Николай Козлов - Хранить вечно

Не одну сотню верст исколесил Апин вместе с продовольственными отрядами московских и петроградских рабочих, помогая им трясти мироедов, выявлять запасы хлеба в кулацких дворах. Не раз стреляли Роберту в спину из-за деревенских околиц. И уже простились с жизнью многие из тех, с кем делил он тревожные дни и бессонные ночи в тылу армии.

Но в поездках по приволжским деревням он отдыхал от шума и грохота беспрерывных боев. Какая, собственно, разница, от какой пули погибнуть — из кулацкого самодельного обреза или из трехлинейной винтовки образца 1891 года? От шального осколка снаряда или рассыпной горячей шрапнели?

Главное, чтобы не зряшной, не трусливой была смерть. Она пока проходит мимо. Трижды, прошивая ночь, пролетели над головой комиссара кулацкие пули. Дважды провизжали над ухом медвежьи жаканы, выпущенные из двустволки…

Сколько раз рвались рядом, обдавая жаркой пороховой гарью, осколочные, фугасные и бризантные снаряды! Сколько раз визжала над головой картечь! Сколько раз с воем и свистом врезался вокруг него в землю раскаленный шрапнельный град… А смерть все проходила стороной, будто он был заколдован.

«Вот так и Эдуарда жалует судьба, — думал Апин, — успел побывать в пекле боев с немцами под Ригой. Вошел в самое логово хищного зверя, чтобы вырвать его острые зубы».

Роберт вспомнил первые встречи с Эдуардом в девятьсот шестнадцатом. Тогда Берзин отличался необыкновенной храбростью, но в политике был несмышленышем. С того времени началась их дружба, и теперь Апин гордился другом.

Последняя встреча произошла в Москве недавно, когда Апин ездил туда с донесением Реввоенсовету республики.

К этому времени Локкарта и его сообщников уже схватили с поличным. Берзин рассказал Апину о провале специального уполномоченного британского военного кабинета.

«Если только доживу до конца войны, — думал Апин, — напишу пьесу о Берзине, Локкарте и Рейли. Обязательно напишу! И назову ее «Авантюра». И еще напишу роман «Верность», или «Неподкупный солдат». Имя Берзина надо навсегда сохранить в памяти потомков».

Роберт Апин думал, что когда он напишет роман «Верность», кроме главного героя, Эдуарда Берзина, — его героями станут борцы за революцию — Иоаким Вациетис, Карл Петерсон, Адольф Редер, Юлиан Балодис. И обязательно Геральд Матсон.

Коммунист с девятьсот девятого, Редер вместе с ним, Апиным, помог Вациетису избрать верный путь и пойти за большевиками. Балодис всегда идет в самое пекло.

А Геральд Александрович Матсон? Это бесстрашный начальник штаба второй латышской бригады. Его не меньше других обожгли империалистическая и гражданская войны. В начале лета 1916 года Матсон летел на аэроплане в глубь расположения противника на Барановическом направлении. Надо было пройти верст тридцать от линии фронта к местечку Биттень. По тому времени проникнуть в тыл противника на несовершенных летательных аппаратах французской марки Буана, которые были сняты за непригодностью с французского фронта и переданы царскому правительству, было настоящим подвигом. К тому же аэропланы не были вооружены, и русские летчики сами установили на них кустарным способом станковые пулеметы «максим».

Летели в рискованный рейс на рассвете, выбирая «лаз» над глухими местечками. По пути был железнодорожный узел Барановичи, охранявшийся немецкой авиацией и средствами противовоздушной обороны.

Над Биттенем на высоте около двух тысяч метров их атаковал немецкий аэроплан «Альбатрос», который, обладая более высокой скоростью, расстреливал в упор. Матсон даже хорошо рассмотрел череп, намалеванный на каске немца.

Но Матсон и летчик не растерялись. Они не уходили от врага, а дерзко шли на него… Еще один смелый рывок, немец отвернул обратно, выпустив шлейф газа. Аэроплан Матсона лег на свой курс, а немец пулеметной очередью пробил в машине радиатор и карбюратор.

Аэроплан Матсона загорелся и медленно пошел на снижение, волоча за собой дымовую струю. И все-таки несколькими очередями «максима» «Альбатрос» был сбит и стал падать, резко устремившись к земле и отбрасывая хвост черного дыма.

Аэроплан Матсона продолжал лететь в дыму и огне, а затем дальнейшее снижение продолжали с выключенным мотором, стараясь сбить пламя к хвосту. Им удалось дотянуть до своих — то были донские казаки, занявшие позиции севернее Минска.

Полуобгоревшего Матсона и летчика вытащили из аэроплана, прежде чем взорвался мотор.

И сейчас Геральд так же храбро воюет, и сейчас готов пойти на любое опасное задание, хотя должность у него теперь штабная.

Апину хотелось повидаться с начдивом 25 — Чапаевым, поговорить с ним. Надо было порасспрашивать и комиссара 25-й дивизии Оскара Берзина. Уж он-то, наверное, знает о начдиве все. Апин ясно представил себе героев будущего романа «Верность». В книге будут раздумья о человеке и обществе, о путях к справедливости, счастью. О самом смысле человеческого существования. Главный путь Апин видит в одном — в борьбе.

Роберт задумался. Желтые листья бесшумно опускались, шуршали под ногами. Вслед за листопадом только и ждать дождя… Осень подошла незаметно. Вот так придет и старость к Роберту Апину, если она вообще когда-нибудь придет.

На первый взгляд Апин производил впечатление человека удивительно спокойного, тихого и уравновешенного, пожалуй, даже немного флегматичного.

Стройного, русоголового, голубоглазого Апина нельзя было назвать красивым в обычном смысле слова. Однако черты лица Роберта, его манера держаться привлекали внимание.

Он не блистал искусством оратора. Держался на трибуне просто и скромно, даже застенчиво. Выйдет, окинет мягким и доверчивым взглядом слушателей и начинает излагать свои мысли. Говорил он без пафоса и жестикуляции. Разве изредка выбросит вперед правую руку с вытянутым указательным пальцем, как бы разрезая воздух и движением руки отделяя одно положение от другого. Говорил ясно, логично и доходчиво.

Выступления Апина всегда слушали с большим интересом, тем более, что стрелки считали его своим парнем. Он обычно находился среди них, хорошо знал их настроения, был всегда приветлив и отзывчив. Со стрелками он всегда говорил только откровенно.

Беседуя с друзьями, Апин называл Берзина «Барда», что по-латышски означает «Борода».

С увлечением рассказывал он о Берзине-разведчике, говорил, что Берзин обладает храбростью не безрассудной, не показной. Отвага Берзина, по мнению Апина, основывалась на чувстве долга, на трезвой оценке обстановки и учете возможного риска.

Вот таким и покажет Апин разведчика Берзина в романе «Верность» и пьесе «Авантюра» [24] Роман Апину так и не удалось написать. Но задуманная Робертом Августовичем пьеса об Эдуарде Берзине (Берзсе) была написана в соавторстве с Иоакимом и названа «Авантюра». В 1935 году «Авантюру» поставили в латышском театре «Скатуве» (Москва), а затем в театрах Риги и Даугавпилса (на латышском языке). Спектакль имел большой успех. .