Евгения Коптелова - Игорь Моисеев – академик и философ танца

В главе «Объяснение себя» И. А. Моисеев признаётся, что благодарен судьбе, что она дала ему «такие возможности, познания и интересы, которые не позволяют деградировать».

Его размышления об искусстве на протяжении всей жизни не случайно всегда будут сводиться к разговорам о процессе познания, а эмоциональные проявления в искусстве, по И. А. Моисееву, должны быть дополнены или, точнее, обусловлены уровнем интеллекта.

Самое главное о своих родителях сказал, конечно же, сам Игорь Александрович: «У Вольтера есть фраза, очень точно характеризующая людей, к которым принадлежали мои родители: «Фанатики обладают рвением, которого так не хватает мудрецам». Моя мать была настоящим фанатиком». «Отец был очень умным и образованным. Мать была талантливее, в ней бурлило творческое начало», которое проявлялось в том, что «она могла сшить любую вещь – пальто, шляпу – мужскую, женскую. До всего доходила сама…» Оказавшись в Полтаве, она и там открыла мастерскую. Уже через несколько дней прошёл слух, что из Парижа приехала великолепная портниха.

Из интервью И. А. Моисеева:

«Я очень быстро понял, что мать – по-настоящему талантливый человек. Именно от неё я унаследовал… творческую жилку. Например, как она выучила русский язык – через полгода после приезда уже говорила по-русски великолепно. А с французского на русский перейти не так-то просто. Так ей всё всегда легко удавалось».

Будучи эмоциональной и действительно очень талантливой, Анна Александровна учила сына не рубить сплеча. Не поступать импульсивно. Не поддаваться раздражению. В состоянии раздражения – сначала досчитать до трёх…

Игорь Александрович считал, что больше похож на мать – по характеру и внутреннему складу и что творческими способностями обязан матери, которая была человеком увлечённым и всегда доводила начатое дело до конца… Он же во всём старался подражать родителям и тем, кого встречал в кругу семьи, да и вообще в жизни. И эти примеры действовали сильнее назиданий.

Будущий великий балетмейстер унаследовал от своего отца понимание красоты и многообразия жизни и чувство истории – глубины православного миропонимания, являющиеся родовой чертой русского дворянства. Этот генетический код включал в себя «патриотизм, мужество, понятие о грехе», опыты покаяния и благодати, радости, покоя, «близость с природой… терпимость к любой мировоззренческой позиции на фоне спокойного и глубокого осознания своей», что полагалось «внушать» «не путём чтения лекций, а собственным поведением и умонастроением».

Здесь необходимо соблюдать осторожность в оценках. Интеллектуальный аспект такого воспитания был чрезвычайно важен для раннего вхождения мальчика в мировое культурно-философское пространство, но человеческий – составлял серьёзную внутреннюю драму, которая в дальнейшем обернётся тяжёлым отчуждением всех троих. Для Анны Александровны, матери Игоря, Александр Михайлович был любовью всей её жизни и одновременно трагедией всей её жизни, потому что она будет всегда помогать и заботиться о нём, но вместе они проживут совсем недолгое время… А. М. Моисеев же всегда будет оставаться «в высоких сферах лингвистики, философии» и, увы, – игры, которая и будет губить его жизнь.

В дальнейшем, повзрослев, Игорь Александрович будет остро переживать, что такой одарённый и образованный человек, как его отец, живёт «стихийно и бессмысленно», будет видеть, как разрушает это человека и как отходит он от тех философских основ, которые он же сам воспитывал в сыне. И будет ещё настойчивее приучать себя к той системности бытия, которое и стало залогом и основанием для его жизненных и творческих свершений.

Важно, что навсегда между родителями И. А. Моисеева останется одно очень сильное объединяющее начало – любовь к сыну. В письмах отца к Игорю – напоминание о необходимости заботы о матери. В письмах матери – радость, что сын заботится об отце.

По причине вольнодумства и крамольных высказываний отец. Моисеева и в царское время попадал в конфликтные ситуации, был под следствием. Его довольно часто высылали. Но юридическая грамотность часто помогала ему отбиваться.

После рождения сына Александр Михайлович всё-таки попал в тюрьму. По этой причине мальчик оказался в парижском пансионе, о котором у него остались печальные воспоминания. Пожалуй, это был единственный период в его жизни, который он назвал «самой грустной частью биографии», к счастью, очень короткий, когда он не мог за себя постоять – ему было четыре года, то есть на два года младше самого раннего возраста воспитанников этого пансиона. А спрашивали с него как с шестилетнего и очень обижали – и учителя, и дети. Маленький мальчик даже сидел в карцере, где шуршали мыши и было очень страшно.

Горько в столь юных летах столкнуться с несправедливостью. Поэтому позднее, когда юного Моисеева спрашивали про Париж, на его глазах наворачивались слёзы.

Так началась его жизненная школа. Но пребывание в Париже всё же добавило мальчику воспитания и культуры. К этому времени относится и первое проявление его неординарных способностей: он очень быстро освоил французский. И вернувшись в 1913 году домой, в семилетием возрасте говорил только по-французски. Поэтому позже он всегда будет рассказывать о том, что родной язык его – русский, а «первый» – французский. Его тётки – «запасные учительницы» Александра Михайловна и Елена Михайловна, разъезжавшие с инспекцией по земским школам, учили его русскому языку и готовили к поступлению в гимназию. Но грассировать он так и не разучился, что всегда придавало импозантность, аристократизм. Для будущего воспитанника московского хореографического училища, артиста и балетмейстера Большого театра это, конечно, имело значение.

В памяти мальчика навсегда запечатлелись образы Парижа – «серебряная Сена и дымчатые бульвары, оживлённая толпа, готическая суровость Нотр-Дам». Когда через годы он приедет во Францию на гастроли со своим ансамблем, французы будут называть его парижанином и отметят, что он прекрасно знает город.

Когда отца И. А. Моисеева выпустили из тюрьмы, сына сразу же увезли домой в Россию. Очень важно, что ребенка из Парижа привезли в Киев – город, где он появился на свет в 1906 году.

Но в Киеве жилось довольно дорого, поэтому вскоре семья переехала в Полтаву – и не куда-нибудь, а на ту самую легендарную гоголевскую Диканьку, известную смешными и одновременно чудесными историями жизни гоголевских героев. И вот с этого очень раннего возраста начались путешествия маленького мальчика по России и его первые впечатления от народных праздников, то, что с раннего детства пробуждало и воспитывало творческие чувства.