Владимир Кожевников - Забытый. Литва

Дмитрий хорошо видел стоявших сзади справа, на пригорочке Олгерда, Кейстута, Патрикия и всю их свиту. Олгерд с Кейстутом о чем-то долго оживленно говорили. Наконец Кейстут с помощниками поскакал вперед, в проход между пешцами и конницей.

— Ну, кажись, договорились, — проворчал Бобер.

Кейстут, оставив подручников в проходе, один выехал перед фронтом, начал говорить. О подлости и зверствах рыцарей. Об их вероломстве. Об обидах литовских. О мужестве, силе и стойкости своих воинов. Словом — речь! Речь перед боем.

— Без этого нельзя, — как оправдываясь, пробормотал монах.

— Нельзя-то нельзя, — заскрипел Бобер, — но ведь и уметь надо.

Судя по доносившимся словам и тону, Кейстут умел не очень. Так решил Дмитрий. Еще слышно было скверно — далеко. Только проклятья в адрес рыцарей получались хорошо — крепко, смачно. Но воины, кажется, считали не как Дмитрий. Когда Кейстут закончил, они так взревели, что под ним и его соседями забеспокоились кони.

— Ну, если так, то только вперед, — такого чувства иронии Дмитрий еще никогда не испытывал. С какой издевкой смотрел он сейчас на дядю, и что им руководило — Бог знает!

Бог знает! — но в это время он как-то, может, еще не очень ясно, но осознал, взвешивая на одних весах и мечи, и стрелы, и слова, — да! Слова, как стрелы, и мечи, как слова, — какую страшную игрушку приручил он в этой ужасной игре, где ставкой были сотни и тысячи человеческих жизней, как уверенно сможет (а сможет? Но что сможет, он ни капли почему-то не сомневался!) распорядиться, расчесть, размыслить (вот как с арбалетчиками хотя бы!) и побеждать, побеждать!.. Не то, что этот старый крикун, слепо ненавидящий немцев.

Надо только позволить ему. И как бы Господь надоумил кого-нибудь, хотя бы Олгерда, чтобы позволил, разрешил, не мешал... Именно ему, Дмитрию! Но Олгерд не догадывался. Откуда?! Да и зачем ему?! Может, он так же считал в отношении себя?..

Пешцы Кейстута (точнее, это были все пешцы, Олгердовых четыре тысячи присоединили к Кейстутовым и поставили на левый фланг) пошли вперед и, как только оказались в пределах досягаемости, были осыпаны немецкими стрелами. Несколько человек упали. Остановились, покинули строй раненые.

Дмитрий двинул своих арбалетчиков за пешцами вплотную. Они тоже начали стрелять. Но было видно: с фронта очень много стрел попадало пока в щиты. А что там, за щитами?

А оттуда все порхали и порхали стрелы, и у Кейстута все падали да вываливались из строя люди.

«Быстрей же!! Быстрее!!!» — мысленно умолял Дмитрий. Кейстут очень постарался, чтобы быстрее проскочить это проклятое расстояние до «свиньи». Но когда уже подступились схватиться, немцы (и это Дмитрий хорошо увидел и даже цокнул языком: ах, молодцы, сволочи!) сделали четкий маневр: первые две шеренги упали на колено, вовсе скрывшись за щитами и далеко выставив вперед тяжелые копья, следующие пододвинулись, опустив свои копья на плечи передних, а задние положили копья на плече впереди стоящих.

Получилась стена щитов, ощетинившаяся лесом копий, без единого просвета, без единой дырочки. А из-за стены, хоть не густо, но и не редко, а размеренно, методично летели стрелы.

Из первых рядов литвин самые отчаянные сунулись рубить копья. Но все быстро убедились, что дело это бесполезное, да просто гибельное. Их отшвыривали, кололи, заманивали поближе, убирая копья, потом били в несколько рук. С полсотни смельчаков упали, прежде чем полковники закричали не соваться.

Строй остановился. Дмитриевы арбалетчики не пытались пробить эту стену из щитов, они били дальше, за нее, и, наверное, попадали, но результаты не были видны, и потому ни уверенности, ни настроения это не прибавляло.

С левого фланга, куда на прикрытие увел три сотни сам Бобер, прискакал отрок:

— Князь, конные двинулись! Бобер просил быть настороже.

— Хорошо. Но если туго станет, пусть пришлет кого, я отсюда не услежу. Правый фланг пешцев прикрывал с тремя сотнями Вингольд, а Дмитрий с четырьмя сотнями оставался пока в центре, за арбалетчиками.

Справа от пешцев стояла вся конница Кейстута — 7 тысяч всадников, а позади нее, саженях в ста, отряд Патрикия, 2 тысяч сабель.

«Интересно, как поведет себя «свинья», когда ихняя конница ударит? — думал Дмитрий, — ведь по идее она должна пойти вперед. Тогда и у Кейстута шанс появится».

Конные рыцари приближались медленно, почти шагом. То ли тяжелый доспех не позволял спешить, то ли им просто спешить было некуда. Но удар все равно получился мощный. Дмитрий увидел, что первые ряды немцы смяли, просто сдвинули сажен на десять — пятнадцать. Потом, правда, застряли. Началась сеча: скрежет железа о железо, визг лошадей, крики, стоны.

«Да! И «свинья» двинулась!»

Передние поднялись с колен, задние отодвинулись, копий и щитов впереди стало меньше, появились цели.

— Бей копейщиков! — крикнул Дмитрий стрелкам.

Те начали с высоты седел выцеливать копейщиков. Это было неимоверно трудно, потому что те сразу же сошлись с литовскими пешцами. И началась свалка!

Тем не менее там и сям в стене голубых щитов с крестами стали появляться дыры. Конечно, не только арбалетчики были тому виной, может, даже в совсем малой степени, потому что Кейстутовы пешцы секлись отчаянно, — но настроение у Дмитрия поднялось, а судя по бодрым крикам спереди, не у него одного.

Слабым местом у «свиньи» оказалось все-таки малое количество тяжелых пешцев впереди. Хотя бреши в строю мгновенно закрывались, строй этот становился все тоньше и вот-вот должен был лопнуть.

— Бей чаще! — кричал Дмитрий. — Еще немножко осталось! Да, еще бы чуть...

Но времени не хватило. Рыцари оттеснили конницу литвин справа и слева от «свиньи», и пешцам, чтобы не поставить под удар фланги, которые с великим трудом умудрялись пока оберегать Бобер и Вингольд, или хуже того — не быть окруженными, пришлось отойти.

Изрядно потрепанный фронт «свиньи» тут же сомкнулся, а сзади с флангов к первым рядам кинулся резерв. Очень быстро, Дмитрию показалось — минут за пять, строй «свиньи» был полностью восстановлен, даже стал как будто прочнее, то есть количество шеренг увеличилось.

Как только это произошло, загнусавили немецкие трубы, и рыцари отхлынули назад, на исходную позицию.

«Что за черт! — изумился Дмитрий, — Ведь они наступали, давили! Просто так инициативу отдают!»

— Гаврюха! Гляди, что делают! — впервые с начала боя он заговаривает вслух, — с чего бы это, а?

Гаврюха пожимает плечами:

— Не иначе как побаиваются, князь. Им ведь ведомо, что нас больше. Может, опасаются, что с флангов зайдем.

— Хм! Зря! Я бы на их месте...

Кейстут на сей раз не повел пешцев на стену из щитов и копий, остановил их так, чтобы не терять попусту людей от стрел, заставил прикрыться щитами, а сам кинулся к Олгерду, советоваться.