Евгения Коптелова - Игорь Моисеев – академик и философ танца

И. А. Моисеева чрезвычайно интересовала антропософия (в переводе с греческого «мудрость о человеке»), возникшая в Германии как своего рода зеркальное отражение теософии («мудрость о Боге»), и Штайнер как основоположник антропософского учения. В швейцарском городе Дорнахе И. А. Моисееву удалось найти лекции Штайнера на русском языке, и его поразили пророческие мысли философа о будущем Европы.

В поисках тайного смысла человеческого бытия Штайнер пришёл к выводу о трёхчленности человеческого существа – теле, душе и духе, что соответствует верховной триаде – пространству, времени и вечности. При этом он принципиально считал невозможным основание какой-либо новой религии, уважал все вероисповедания и опирался на колоссальный духовный опыт, пройденный человечеством. Важно, что именно теософы впервые заявили о глубинной общности мировых религий.

По этой причине Штайнер отвергал социалистические партийные программы, считая, что задачи развития человека прекрасно выполняют «отдельные этнически религиозные импульсы… Восток с его русскостью позаботится о постижении духа. Запад позаботится о том, чтобы стало понято тело. Середина позаботится о том, чтобы понять душу».

По мнению философа, всё это может переплетаться и не должно быть догмой. Как пример его глубокого знания понимания истории можно привести суждение, которое он часто повторял в своих лекциях о России – о том, что Россия приняла на себя удар, предназначенный Европе, спасла Европу и её культуру, победив полчища татар.

Теория Штайнера привлекала своими вполне реалистическими задачами – совершенствовать процессы жизнетворчества (именно такую задачу ставили перед собой русские символисты) – и была основана на точных математических расчётах, глубочайших медицинских познаниях относительно развития речевого, духовного, движенческого аппарата человека, воспитания людей различных профессий, в том числе священников, и исследования кармических судеб людей в истории.

Называя антропософию «одухотворением ума» и олицетворяя своё учение с верховным процессом развития человеческого интеллекта, своими многочисленными семинарами и лекциями, Штайнер как будто стремился насытить людей познаниями не только в сферах философии и искусства, но и в других областях знания – экономики, сельского хозяйства, медицины, других наук.

Это ведь было время технического прогресса и соответственно всеобщего увлечения материализмом, точными и естественными науками. И даже хореографические идеи порой были соотнесены с этими жизненными реалиями.

Учение Штайнера было направлено на то, чтобы помочь человеку стать более энергичным в каждодневной жизни, избавиться от противоречий и «смятений» своего сознания.

С его точки зрения для выражения правды искусство пользуется средствами природы. Только тогда приходит правда жеста и понимания стиля в искусстве. И. А. Моисееву удалось это осознать и, в сущности, именно этот тезис и есть исходная точка моисеевской философии танца и залог успеха его творений.

Большое влияние на Р. Штайнера оказала его супруга Мария фон Штайнер, которая убедила его переводить свои мысли на язык искусства. Заботясь о своей аудитории, великий антропософ обратился к театральной практике в надежде на то, что его теоретические постулаты станут понятнее для восприятия в театрализованной форме. Так, летние антропософские съезды в Мюнхене открывались представлениями драм-мистерий – «символических картинок».

Имея открытия во множестве сфер знания и этим походя на титанов античности, Штайнер обладал особым педагогическим даром. Он основал целое направление – вальдорфскую педагогику, которая получила развитие во всём мире и предусматривала воспитание гармоничного человека, подчас начинавшееся с занятий с отстающими в развитии детьми, развитие способностей к наукам и искусству и особенные отношения между учителем и учеником. Духовное благосостояние мира – вот цель, к которой он стремился, и работал в этом направлении весьма успешно.

В России было невероятное количество приверженцев идей Р. Штайнера – Е. Бальмонт, Е. Васильева (Черубина де Габриак), М. Волошин, Р. Глиэр, И. Голенищев-Кутузов, Р. Иванов-Разумник, В. Кандинский, В. Пропп, О. Форш и многие другие.

Самый главный смысл своего учения Штайнер видел в общности и единении европейской и российской культур. Важен также был моральный кодекс штайнерианцев – они часто говорили об ответственности и о том, что никто не должен приписывать себе никаких заслуг, но все должны служить единой задаче. Сравним с будущим принципом И. А. Моисеева «Все танцуют как один человек!», который он выдвигал в противовес «премьерству» и «звёздности».

И ещё одна главная идея, которую, возможно, неудалось воплотить Штайнеру-режиссёру, но которая на всю жизнь увлекла балетмейстера И. А. Моисеева, стала сутью его философии и эстетики и блистательно воплотилась в его творчестве – это живые образы природных стихий и национальных культур.

Ю. Олеша, гротески которого так увлекут И. Моисеева во времена его балетмейстерских дебютов в Большом театре, в своих дневниках выскажет одну известную истину о том, что влияние отца для мальчика – главное, особенно в детском возрасте. Лишённый отцовского влияния в детстве, человек на всю жизнь останется «безнадёжно одиноким».

Уроки, воспринятые от отца, оказались очень важны для нашего героя. Отец Игоря Александровича А. М. Моисеев увлекался восточной культурой, эзотерическими учениями Елены Блаватской, изучал различные исторические труды и философские практики, приобщая к этому и сына. Атмосфера интересных философских споров, царившая дома, люди, которых И. Моисеев знал и видел в детстве, формировали его интеллект и вкус к аналитическому мышлению, академическим знаниям.

Впоследствии И. Моисеев не раз подчёркивал, как длинен путь через наставления и назидания и краток через примеры. И понятно, что юношу могли увлечь не теоретизированные опусы Вл. Соловьёва или А. Белого о штайнерианстве, а живые и увлекательные рассказы отца о своей сказочно интересной жизни в Европе, о карнавальности бытия старых европейских университетов, преподнесённой в весьма живой и игровой форме. И эта замечательно праздничная атмосфера навсегда осталась в творениях балетмейстера.

Нагрузка на молодой ум была весьма и весьма серьёзной. И, конечно же, эмоциональные рассказы отца были важной отправной точкой к серьёзному изучению истории, эстетики и философии. Здесь хочется адресовать нашему юношеству слова критика и балетоведа той эпохи А. Волынского, призывавшего в своей «Книге ликований» постигать глубины философских истин и не бояться сложных терминов и понятий. И результат не замедлит сказаться.