Филип Норман - Пол Маккартни. Биография

Как всегда воодушевленно работавший на заказ, Пол в скоростном режиме прочитал роман Яна Флеминга и принялся за дело, снова взяв на помощь Линду. Подобно любой из известных вещей, сочиненных в паре с Джоном, эта в результате оказалась состоящей из двух половин: мягкого, задумчивого вступления Пола и веселого регги в средней части, придуманного Линдой. В своей роли аранжировщика и продюсера Джордж Мартин привлек перкуссиониста Рэя Купера и добавил симфонические эффекты в духе «Day in the Life» — столь же драматичные, как любая погоня с участием Бонда. Подстегнутые этой ассоциацией с агентом 007, Wings впервые по-настоящему заиграли что-то ро́ковое и энергичное.

Проблема заключалась в том, что песни из фильмов о Бонде раньше записывались сольными артистами, обычно женского пола. Когда один из продюсеров серии Гарри Зальцман услышал трек Wings , он предположил, что это всего лишь демо-версия. «Мне нравится — и кого мы собираемся позвать на запись? — спросил он Мартина. — Как насчет Тельмы Хьюстон?» Только после долгих уговоров и с большой неохотой он согласился отдать заказ новой группе Пола Маккартни.

Учитывая, что новый альбом Wings , теперь получивший название Red Rose Speedway , к Рождеству был по-прежнему не готов, Пол выпустил их третий в 1972 году сингл — буги «Hi Hi Hi» . Эта вещь заработала ему второй за год запрет от BBC , объяснявшийся как откровенными ссылками на наркотики ( «We’re gonna get hi hi hi» — «Мы словим кайф кайф кайф»), так и неприличной, чтобы не сказать сексистской, тематикой, например словами «Get ready for my body-gun» («Приготовься к моему нательному оружию»), в которых, как он неубедительно настаивал, все неправильно услышали слово «polygon» («многоугольник»).

Хотя сингл достиг пятого места в Британии и десятого в Америке, более неудачную прелюдию для появления Пола перед Кэмпбелтаунским шерифским судом было трудно себе и представить.

Суд над Полом, состоявшийся 8 марта 1973 года, привел мировые СМИ на полуостров Кинтайр; репортеры, расположившись выше по склону от фермы Хай-Парк, впервые смогли навести на нее свои телескопические объективы. Однако по итогам процесса Пол оказался в гораздо лучшем положении, чем можно было бы надеяться.

Совсем незадолго до слушания дела его представитель в суде Джон Маккласки — королевский адвокат и будущий генеральный солиситор Шотландии — выявил процедурные нарушения в двух из трех предъявленных обвинений. Маккласки и адвокат Лен Мюррей получили аудиенцию у кэмпбелтаунского прокурора Иэна Стюарта, который не стал отрицать ошибки и согласился признать Пола невиновным по двум обвинениям, если Пол признает свою вину по третьему. Юристы Маккартни не могли отчасти не посочувствовать прокурору, который пожаловался, что в безвестности верно служил закону последние 30 лет и теперь, когда на него вот-вот будут наставлены глаза всего мира, получил на руки скомпрометированное обвинение.

Для суда Пол отказался от образа местного фермера-овцевода и показал себя международной суперзвездой, даже прилетел из Лондона с Линдой на частном самолете. В аэропорту Макриханиш их встретили Мюррей и Маккласки, после чего «ягуар» адвоката отвез их к викторианскому зданию Кэмпбелтаунского суда. Услышав, что два обвинения снимут, если он согласится на третье, Пол (по словам Мюррея) отреагировал: «Да, давайте так и сделаем и скорее с этим покончим», а Линда «сидела тихо и потягивала апельсиновый сок».

Заседание длилось не больше 25 минут. Перечисляя смягчающие обстоятельства, Маккласки сообщил шерифу Доналду Дж. Макдэрмиду, что его клиент «проявлял интерес к садоводству уже многие годы» — заявление, вызвавшее непроизвольный смешок у собравшихся журналистов, — и что поклонники часто по почте посылали ему в подарок семена, которые он высаживал в теплице, не всегда зная, что они собой представляют. То есть история с пятью злополучными остролистыми ростками была не более чем современной невинной версией сказки про Джека и бобовый стебель.

Маккласки добавил, что уже сам процесс способен нанести ущерб Полу, поскольку иммиграционные власти США принципиально отказывают во въезде осужденным по наркотическим статьям, даже тем, чье преступление, как в данном случае, является чисто техническим.

Шериф Макдэрмид в своем заключительном выступлении дал понять, что дело идет к суровому приговору. «Я беру в расчет, что семена были присланы вам в подарок, — сказал он Полу, — но я также беру в расчет, что вы являетесь общественной фигурой, представляющей значительный интерес для молодежи, и я должен поступить с вами соответственно». После чего Полу присудили штраф в жалкие 100 фунтов. Его адвокат, как будто дело шло о каком-то нищем бездомном, схваченном за публичное мочеиспускание, потребовал дать подсудимому время для погашения этой суммы. Суд согласился на месячную отсрочку.

У здания суда Пол дал импровизированную пресс-конференцию вместе с Линдой, которая, в шутку нахлобучив котелок Джона Маккласки, висела на руке мужа. Как не преминули отметить многие мастера художественного слова, она находилась «в приподнятом настроении» (благодаря ли присланным по почте семенам, навсегда осталось тайной) и явно относилась к происходящему с неподобающим легкомыслием.

Совершенно серьезный Пол блистал дипломатическим красноречием: он отдал должное шерифу, назвав его «прекрасным парнем», уверил всех, что нисколько не обижен на обвинителей. «Нужно быть осторожным, как в прошлом, во времена сухого закона… Мне кажется, законы пора менять. Лично я думаю, что каннабис не опаснее спиртного. Но, надо добавить, я категорически против тяжелых наркотиков».

Его дело могло бы привлечь больше внимания, если бы не конфликт, свое решение которого он изложил в «Give Ireland Back to the Irish» . В тот же самый день в результате взрыва бомбы, заложенной ИРА в лондонском суде Олд-Бейли, один человек был убит и 125 ранено. Наутро первые страницы газет пестрели фотографиями не поп-звезд, выращивающих каннабис, а перепачканных кровью адвокатов и судебных чиновников.

Однако несколько слов, которыми Пол тогда перемолвился с репортером BBC , через семь лет прозвучали зловещим пророчеством — когда в похожих обстоятельствах судьба оказалась к нему куда менее благосклонна.

Пол: Что ж, сами понимаете, я рад, что мне удалось так легко отделаться. Рад, что меня не посадили.

Репортер BBC: Вы думали, что могли и посадить?

Пол: Я думал, что могли, но для меня в этом нет ничего страшного, лишь бы разрешили взять с собой гитару.