Карел Рихтер - Его звали Отакар

До недавнего времени они жили в Доме туриста, расположенном на Главной площади Кракова. Плата за сутки — 80 грошей. Они получали 10 злотых в неделю и трехразовое плохонькое питание из милости различных поддерживающих организаций. Средства консульства были уже на исходе. А добровольцы все прибывали. 10 мая их было уже почти 100 человек. Их разделили по взводам и организовали утреннюю зарядку, чтение различных лекций, строевые занятия, экскурсии в город. Хроника утверждает, что настроение чехословацких бойцов было отличным, дисциплина высокой. Однако были и проблемы. Дирекция Дома туриста отказывалась предоставить новые места для проживания добровольцев. Вот и приходилось решать ежедневно: где достать новое жилье? Откуда взять деньги? Что в конце концов делать с этими чехословацкими солдатами? Ведь никто из западных правителей, в том числе и польское правительство, не хотят той войны, к которой призывают чехословацкие политэмигранты. Единственный выход из положения — вступление в иностранный легион. Но какой это выход? Один из членов группы записал тогда в своем дневнике следующее:

«…Все мы представляли себе организацию чехословацкой армии за рубежом иначе, совершенно не принимая в расчет, что в переходный, неопределенный период мы будем включены в колониальные войска и иностранные легионы, потому что в случае, если военный конфликт с Германией не произойдет, они будут вынуждены прослужить пять лет в тяжелых условиях во французских иностранных легионах…»

22 мая во Францию отбыл первый транспорт со 109 чехословацкими военнослужащими. В Кракове остались четыре офицера и десять солдат. На какое-то время проблема с размещением и содержанием военных иммигрантов отпала. Но поток их все время увеличивался. Вскоре пришла целая группа из десяти чехословацких солдат в униформе, потом пришли еще четыре словацких солдата. В конце мая группа чехословацких иммигрантов насчитывает уже 59 человек, а 11 июня количество возрастает до 121 человека. В тот же день в книге регистрации прибывающих под номером 310 был зарегистрирован подполковник пехоты Людвик Свобода. Через неделю, пользуясь положением старшего по званию, он принял командование группой.

В конце июня численный состав группы вырос до 322 добровольцев и снова возникли трудности с ее размещением. На этот раз из создавшегося трудного положения помогло выйти польское военное командование. 30 июня оно предоставило в распоряжение чехословацких военных бараки, находившиеся в Малых Бронивицах, недалеко от Кракова. Произошло это после того, как консул Зноемский в отчаянии написал письмо военному атташе в Варшаву:

«Консульство уже исчерпало все средства, которыми располагало. Численность военных эмигрантов растет очень быстро и по сообщениям с границы процесс этот будет продолжаться. В связи с этим растет потребность в деньгах. Считаю необходимым найти новый надежный источник поступления финансовых средств, в противном случае мы окажемся в весьма неприятном положении…»

6 июля началось переселение во временные казармы. Настроение сразу поднялось. Это была уже не группка, а целый отряд, который состоял из артиллерийского дивизиона, танковой роты, авиакрыла и взводов: саперного, связи, минометного и противотанкового. Конечно, все эти подразделения были без винтовок, танков, орудий и другого вооружения, которое чехословацкие бойцы получили бы с превеликим удовольствием. По этой причине их иногда охватывало разочарование, но в целом они сохраняли бодрость духа и, живя в душных помещениях с рядами железных коек, терпеливо ждали обмундирования и оружия, а главное — схватки с ненавистным врагом.

В лагере поддерживалась необходимая воинская дисциплина и порядок, правда, следует заметить, что не всем давалось легко соблюдение воинской дисциплины. Дневной распорядок чехословацких бойцов напоминал распорядок для армии предвоенного образца, особенно первые недели службы новобранцев: подъем, уборка помещений, строевая подготовка и занятия по тактике, специальные лекции, физкультура, личное время и отбой.

Каждое утро на флагштоки поднимались чехословацкий и польский флаги. Ежедневно солдаты заступали во внутренний наряд, наряд по кухне и в караул. Хотя слово караул в данном случае звучит смешно, потому что часовые стояли у ворот лагеря без всякого оружия. В батальоне запрещалось заниматься политической деятельностью и дискутировать на политические темы, обсуждать командиров и критиковать их действия. Нарушение дисциплины наказывалось, исходя из серьезности проступка. Применялись такие меры воздействия, как невыдача увольнительных, гауптвахта. Высшей мерой наказания было исключение из части.

Тот, кто хотел попасть из центра Кракова в лагерь чехословацкой военной группы, должен был проехать в старом грохочущем трамвае до пригорода Кракова — населенного пункта Мале Бронивице. Оттуда добрых три километра надо было еще идти пешком по шоссе. Уже издали хорошо были видны трепещущие на ветру флаги. Территория лагеря была обнесена дощатым забором. Войдя через ворота, человек попадал на небольшую площадь, окруженную с трех сторон невзрачными деревянными бараками, покрытыми толью. Стены посерели под воздействием дождей и солнца. Из небольшого коридора одна из дверей вела в две маленькие комнаты, служившие канцеляриями. Двери справа и слева вели в комнаты, в которых располагался личный состав. Кровати, которыми они были заставлены, еще наполовину пусты. Здесь и там видны прибитые свежие доски. Это чехословацкие парни ремонтируют стены, полы, пороги, короче все, что сгнило, обветшало и требует восстановления. Трудностей здесь никаких нет, ведь среди ребят не один десяток опытных плотников, столяров и других специалистов. Польский начальник лагеря капитан Веланик располагает определенной суммой денег, часть из которых можно истратить на благоустройство лагеря.

Свободное время каждый проводил как мог. Одни гоняли мяч по плацу, раздевшись до трусов, другие, найдя укромный уголок, бросали с определенного расстояния монеты на линию. Тот, кто бросит точнее других, забирает все монеты, которые лежат на земле… Раскидистые липы, так же как и ступеньки порогов перед бараками, зовут посидеть, побеседовать после трудного дня. Где-то слышится голос губной гармошки. Кто-то загорает под лучами вечернего солнца, другие читают газеты, штопают носки или стирают белье. Солдатская жизнь… Поодаль дымится труба кухни, где готовится пища. Во время завтрака, обеда и ужина солдаты выстраиваются там с алюминиевыми кружками и мисками. И всюду разговор. Невзирая на запрет, будущие бойцы частенько и довольно оживленно наряду с повседневными проблемами обсуждают и высокую политику, делая для себя соответствующие выводы.