься, что висеть может быть удобно. Есть разные способы решить проблему.

– Но нет универсального рецепта.

– Кроме развода – ни одного. Но ты, похоже, не хочешь ничего кардинально менять. Или боишься, что скажет папа? – язвительный тон возвращал их к началу обеда, но Соня не поддалась на провокацию.

– Я и так знаю, что он скажет.

– О, да, уж он выскажется! – Марина была уверена, что знает, о чем думает отец, но вдруг загорелась новой мыслью: – Слушай, у меня идея! Есть прекрасный молодой человек, как будто специально созданный для тебя.

– Ты с ума сошла! Мне никто не нужен.

– Лучший способ избавиться от депрессии – начать с кем-то встречаться. Если не для секса, то хотя бы для души. Впрочем, почему надо себе и в сексе отказывать?

– Я не могу, Мариша. Это не для меня.

– Именно для тебя. Представь, что есть человек, который сможет помочь тебе забыть о проблемах. Тебе нужно где-то выпускать пар, иначе заработаешь депрессию, нервный срыв или еще какую-нибудь гадость. Он давно просит познакомить его с хорошей молодой женщиной. Как я раньше не подумала!

– Но почему ты решила, что я ему понравлюсь?

– Да нет ни одного мужика, которому ты бы не понравилась! – безапелляционно заявила она. – Не знаю, что ты о себе думаешь, но у тебя при всех достоинствах есть кое-что, что может затмить любых красавиц.

Она многозначительно замолчала и принялась разглядывать Соню, словно та была выставлена на аукцион на невольничьем рынке. Иногда таким взглядом смотрел на нее Илья.

– Ну, не томи! О чем речь? – занервничала Соня.

– Ты у нас умная и хитрая. Откуда в тебе это, я понятия не имею. Ты умеешь молчать и слушать, а мужчины это страсть как любят.

– Насчет ума я бы поспорила, – вяло воспротивилась польщенная Соня. – А вдруг мне просто нечего сказать?

– Ты хочешь и со мной пококетничать? – усмехнулась Марина. – Я знаю, о чем говорю. Давай соглашайся. Я вас познакомлю хоть сегодня.

– Нет-нет, что ты! – испугалась ее решимости Соня. – Это не мое.

– У тебя другое высокое предназначение?

– Возможно, – усмехнулась неверная жена, вспомнив о предстоящей встрече вечером на бульваре.

– Помнишь, как ты в еще школе мне сказала, что хочешь учиться, чтобы служить красоте, справедливости и истине.

– Я такое сказала? – Она на миг задумалась. – Это слишком высоко для меня, прямо кредо французской революции. А Бастилию я брать не собиралась?

– Ладно тебе, не прибедняйся. Думаю, в своем любимом Древнем Риме ты была бы жрицей в храме.

– Ничего себе комплимент! – рассмеялась Соня. – Да они же в большинстве культов целыми днями предавались разврату!

– Да? Надо же, ничего не помню из истории! Это ты у нас «ученый муж», а у меня ничего, кроме цифр на банкнотах, в голове надолго не задерживается. Но тебе бы точно не помешало предаться этому самому разврату. Мой протеже тебе поможет.

– Он что, мужчина по вызову?

– Ну ты придумала! Он пару лет назад потерял жену, ударился во все тяжкие, но так и не смог задержаться ни с одной юбкой. Денег у него с избытком, но ему, видишь ли, требуются душевные отношения, а ты это умеешь.

– Я не хочу соревноваться с его покойной женой. Она всегда будет лучше.

– Тем, что умерла? – хохотнула циничная Марина, и Соня обрадовалась, что воспитательный процесс закончился на такой оптимистической ноте. – Так что ты будешь делать? – отсмеявшись, спросила Марина, заметив в окно приближающихся Виктора и Розу.

– Вернусь домой.

– Это понятно. А со своей жизнью?

– Может, еще не пришло время что-то менять?

– Соня, не трать понапрасну годы. Все равно ты придешь к пониманию, что придуманную другим человеком жизнь прожить не сможешь. Придумай ее себе сама.

– И она пойдет так, как я захочу? – усомнилась Соня.

– Безусловно!

– Не думала, что ты у нас идеалистка. – Она снова шагнула вперед и обняла Марину. – Еще почище меня. Спасибо тебе, Мариша. Я тебе очень благодарна.

– Да за что?

Марина прижалась к ней щекой. Остался только диоровский запах жасмина, отцовский одеколон выветрился, а вместе с ним и острота обиды. В этот момент дверь в гостиную открылась, и обе девушки поспешно отодвинулись друг от друга.

– Вы уже уходите? – вежливо поинтересовался Виктор, когда Соня направилась к двери.

Она протянула ему на прощанье руку, потом поцеловала Розу, еще раз поблагодарив за прекрасный обед и пообещав заехать на следующей неделе, махнула от двери Марине.

Окна хозяйского кабинета выходили на другую сторону дома, и она представила, как отец и сын с трудом продираются сквозь принципы и упрямство, чтобы заключить, наконец, перемирие. Но мысли ее тут же сбились на вечернюю встречу на бульваре, и заторопились в гардеробную. «Что надеть?» Потом они снова вернулись к поцелую в кабинете, к разговору за столом, к выпускному вечеру много лет назад.

– Стоп! – вслух сказала она себе, задержавшись перед автоматическими воротами и кивнув в стекло охраннику. – Еще раз сначала: что же надеть?