Виктория Мочалова - Лытдыбр [Дневники, диалоги, проза]

Средства для хранения данных в рамках СОРМ – это может быть только сертифицированное ФСБ оборудование. На закупку единиц хранения сегодня уходит около половины денег, которые российские операторы связи тратят на выполнение требований СОРМ по слежке за своими пользователями.

Что такое сертифицированное оборудование? Это какое-нибудь особенное оборудование? Да нет, ни разу, в России же не производят никакой RAID, всё у нас импортное, покупное и привозное. Включая и компьютеры, и софт, и периферию, используемую в святая святых силового блока.

Сертифицированное означает всего лишь то, что эту железку, придуманную в США и собранную в Китае, ты не можешь купить ни у производителя, ни у оптовика за границей. Есть узкая группа вполне коммерческих компаний, с лицензиями ФСБ, которая закупает это оборудование за границей, ввозит в Россию, шлёпает на него сертификат соответствия, а потом продаёт телекомам. Вот эта самая наклейка, которая стоит дороже всего оборудования, и составляет весь смысл грандиозной аферы. Вполне в духе зощенковского рассказа про “слабую тару”.

То есть все эти условные 5 триллионов рублей, которые операторы связи и интернет-площадки должны будут выложить на закупку новых единиц хранения в рамках “пакета Яровой-Озерова”, пойдут вовсе не за рубеж, не каким-то иностранным производителям оборудования, как многие успели посетовать. Эти траты озолотят довольно узкий круг юридических и физических лиц, которые много лет кормятся на поставке решений СОРМ, а в голодный год захотели заработать в десять концов. Только в этом и состоит рациональное объяснение технических требований, входящих в “пакет Яровой-Озерова”. Точно так же, как ФЗ № 139, первый в России “цензурный” закон о фильтрации и блокировке сайтов, на самом деле никакой политической цензуры нам не принёс. Зато принёс необходимость закупки операторами оборудования для Deep Packet Inspection, чтоб в одночасье не заблокировать своим пользователям все популярные площадки в интернете.

Сегодня на совещании Путина с членами правительства заместитель министра экономического развития РФ Олег Фомичёв озвучил непревзойдённую в своей откровенности оценку уровня несусветности задач, которые поставлены перед российской экономикой в связи с коррупционными требованиями из “пакета Яровой-Озерова”. По словам госчиновника, нигде в мире сегодня не найти такого количества оборудования для слежки за населением, сколько России нужно закупить в соответствии с требованиями нового законодательства. А в самой России, как напомнил министр связи Никифоров на том же заседании, это оборудование отродясь не производилось. [139]

В ответ на эти осторожные попытки подштопать коррупционную чёрную дыру, открывшуюся в связи с подписанием “пакета Яровой-Озерова”, президент почти дословно процитировал известный сталинский монолог, прозвучавший на Первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности в 1931 году: “Говорят, что трудно овладеть техникой. Неверно! Нет таких крепостей, которые большевики не могли бы взять”.

По результатам совещания Путин поручил Минкомсвязи и Минпромторгу разработку технического задания, которое позволило бы отечественной промышленности приступить к производству такого количества оборудования СОРМ, какого нет во всём мире.

“Это надо сделать оперативно. Надо загружать свои предприятия, тем более это хороший гарантированный заказ”, – заявил президент.

Вообще-то, гарантии государства, мечтающего выйти на первое место в мире по производству колючей проволоки и пошиву телогреек, в ущерб развитию любых более современных производств, не сто́ят бумаги, на которой они написаны. Экономика, из которой можно росчерком пера изъять не запланированные в бюджете триллионы на решение фантомных задач, – это та самая разруха, о которой предупреждал булгаковский профессор. Веселей тут другое.

Порядок реализации заведомо невыполнимых задач давно уже сформулировал Ходжа Насреддин: “или ишак, или падишах”. Никифоров, отчитавшийся сегодня об успехах его ведомства в разработке техзадания для несуществующей в России промышленной отрасли, явно хорошо знаком с этой формулой. Но в истории с Ходжой Насреддином с этой формулой не был знаком сам падишах. А сегодняшнее поручение Путина заставляет думать, что и сам он руководствуется той же плутовской логикой. Иначе зачем обещать “своим предприятиям” государственные гарантии в размерах, в которых они заведомо не могут быть обеспечены?!

У каждого депутата есть какое-то имущество, не задекларированное по Закону. Если бы некий депутат встал и начал Медведеву задавать вопросы, он должен был быть готов к тому, что ему тоже будут задавать такие вопросы. Круговая порука – это фактор, который нельзя недооценивать.

Гениален российский Закон о некоммерческих организациях, благодаря которому ты можешь учредить компанию с целью извлечения прибыли в качестве некоммерческой организации и вешать на эту компанию активы для того, чтобы скрыть их от декларирования. Кто принимал этот Закон? Его что, не Государственная Дума принимала, не Совет Федерации утверждал, не Президент Российской Федерации подписывал? Этот Закон принят жуликами с единственной целью – прятать свои активы от декларирования, от налогообложения и от обращения взыскания. В Законе прописано, что некоммерческая организация в России – это помойка, с помощью которой губернатор, сенатор, депутат может прятать получаемые взятки, выводить собственность, которую контролирует.

20 июля в Тверском областном суде пройдёт рассмотрение апелляционной жалобы на приговор инженеру Андрею Бубееву.

Андрей Бубеев – первый россиянин, приговорённый к реальному лагерному сроку по 282-й статье за нажатие кнопки “Поделиться” на сайте социальной сети “Вконтакте”. От лишения свободы на 2 года и 3 месяца его не спасло ни отсутствие предыдущих судимостей, ни наличие семьи, детей, образования, ни тот факт, что он не является автором или первым публикатором текстов, за которые его посадили.

Просто Управлению ФСБ по Тверской области нужно было кого-нибудь закрыть “за разжигание в интернете” – а тут Бубеев удачно попался под руку. Сперва его посадили на год по 282-й статье, затем сразу возбудили новое дело по недавно введённой статье 280.1 за “сепаратизм”, и 5 мая 2016 года Заволжский районный суд Твери приговорил инженера к двум годам и трем месяцам в колонии-поселении за два репоста на его странице во “Вконтакте”.