Николай Козлов - Хранить вечно

Готовясь к встрече Эльзы, она испекла крендель и решила получше убрать и украсить комнату.

Неподалеку, в овраге, росли ромашки, крупные, как подсолнухи. Ольга поставила на стол графин с отбитым горлышком и побежала за цветами.

А когда вернулась, Эльза была уже в комнате и тщетно пыталась унять Мирдзу и Петю, взявших в плен Завена. Большеглазая, с черными косами, гибкая, как лоза, Мирдза и круглощекий, беленький, вихрастый карапуз Петя повисли справа и слева на шее Алмазова и визжали наперебой:

— Алмазочка, белая мазочка!

Было непонятно, почему ее муж получил у сорванцов такую кличку, но не оставалось никаких сомнений, что Алмазов сразу покорил их. Ольге это понравилось. В Осетии говорят: сердце человека лучше всего распознают дети.

Алмазова освободили из «плена» лишь когда пришел Эдуард Петрович.

Ольга знала, как Берзин любит детей. Дети на стройке обживали лесную глушь вместе со взрослыми, и Берзин, главный директор ВИШХИМЗа, как называли трест по строительству вишерских химических заводов и бумажной фабрики, считал заботу о них одной из самых главных.

— Для детей живем, — говорил он, — и для них все это строим.

Непостижимыми путями все мальчишки и девчонки Вишеры разгадали эту непоказную любовь. Они отвечали Берзину взаимностью, ходили за ним по пятам с тайным намерением втянуть его в шумные и рискованные мальчишечьи дела.

Главными из них были речные экспедиции на лодках-чалдонках с шестом вместо весел, походы в лес за малиной, черникой и грибами, ловля бурундуков и хариусов. Но заманить Берзина в лес не могли даже Мирдза и Петя.

В редкие минуты, когда отец бывал дома, они вешались на него, и длиннокосая Мирдза глядела умоляющими глазами.

— Ну, что тебе, телочка? — улыбался Эдуард, прекрасно зная, чего они хотят.

— Пойдем с нами… Пойдем!

Но ей не удавалось склонить отца к измене очередному неотложному делу. Убедившись в тщетности всех попыток, она стаскивала с отцовской шеи Петю и вприпрыжку убегала, приговаривая:

— Телочка-телка, на хвосте метелка!

Эдуард даже по выходным с утра до вечера был занят стройкой. И детям редко удавалось включить его в состав очередной экспедиции или вовлечь в отчаянную авантюру вроде путешествия на моторке к необитаемому острову на Вишере, возле которого сооружалась запань для молевого лесосплава.

На худой конец они согласились бы и на то, чтобы он просто прогулялся с ними за незабудками: цветы голубели на лугу около реки, под обрывом, на котором стоял домик Берзиных.

Дичился Берзина на первых порах только Вовка Алмазов: то ли упрямился, то ли смущался. Однажды, когда Берзин с детьми пришли к Алмазовым, Вовка прошептал матери на ухо:

— Скажи Пете, чтобы он дал…

Предметом вожделений Вовки было красивое игрушечное ружье Пети, которое отец привез ему из Америки.

Эдуард Петрович, узнав, что Петя никому не дает даже подержать ружье, отобрал у сына игрушку и протянул Вовке:

— Бери его насовсем!

Алмазовы запротестовали, а Петя заплакал. Но Берзин был непреклонен.

— Возьми, Вовка! Иначе я его сломаю и выброшу на помойку. А ты, — обратился он к сыну, — не смей быть собственником…

…Побывав за границей, Берзин привез из Америки и Германии все, что было нужно для строящегося комбината. После возвращения Берзина, главного инженера Дмитрия Степановича Соколовского и главного механика проектного бюро Петра Петровича Кузнецова стройка пошла полным ходом.

Оба — и худощавый, похожий на профессора Митя (главного инженера и главного механика Берзин называл по имени), и сутулый, толстоносый, с седеющими висками Петя — радовались, как дети, что им вместе с Берзиным удалось немало добыть за границей для своей Вишеры.

Соколовский рассказывал потом, что им любезно пытались сбыть образцы старых, давно известных машин. Когда же они попросили показать новые машины, представители фирм удивились:

— А зачем вам то, чего еще не было? Пользуйтесь тем, что уже проверено опытом…

Поблагодарив немцев за гостеприимство, вишерцы сели на пароход «Бремен» и отправились в Штаты. Там объездили полтора десятка целлюлозно-бумажных предприятий и увидели то, что нужно, — рабочую ширину бумагоделательной машины — в пять метров, а скорость — в двести метров в минуту. То и другое вдвое превышало предложенное немецкими фирмами. И глазировалась бумага не на отдельных суперкаландрах, как в Германии, а непосредственно на машине.

Заказчикам продемонстрировали чертежи и созвали даже техническое совещание, где уточнялись детали нужного оборудования. Особенно заинтересовал гостей проект усовершенствованного отсасывающего вала, и главный инженер завода тут же подарил им чертеж на память.

В Амторге начались переговоры с представителями фирмы о проекте заказа. Американцы после каждой прочитанной вслух позиции предлагаемого договора на поставку оборудования одобрительно кивали головами до тех пор, пока не дошли до условий платежа.

Требование фирмы было непреклонным: деньги наличными! Валютой или золотом. Никаких поставок в кредит.

Деловые люди не хотели рисковать. Не далее как весной следующего года следовало ожидать краха Советов, которые рухнут под тяжестью пятилетки. Так думали и в Штатах, и в Британском королевстве.

Ведь большевики нарушили обязательства по расчетам с компанией «Лена Голдфилдс лимитед». Англо-американские компаньоны по концессиям на сибирские и уральские золотые прииски поведали миру, что русские, заключив договор, «не соблюдают правил честной игры».

Это подтвердил не кто иной, как сэр Остин Чемберлен, держатель тысячи акций «Лена Голдфилдс». Обстановка накалялась. Поэтому расчеты с русскими только чистоганом!

Берзин заявил представителям фирмы, что возвращается домой уточнить возможность немедленной оплаты. Но он хорошо знал: такой возможности нет.

Золота и валюты в стране не хватало для расчетов за оборудование для Днепростроя, Уралмаша и Магнитки, а они — поважнее Вишеры. Было ясно, что от американского оборудования для комбината придется отказаться. Но теперь можно другим языком разговаривать с немцами.

И Берзин на том же «Бремене» вернулся в Германию.

На этот раз разговор в торгпредстве был вполне деловым. Германским фирмам предлагался заказ не на то оборудование, которого еще не было, а на то, которое существовало пусть не в Европе, а в Америке.

Чертежи новейших немецких машин могли спокойно лежать в сейфах хозяев — на них никто не покушался. В то же время немцам предоставлялась возможность обставить заокеанских конкурентов и выгодно сбыть оборудование, изготовленное по последним американским образцам.

Советский инженер Соколовский подробно описал все детали в заказе. Германская машиностроительная фирма «Фюльнер» предоставила русским долгосрочный кредит. Расчеты на близкое крушение Советов здесь не принимались всерьез.