Анатолий Гордиенко - Давно и недавно

Самая яркая, самая любимая работа в Большом — балет «Красный мак» на музыку Глиэра в 1927 году. Папа и либретто сам написал. Спектакль этот принёс ему славу. Ещё бы — первый балет на современную тему. Не принцы, не лебеди и феи, а матросы, китайские кули — так писали тогда газеты. После Отечественной войны мы начали дружить с Китаем. Папе передали, что товарищ Сталин просит возобновить балет «Красный мак». И спектакль воскресили в 1949 году. Папа дневал и ночевал в театре. Рисовал новые декорации, старые, конечно же, пропали, придумывал костюмы. За «Красный мак» он получил Сталинскую премию. Какой был успех! Как мы все радовались! Правда, вскоре балет сошёл со сцены: там что-то не понравилось китайским товарищам. Что-то их не устраивало в идее спектакля.

Папа участвовал в строительстве знаменитого театра в Новосибирске. До войны ещё оформлял павильоны на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке. В войну делал маскировку центра Москвы.

Папа несколько раз был на волосок от гибели. Помнишь так называемый Таганцевский заговор в Питере, расстрел Гумилёва? Но папе удалось запутать следователей ЧК в Крестах. Он сумел их как-то обвести вокруг пальца, и в этом ему помогла картина «Автопортрет».

…И вот я стою перед этой необычной картиной. Внимательно и спокойно смотрит на меня одним глазом невероятно красивый человек с чёрной повязкой. В руке у него странное овальное зеркало. В нём молодой антиквар, тоже с повязкой на глазу. Слева к одноглазому человеку крадётся, обнимает, даже прильнула к уху еле видимая Смерть, держащая костлявой рукой зелёный большой кубок диковинной формы. В наполненном почти до краёв кубке, если хорошо присмотреться, можно различить крохотную обнажённую женщину. Приподнятая артистическая рука с длинными пальцами, с перстнем на мизинце останавливает протянутый кубок. Останавливает Смерть: «Погоди. Ещё не пробил мой час»…

…Летом 1968 года Михаил Иванович Курилко заболел. Таня возила в Малаховку подушки с кислородом. Стояла жара. У Татьяны Михайловны давно болело сердце. Решив искупаться, пошла к речке. Речушка была мелкая и неширокая. Плескались дети, играла музыка. Таня вошла в воду, осела, теряя сознание, опрокинулась. Никто и не заметил, что она утонула.

Михаилу Ивановичу сказали, что Таня уехала в длительную командировку. Он часто спрашивал, когда же вернётся ненаглядная его дочурка. Не дождался. Умер Курилко 11 марта 1969 года на своей даче в Малаховке.

Михаила Ивановича Курилко знали во многих городах страны. Знали его и в Петрозаводске.

— Никого мы так не любили в нашем Московском архитектурном институте, как Михаила Ивановича, — рассказывали мне наши замечательные архитекторы Владимир Иванович и Татьяна Владимировна Антохины. — Высокий, красивый и очень знающий. Настоящий профессор. Властелин дум. Учиться у него — счастье на всю жизнь.

— Я учился у него шесть лет, — рассказывает главный художник драмтеатра народный художник Карелии Виктор Анатольевич Скорик, — учился в театральной мастерской Суриковского института в Москве. Михаил Иванович руководил этой мастерской. Иногда его лекции переходили в интереснейшую дружескую беседу. Помнится, что предки Курилко получили дворянство при матушке Екатерине. Помнятся его рассказы о Париже, Риме, Венеции, где он жил после того, как получил золотую медаль Академии художеств. Курилко любил путешествия, охоту. Безумно интересный человек. Таких уже не встретишь сегодня. Когда мы, шестеро его выпускников, получили дипломы, профессор пригласил нас в Малаховку отпраздновать это событие. Там я увидел его дочь Таню, красавицу. А случилось сие памятное событие в 1952 году. Удивительный день! Может быть, самый яркий в жизни. Прогулки по саду, знакомство с пасекой и незабываемые дивные рассказы. В него и сын Михаил пошёл, тоже театральный художник и тоже талантливый педагог. Я с Мишей дружил в молодые годы. Он фронтовик. Тяжело ранен в бою. Ему ампутировали руку, причём правую руку. Но он рисовал, и ещё как. Сегодня Михаил Михайлович — фигура первой величины в нашем театральном мире. Он народный художник России, академик. Много лет преподавал во ВГИКе. Ныне возглавляет театральную мастерскую в нашем институте. Занял по праву место отца…

…О своём сводном брате Михаиле Михайловиче мне рассказывала когда-то Татьяна Михайловна. Запомнилось, что Михаил Михайлович носил фамилию Курилко-Рюмин. Летом 2005 года я написал ему в Москву письмо и вскоре получил ответ.

Михаил Михайлович писал о том, что приболел, но однако собрал мне толстый пакет с буклетами и проспектами. Он сообщил, что, наконец-то, завершилось спасение разрушающегося отцовского гнезда в Малаховке и «ныне дача пристроенная и ухоженная». Всё это сделано силами его семьи, в которой уже пять внуков. «Все работы отца мной сохранены и были дважды выставлены в залах Академии художеств в 1993 и 1998 годах. Впервые их увидели люди. Тогда же я писал об отце, что он красиво пронёс через всю свою долгую жизнь высокие нравственные принципы, глубочайшую культуру, энциклопедические знания. Жизнь шла сложно. Никогда не жаловавшийся, гордый человек, горько посетовал: „Это ведь надо же, сколько горя и бед на одну жизнь…“ Он всегда помогал людям, любил и уважал своих учеников.

Он профессор кафедры рисунка с 1915 года. Преподавал в Московском архитектурном институте, последние годы руководил театральной мастерской в Государственном художественном институте имени Сурикова. В восемьдесят лет ушёл на пенсию, и то мы, домашние, еле уговорили его сделать этот шаг.

С ним дружили великие люди: певица Антонина Васильевна Нежданова, композитор, автор „Красного мака“ Рейнгольд Морицевич Глиэр, балерина Екатерина Васильевна Гельцер — она исполняла главную роль в „Красном маке“, певец Иван Семёнович Козловский.

Посылаю Вам, Анатолий Алексеевич, воспоминания Татьяны Сельвинской, дочери знаменитого поэта, она училась у папы в Суриковском».

«Я давно хотела рассказать о моём прекрасном учителе. Он был красив той физической красотой, которая одна только отображает красоту духа.

Он знал всё и всё умел.

Он выполнил самый большой (и превосходный) офорт в мире, построил уникальный театр в Новосибирске, оснащённый новейшей техникой, сочинил либретто и декорации к балету „Красный мак“, а духи того же названия созданы египетскими специалистами по запаху его кожи.

Он охотился на тигров, скрывался в подполье, безошибочно отличал подлинник от фальшивки, был знатоком вин, экспертом всего и вся, страстным коллекционером, замечательным садоводом, его собака подходила к телефону, а кошка (сама видела) подымала лапу с растопыренными когтями и просила еду, лечил пчёлами и потерял глаз на дуэли.