Петр Яшек - Заключённый с боевиками ИГИЛ

«Поэтому я засвидетельствовал им», — продолжал я в своём письме. Я сказал им, что, несмотря на то что я вырос в христианской семье, в моей жизни наступил момент, когда мне пришлось принять самое важное решение в жизни: не только пригласить Иисуса Христа в своё сердце, но и попросить Его взять под контроль всю мою жизнь. Эти люди были беженцами, которые пытались бежать из посткоммунистической тоталитарной Эритреи, где президент преследовал религиозные меньшинства. Я сказал им, что в 1988 году я также пытался бежать из коммунистической Чехословакии, когда границы открылись, однако в конечном итоге не смог уехать, потому что понял, что воля Господа для моей жизни состоит совсем не в этом. Я рассказал им о своих более поздних попытках бежать от коммунизма и заверил их в том, что, когда человек доверяет свою жизнь в руки Господа, Он заботится о нём и обеспечивает ему наилучшее будущее.

Мы проговорили всю ночь, и почти со слезами на глазах я предложил своим новым эритрейским друзьям протянуть руки и коснуться пронзённых гвоздями рук Христа — рук, которые протянуты всем на свете. Эти руки принадлежат Тому, Кто отдал за нас Свою жизнь, кто умер, чтобы мы могли жить, и кто был вознесён от смерти к жизни. Все эритрейцы в камере внимательно слушали и откликнулись на призыв Святого Духа, обращённый к их сердцам. Они повторили слова молитвы покаяния незадолго до того, как под утро были переведены в другую тюрьму. Когда же я наконец принял то, что это заключение является Божьей волей для моей жизни, я начал использовать каждую возможность, чтобы поделиться Благой Вестью Евангелия со своими сокамерниками и многими другими людьми.

В письме я описал ещё один случай, похожий на тот, который произошёл всего лишь неделю назад. Утром я сидел в часовне, когда туда вошёл молодой суданец и стал отчаянно пытаться поговорить со мной. Я немедленно отложил чтение Книги Псалмы и спросил о его отношениях с Богом. Слушая его ответ, я почувствовал, что Господь побуждает меня рассказать этому молодому человеку Евангелие и пригласить его принять Иисуса Христа как своего личного Господа и Спасителя. Его, по совпадению, звали Авраамом, и уже через несколько минут он решил пойти по стопам своего знаменитого тёзки и доверить свою жизнь Богу. Когда в тот день я снова начал читать Библию и записал в ней эту дату, то осознал, что это была годовщина моего заключения! Господь был так велик и так добр, что позволил мне отметить годовщину тюремного заключения, приведя ко Христу ещё одного заключённого!

Почти каждый день Господь посылал мне кого-нибудь, кто приходил в часовню, и я слышал тихий голос Святого Духа, ведущий меня, направляющий и дающий мне необходимые слова. Намерения Господа велики, и я благодарен за то, что он «всегда даёт нам торжествовать во Христе и благоухание познания о Себе распространяет нами во всяком месте» (2 Послание к коринфянам 2:14). В конце письма я добавил заключительное благословение для моей семьи: «Да благословит вас Господь и сохранит вас всех. С любовью, Петр».

Был канун Рождества — второго Рождества, проведенного мной в заключении в суданских тюрьмах. Я наблюдал, как в нашу часовню втискиваются всё новые заключённые, несмотря на то, что присутствующих и так собралось уже более двухсот человек. Нам пришлось доставить стулья и скамьи, чтобы вместить всех желающих. Администрация тюрьмы позволила нам одолжить динамики, которые суданские христиане любят использовать во время пения, и их громкий звук привлекал даже мусульман, которые решили отпраздновать Рождество вместе с нами.

Служение было очень эмоциональным. Незадолго до проповеди мне удалось дозвониться до своей семьи из одного из действующих туалетов в часовне и ненадолго поговорить с ними. В спешке я сообщил, что у меня всего несколько минут, так как я вот-вот должен проповедовать.

Мы провели в часовне всю ночь, молясь и готовясь к следующему дню, а утром к нам прибыл местный католический священник. Впервые в истории тюрьмы «Аль-Худа» администрация дала разрешение на присутствие в нашей часовне ста заключённых, приговорённых к смертной казни. Это были люди, которые отбывали заключение в камере смертников — камере для тех, кто осуждён на смерть. Каждое воскресенье пасторы Хасан и Кува посещали камеру смертников и проповедовали осуждённым. Я также хотел присоединиться к ним, однако, поскольку был иностранцем, мне отказали в такой возможности.

На Рождество я смог впервые встретиться с заключёнными-христианами из камеры смертников. Со слезами на глазах мы обнялись. Этим людям суждено было умереть, и, обнимая братьев, я думал о том, что они, вероятно, будут казнены, прежде чем у нас появится ещё одна возможность встретиться с ними здесь, на земле.

Но теперь у нас есть уверенность, что скоро мы увидимся на небесах.

В конце декабря я, наконец, предстал перед судом. Допрос проводил прокурор, а я отвечал уверенно.

— Когда вы посетили Судан? — спросил он.

— Я был в Южном Судане в 2012 году, но я не заезжал в Судан и никогда не встречался ни с кем из военных.

— Как вы попали в Судан в 2015 году?

— Я въехал по туристической визе.

— Вы работаете на «Голос мучеников»?

— Я выполняю работу для «Голоса мучеников» по контракту, — пояснил я, — но не являюсь сотрудником этой организации, потому что я — не гражданин США.

— Зачем вы посетили конференцию в Аддис-Абебе?

— Я присутствовал на конференции, чтобы молиться за мир в Судане.

После дополнительных вопросов о моей работе, моих поездках в Судан и помощи, которую я предоставил раненому студенту-христианину, я завершил дачу показаний смелым заявлением:

— В нормальной стране, когда кто-то из-за рубежа привозит средства, чтобы помочь её гражданину, правительство с благодарностью принимает помощь. Я приехал в Судан не для того, чтобы заниматься шпионажем; я приехал, чтобы помочь нуждающемуся. Судан должен быть за это благодарен!

Я знал, что мои показания имели силу, однако также осознавал, что их было недостаточно.

В воскресенье 29 января я проснулся задолго до рассвета и начал готовиться к поездке в Хартум. Наше судебное разбирательство состояло из двадцати одного заседания и длилось почти шесть месяцев. Всё это время суданские проправительственные СМИ распространяли пропагандистские статьи о моём аресте. Я рассчитывал примерно на три месяца заключения — простая формальность. Однако шёл январь 2017 года, и я находился в заключении более двенадцати месяцев.

Наконец мои испытания, кажется, заканчиваются. По крайней мере, больше не будет невыносимых длительных поездок в пыли под палящим солнцем в кузове скотовоза из тюрьмы «Аль-Худа» в здание суда в Хартуме. Я упаковал вещи в чемодан и в последний раз забрался в грузовик для скота.